Пегас
| Пегас |
|---|
Пега́с (др.-греч. Πήγασος) в древнегреческой мифологии[1] — крылатый конь, любимец муз.
Происхождение имени Пегас неясно, обычно его относят к субстратным словам. Иногда оно сопоставляется с эпитетом лувийского бога грозы — pihaššašiš «сияющий», учитывая тот факт, что Пегас несёт молнию Зевса[2].
По одной из версий, рожден горгоной Медузой от Посейдона. Выпрыгнул из туловища Медузы вместе со своим братом воином Хрисаором, после того как Персей отрубил ей голову[3]. По другой версии, его породила попавшая на землю кровь Медузы.
Поскольку конь родился у истоков Океана, его назвали Пегасом (греч. «бурное течение»). Летал с быстротой ветра. По преданию, имел стойло в Коринфе; жил в горах, большее время проводя на Парнасе в Фокиде и Геликоне в Беотии. Геликон, услаждаемый пением Муз, стал расти до неба, пока по воле Посейдона Пегас не ударил копытом в его вершину и остановил рост[4].
Пегас ударом копыта о землю мог выбивать источники. Так, в частности, на горе Геликон у рощи Муз возник источник Гиппокрена (Ключ коня), из которого черпали вдохновение поэты[5] («оседлали Пегаса»). Для набора максимальной скорости перед взлетом, Пегасу требовалось сделать несколько шагов по земле.
По одному рассказу, Посейдон дал его своему сыну Беллерофонту[6]. По другой версии, Беллерофонт поймал его на водопое у источника Пирена[7], после того как коня обещала ему Афина во сне и дала ему золотую уздечку, и он воздвиг алтарь Афине-Всаднице[8], Афине Халинитиде[9].
Благодаря Пегасу Беллерофонт смог с воздуха поразить из лука Химеру (другие мифы приписывают этот подвиг Персею), Пегас помогал герою в других подвигах до тех пор, пока тот не вознамерился достигнуть на крылатом коне неба (по другим версиям — взлететь на Олимп). Разгневанный святотатством Беллерофонта Зевс послал овода (или слепня), ужалившего Пегаса под хвост. Конь обезумел от боли и сбросил Беллерофонта вниз. Пегаса же Зевс подарил Эос[10]. По другому рассказу, Беллерофонт пытался взлететь на небо, но взглянул вниз и от страха упал, Пегас же продолжил полет[11].
Впоследствии Пегас доставлял Зевсу на Олимп громы и молнии от изготавливающего их Гефеста. Помещен на небосвод в виде созвездия Коня (однако у него нет крыльев)[12], сейчас это созвездие называется Пегас.
Его статуи были в Коринфе[13].
В геральдике
Тамплиеры помещали его на свой герб; он символизировал красноречие, славу и созерцание[14].
По мнению ученых XIX века, родившийся от смертоносного чудовища на краю света и вознесшийся на сверкающие вершины Олимпа Пегас является символом связи всего живого.
Крылатый конь — символ Златоуста, он присутствует на гербе и флаге города.
См. также
Напишите отзыв о статье "Пегас"
Примечания
- ↑ Мифы народов мира. М., 1991-92. В 2 т. Т.2. С.296, Любкер Ф. Реальный словарь классических древностей. М., 2001. В 3 т. Т.3. С.37-38; Псевдо-Аполлодор. Мифологическая библиотека II 3, 2; 4, 2; См. Нонн. Деяния Диониса XI 146.
- ↑ Иванов Вяч. Вс. Хеттский язык. М.: УРСС, 2001. С. 232. Литературу см. в: en:Robin Lane Fox. Travelling Heroes: Greeks and Their Myths in the Epic Age of Homer. London: Allen Lane, 2008. P. 207 f.
- ↑ Гесиод. Теогония 281—282; Пиндар. Олимпийские песни XIII 64
- ↑ Антонин Либерал. Метаморфозы 9, 2
- ↑ Арат. Явления 216—224; Павсаний. Описание Эллады IX 31, 3
- ↑ Гесиод. Перечень женщин, фр.43а М.-У.
- ↑ Страбон. География VIII 6, 21 (стр.379)
- ↑ Пиндар. Олимпийские песни XIII 86; схолии к Пиндару ссылаются на Евмела
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 4, 5
- ↑ Схолии к Гомеру. Илиада VI 155, по Асклепиаду // Комментарий Д. О. Торшилова в кн. Гигин. Мифы. СПб, 2000. С.78
- ↑ Гигин. Астрономия II 18, 1
- ↑ Псевдо-Эратосфен. Катастеризмы 18
- ↑ Павсаний. Описание Эллады II 1, 8; 3, 5
- ↑ [books.google.com/books?id=luMMAAAAYAAJ&pg=PA450 Pegasus]. // A Glossary of Terms Used in Heraldry. James Parker and Co, 1894. С. 450. (англ.)
Литература
- Пегас, мифический конь // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Пегас
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…
Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
