Педа (король Мерсии)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Педа
англ. Peada
Король Мерсии
655 — 656
Соправитель: Освиу
Предшественник: Пенда
Преемник: Освиу
 
Смерть: 656(0656)
Отец: Пенда
Мать: Киневиса
Супруга: Эльфледа Нортумбрийская

Педа (англ. Peada, умер в 656) — король Мерсии (655—656), сын Пенды. Под его властью находилась только южная часть Мерсии.



Биография

Захватив в 653 году Восточную Англию, Пенда разделил её на две части. Западную, часть, населённую срединными англами, он отдал под управление Педе. Затем Пенда организовал брак сына с Эльфледой, дочерью Освиу Нортумбрийского, и даже согласился на то, чтобы Педа принял христианство. С этой целью Педа прибыл в Нортумбрию, в имение Освиу, называвшееся «У стены», и епископ Финан Линдисфарнский крестил его вместе со всеми танами, воинами и слугами. А потом послал четырёх священников, среди которых был и святой Диума, чтобы те крестили всё население подвластное Педе.

После разгрома Пенды в битве при Винведе, Освиу захватил Мерсию, но позволил Педе управлять частью королевства, находившейся к югу от реки Трент. Педа и Освиу способствовали основанию монастыря в Медсхэмстеде (современный город Питерборо).

Вскоре по неизвестным причинам у Педы возник конфликт с супругой, и та отравила его на праздник Пасхи в 656 году.

Напишите отзыв о статье "Педа (король Мерсии)"

Литература

Ссылки

  • [www.fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLAND,%20AngloSaxon%20&%20Danish%20Kings.htm#_Toc214769370 ENGLAND, ANGLO-SAXON & DANISH KINGS] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 15 октября 2011. [www.webcitation.org/65Ni9xvXS Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Педа (король Мерсии)

Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
Получив это донесение, государь послал с князем Волконским следующий рескрипт Кутузову:
«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].