Паиш, Педро
| Педро Паиш |
Педро Паиш (Паис, Паэс) Харамильо (исп. Pedro Páez Jaramillo; 1564, Ольмеда-де-лас-Фуэнтес, Испания — 25 мая 1622, Эфиопия) — испанский иезуит на службе Португалии. Исследователь Эфиопии.
Биография
По происхождению испанец. Родился в Ольмеда-де-лас-Фуэнтес, недалеко от Мадрида. Обучался в иезуитской семинарии в Коимбре, после окончания которой был направлен в Гоа, португальскую колонию в Индии.
В 1589 по указу папы Сикста V орден иезуитов послал П. Паиша из Гоа в Эфиопию, ставшую с середины XVI века ареной активной деятельности португальских миссионеров-иезуитов. Однако по дороге он был захвачен пиратами, продавшими его в рабство в Йемен, где он находился 7 лет. Во время пребывания в Йемене, использовал возможность для изучения и совершенствования арабского языка. Выкупленный орденом в 1596 году, проник в Эфиопию лишь в 1603.
Овладел геэз и амхарским языками.
В 1613 (по другим данным — в 1618), он первым из европейцев посетил Чоке, священную гору эфиопов, на склонах которой берёт начало река Малый Аббай, иногда называемая Верхний Голубой Нил. Исследовал озеро Тана и вытекающую из него реку Аббай. Установил, что Аббай течёт на юго-восток, затем образует дугу и далее течёт к Нилу.
Педро Паиш первым установил, что Аббай и Голубой Нил — это одна и та же река и что разливы Нила в низовье связаны с подъёмом воды в Аббае в период дождей.
П. Паиш является автором 2-х сочинений на латинском языке «О заблуждениях абиссинцев» и «История Эфиопии» (т. 1—2) (опубликованы в 1905—1906).
Служил в иезуитской миссии в Эфиопии до конца жизни. 16 января 1621 Паиш освятил новую иезуитскую каменную церковь на озере Тана.
Напишите отзыв о статье "Паиш, Педро"
Литература
- Горнунг М. Б., Липец Ю. Г. и Олейников И. История открытия и исследования Африки. — М., 1973. — С. 75—76.
Примечания
Отрывок, характеризующий Паиш, Педро
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
