Пейсти, Ярл Николаевич

Ярл Николаевич Пейсти
Дата рождения:	9 октября 1920(1920-10-09)
Место рождения:	Никольск-Уссурийский
Гражданство:	США США
Дата смерти:	8 марта 2010(2010-03-08) (89 лет)
Отец:	Николай Иванович Пейсти
Мать:	Марта Ивановна Пейсти
Сайт:	[www.rcr.ru .ru]

Пейсти, Ярл Николаевич (9 октября 1920 — 8 марта 2010) — радиопроповедник второй половины ХХ начала XXI в., служение которого сыграло важную роль в распространении Евангелия в СССР поверх так называемого «железного занавеса» в период «холодной войны».

Родился в семье миссионеров в 1920 году в г. Никольск-Уссурийский на Дальнем Востоке. Его отец, Николай Иванович Пейсти, родился в Санкт-Петербурге, уверовал в 15 лет, посещая собрания в доме княгини Ливен. Мать, Марта Ивановна, шведка из Финляндии, также родилась в Санкт-Петербурге.

Ярл Пейсти уверовал в 14 лет в Китае, в г. Харбин, где его отец Н. И. Пейсти несколько лет нёс служение миссионера. Семья Пейсти переехала в США в 1935 году, где Ярл в 1943 году окончил Национальный Библейский Институт, служил пастором и одновременно окончил Нью-Йоркский университет. В 1946 году он вместе с отцом начинает передавать евангельские радиопрограммы на русском языке для верующих в СССР. После смерти отца в 1947 году, возглавил и продолжил это служение.

С тех пор Я. Н. Пейсти более 50 лет провёл у микрофона, ведя служение русского евангельского радиовещания на ИБРА-Радио,а также из Монте-Карло, Монако (Транс-Мировое-Радио), Австрии, Швеции и Колорадо, США, а после падения «железного занавеса» из Москвы (Центральное Радио, Радио-1, Маяк и Юность).

В своем христианском служении всегда придерживался принципа сотрудничества со всеми детьми Божьими независимо от деноминации. Своими блестящими и духовными проповедями Я. Н. Пейсти снискал любовь и глубокое уважение верующих в СССР и других странах мира. «Миллионы русских для Христа» — лозунг Русского Христианского Радио, которому Пейсти посвятил всю свою жизнь.

Биография

Отец Ярла, Николай Иванович Пейсти, родился в царской России, но был выслан в Финляндию за христианскую деятельность. После Октябрьской революции Николай Пейсти вернулся в Россию.

Ярл родился в Уссурийске, на Дальнем Востоке России, в 1920 году. Когда политическая ситуация в России стала опасной для христиан, семье Пейсти пришлось выехать из страны.

В 1927 году семья Пейсти второй раз едет через всю Россию, чтобы вернуться в Финляндию. В Хельсинки Ярл Николаевич поступает учиться в шведскую школу.

Позже семья Пейсти переезжает в США, оттуда выезжает в город Харбин, в Маньчжурии, где его отец ведёт интенсивную проповедническую работу среди русского населения Харбина. Здесь Ярл Николаевич учится в русской школе.

В 1935 году, 7 января, в праздничные дни Рождества Христова, 14-летний Ярл становится искренним верующим христианином.

По возвращении в США Ярл Николаевич поступает в Национальный Библейский Институт, который оканчивает в 1943 году. В том же году он становится гражданином США.

После рукоположения на пасторское служение он три года служит пастором и одновременно учится, оканчивает Нью-Йоркский университет.

Отец Ярла Николаевича в это время редактирует и выпускает духовную литературу и журнал «Путь веры», а в 1946 году они совместно начинают готовить евангельские радиопрограммы на русском языке.

В ноябре 1947 года, после смерти отца, Ярл Николаевич возглавил и продолжил дело, начатое его отцом. В мае 1949 года он вступает в брак с Пиркко Суомела из Финляндии, которая в то время училась в Библейском Институте в Нью-Йорке. Пиркко на многие годы стала его верной спутницей и помощницей.

В семье Пейсти родились десять детей — шесть сыновей и четыре дочери.

В эти годы Ярл Николаевич много путешествует по странам Восточной и Западной Европы, посещая различные церкви. В своей работе Ярл Николаевич всегда придерживался принципа сотрудничества со всеми верующими, к какой бы диаспоре они не принадлежали.

В середине 50-х годов Ярл Николаевич с семьей живёт в Европе, где принимает активное участие в работе среди славян. В течение семи лет семья Пейсти живёт в Монте-Карло, где Ярл Николаевич работает в русском отделе Транс-Мирового Радио. В эти годы Пейсти еженедельно готовит евангельские программы на русском языке.

В 1961 году он едет в Советский Союз вместе с директором общества «Слово Жизни» Джеком Вирценом. Результатом этой поездки явилось решение начать программу, предназначенную для русской молодёжи.

После смерти Пиркко в мае 1994 года, Ярл Пейсти уходит с поста директора миссии. В память о Пиркко особенное внимание Ярл Николаевич уделял посещению тюрем и лагерей, так как в Егорьевской тюрьме, под Москвой, осенью 1993 года состоялось последнее богослужение, в котором она принимала участие.

Последние годы жизни Ярл Пейсти провёл в небольшом городке Эстес Парк, в штате Колорадо (США). Ярл Николаевич Пейсти скончался 8 марта 2010 года.

Деятельность

• Русское Христианское Радио
• звукозапись чтения Нового Завета, и повсеместное распространение записей

Книги

• «Приходящего ко Мне не изгоню вон…»
• «Дух Святой»
• «Молитва Господня»
• «Отче наш»
• «Хлеб Жизни»
• «Илия»
• «Блаженны милостивые»

Ссылки

• [rcr.ru О Ярле Пейсти на сайте Русского Христианского Радио]
• [www.maillist.ru/15644/ Рассылка «Проповеди Ярла Пейсти» на Maillist.ru]
• [www.readnt.narod.ru/nt-online.htm Новый Завет Евангелие в mp3. Читает Ярл Н. Пейсти].
• [www.biblijna.org/ru/propovedi_mp3_peysti.php Каталог проповедей mp3 семьи Пейсти]

Отрывок, характеризующий Пейсти, Ярл Николаевич

– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…