Пекинский метрополитен
Поделись знанием:
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
 | |||
| Описание | |||
|---|---|---|---|
| Страна | |||
| Расположение | |||
| Дата открытия | |||
| Дневной пассажиропоток | |||
| Годовой пассажиропоток |
3 209 000 000 | ||
| Сайт |
[www.bjsubway.com/ ubway.com] | ||
| Маршрутная сеть | |||
| Число линий |
18 | ||
| Число станций |
334 | ||
| Длина сети |
554 км | ||
| |||
Пекинский метрополитен (кит. упр. 北京地铁, пиньинь: Běijīng Dìtiě) — система скоростного рельсового транспорта Пекина, столицы Китая, действующая с 1969 года (первая в стране) и бурно развивающаяся с конца XX века. Занимает 2-е место среди метрополитенов в мире по длине линий (первое — Шанхайский метрополитен) и по годовому пассажиропотоку, а также второе место по пиковому суточному пассажиропотоку после Московского метрополитена[1].
Содержание
Общая характеристика
В середине 1950-х гг. перед началом сооружения системы был тщательно изучен опыт московского метростроения, в том числе с участием советских специалистов, приглашённых в Пекин. Строительство началось в 1965 году. С открытия метро в 1969 году до преобразования в общедоступный гражданский городской транспорт в 1976 году система эксплуатировалась военными, перевозки в ней допускались только по санкционируемой служебной необходимости, а в годы культурной революции 1971—1975 гг. движение в ней прерывалось на значительные периоды.
По состоянию на начало 2006 года имелось 114 км линий, в начале 2012 года стало 15 линий общей длиной 442 км[3], к концу 2015 года планируется увеличить систему до 28 линий общей длиной 708 км, а в 2020 году длина системы должна достичь 1050 км[4].
Стоимость сооружения системы составила 53 млрд долл. по 2011 год и планируется в 76 млрд долл. по 2015 год. Начиная с конца 2000-х гг., одновременно по несколько пусковых участков разных линий как сдаются в эксплуатацию (например, пять к Олимпиаде-2008 и далее как правило в конце каждого года), так и сооружаются.
В системе имеются кольцевая и полукольцевая линии, а также с юга на север города действует вторая по длине в Китае (после 3-й линии метро в Гуанчжоу длиной 67 км) 50-километровая линия метро, составленная из линий 4-й и Дасин.[5] Линии и станции преимущественно подземные мелкого заложения, хотя есть также надземные участки, в том числе эстакадная экспрессная линия в аэропорт.
Ранее подземные станции сооружались в виде классических колонных. На многих станциях, сооружаемых в XXI веке, поезда отделены от платформы стеклянной стеной и дверями системы горизонтальный лифт. Надписи большинства указателей продублированы на английском языке. Станции отличаются чистотой и хорошей освещённостью.
С конца XX века в системе широко используются оборудование и поезда иностранного производства, а с конца 2000-х гг. — также и отечественные, в том числе скоростные поезда, эксплуатирующиеся со скоростью 100 км/ч.[6][7]
После открытия нескольких новых станций в конце 2012 года метрополитен Пекина временно стал самым большим в мире, с общей протяженностью путей 442 км[1][8], пока его в октябре 2013 года не обошёл метрополитен Шанхая.
Имеется также метро-2.
Линии метрополитена
- XZMstation.jpg
Типичная колонная станция XX века
- 魏公村站站台.jpg
Станция системы горизонтальный лифт XXI века
- Beijing Subway Airport Express 01.jpg
Эстакадная экспрессная линия в аэропорт
- Beijing Subway Entrance.jpg
Турникеты вестибюля
- Beijing Metro Type SFM04.JPG
Современный скоростной поезд (на линии 1)
| Линия и цвет | Конечные (Район) | Год открытия |
Последнее расширение |
Длина (км) | Станции (в том числе на поверхности) |
Пересадки |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Линия 1 | Пингоюань (Шицзиншань) — Сыхуэйдун (Чаоян) | 1969 | 1999 | 30,4 | 23 (2) | 2, 4, 5, 9, 10, 14, Батун |
| Линия 2 (кольцевая) | Кольцевая линия через Пекинский вокзал (Дунчэн) | 1971 | 1987 | 23,1 | 18 (0) | 1, 4, 5, 6, 8, 13, Аэропорт Экспресс |
| Линия 4 | Аньхэцяо Бэй (Хайдянь) — Гунъисицяо (Фэнтай) | 2009 | 2010 | 28,2 | 24 (1) | 1, 2, 6, 7, 9, 10, 13, 14, Дасин |
| Линия 5 | Тяньтунъюаньбэй (Чанпин) — Сунцзячжуан (Фэнтай) | 2007 | — | 27,6 | 23 (7) | 1, 2, 6, 7, 10, 13, 14, 15, Ичжуан |
| Линия 6 | Хайдянь Улуцу (Хайдянь) — Лучхэн (Тунчжоу) | 2012 | 2014 | 42,8 | 26 (0) | 2, 4, 5, 8, 9, 10, 14 |
| Линия 7 | Западный вокзал Пекина (Фэнтай) — Цзяохуачхан (Чаоян) | 2014 | — | 23,7 | 19 (0) | 4, 5, 9, 14 |
| Линия 8 | Чжусиньчжуан (Чанпин) — Наньлогусян (Дунчэн) | 2008 | 2013 | 26,6 | 17 (1) | 2, 6, 10, 13, 15, Чанпин |
| Линия 9 | Национальная библиотека (Хайдянь) — Гогунчжуан (Фэнтай) | 2011 | 2012 | 16,5 | 12 (0) | 1, 4, 6, 7, 10, 14, Фаншань |
| Линия 10 (кольцевая) | Кольцевая линия через Сицзу (Фэнтай) | 2008 | 2013 | 57,1 | 45 (0) | 1, 4, 5, 6, 8, 9, 13, 14, Ичжуан, Аэропорт Экспресс |
| Линия 13 | Сичжимэнь (Сичэн) — Дунчжимэнь (Дунчэн) | 2002 | 2003 | 40,9 | 16 (15) | 2, 4, 5, 8, 10, 15, Чанпин, Аэропорт Экспресс |
| Линия 14 (запад) | Чжангочжуан — Сицзу (Фэнтай) | 2013 | 2014 | 12,4 | 7 (2) | 9, 10 |
| Линия 14 (восток) | Южный вокзал Пекина (Фэнтай) — Шаньгэчжуан (Чаоян) | 2014 | 2015 | 28,6 | 19 (0) | 1, 4, 5, 6, 7, 10, 15 |
| Линия 15 | Цинхуадунлусикхоу (Хайдянь) — Фенбо (Шуньи) | 2010 | 2014 | 45,7 | 18 (4) | 5, 8, 13, 14 |
| Батун | Сыхуэй (Чаоян) — Туцяо (Тунчжоу) | 2003 | — | 18,9 | 13 (13) | 1 |
| Чанпин | Чанпин Сишанькхоу (Чанпин) — Сиэрци (Хайдянь) | 2010 | 2015 | 32 | 12 (6) | 8, 13 |
| Дасин | Гунъисицяо (Фэнтай) — Тянъунюань (Дасин) | 2010 | — | 21,7 | 12 (1) | 4 |
| Фаншань | Гогунчжуан (Фэнтай) — Сучжуан (Фаншань) | 2010 | 2011 | 24,79 | 11 (9) | 9 |
| Ичжуан | Сунцзячжуан (Фэнтай) — Цыцу (Тунчжоу) | 2010 | — | 23,3 | 13 (8) | 5, 10 |
| Аэропорт Экспресс | Дунчжимэнь (Дунчэн) — Столичный аэропорт (Чаоян) | 2008 | — | 28,5 | 4 (2) | 2, 10, 13 |
Линии метрополитена опоясывают город как шахматную доску. Большинство линий проходят параллельно к другим или пересекают их под прямым углом.
Линии, обслуживающие центр Пекина:
- Линия 1, проходящая с запада на восток под проспектом Чанъань, делит город пополам через площадь Тяньаньмэнь и соединяет его главные торговые центры: Сидань, Ванфуцзин, Дундань и центральный бизнес-район Пекина.
- Линия 2, кольцевая, проходит под городскими укреплениями династии Мин, которые когда-то окружали самый центр Пекина. Её станции располагаются под 11 бывшими воротами этой стены, теперь ставшими оживлёнными перекрёстками, и Пекинским вокзалом.
- Линия 4 проходит с севера на юг, к западу от центра города, и имеет станции под Летним дворцом, Старым Летним Дворцом, Пекинским и Китайским Народным университетами, Национальной библиотекой Китая, Пекинским зоопарком, торговым центром Сидань и Южным вокзалом Пекина.
- Линия 5 проходит с севера на юг, к востоку от центра города, и имеет станции у Храма Земли, Храма Юнхэгун и Храма Неба.
- Линия 6 проходит с запада на восток, параллельно линии 1 и к северу от неё, через центр Пекина у парка Бэйхай.
- Линия 7 проходит с запада на восток, параллельно линии 1 и к югу от неё, от Западного вокзала Пекина до станции «Цзяохуачхан».
- Линия 8 проходит с севера на юг, от пригорода в Чанпине через Олимпийский парк и парк Шичахай до станции «Наньлогусян».
- Линия 9 проходит от Национальной библиотеки Китая через Западный вокзал Пекина на юго-запад города.
- Линия 10, вторая кольцевая линия, не пересекающаяся с линией 2, соединяет все линии, проходящие через центр города.
- Линия 14 состоит из двух не связанных между собой частей: западной от станции «Чжангочжуан» до станции линии 10 «Сицзу» и восточной от Южного вокзала Пекина в район Чаоян.
Линии в пригороды Пекина:
- Линия 13, полукольцевая линия, обслуживает север Пекина. Обе её конечные станции имеют пересадки на линию 2.
- Линия 15 начинается у Университета Цинхуа, проходит под Олимпийским парком и идёт на северо-восток в район Шуньи.
- Линия Батун продолжает линию 1 на восток в район Тунчжоу.
- Линия Чанпин проходит от линии 13 на север в район Чанпин.
- Линия Дасин продолжает линию 4 на юг в район Дасин.
- Линия Фаншань продолжает линию 9 на юго-запад в район Фаншань.
- Линия Ичжуан продолжает линию 5 на юго-восток.
- Аэропорт Экспресс соединяет аэропорт Пекин-Столичный с линиями 2, 10 и 13.
Хронология открытия участков
| Дата открытия | Линия | Участок | Станции | Протяжённость, км | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 октября 1969 | 1 | Бэйцзин Чжан — Пингоюань | 17 | 23,6 | Сейчас западный радиус линии 1 и южная часть линии 2 |
| 20 сентября 1984 | 2 | Бэйцзин Чжан — Фусиньмэн | 12 | 16,1 | В составе линии 1, северная часть |
| 28 декабря 1987 | 1 | движение на участке Фусиньмэн — Пингоюань | 0 | 0 | |
| 2 | стала кольцевой с передачей части линии 1 | 0 | 0 | ||
| 12 декабря 1992 | 1 | Фусиньмэн — Сидань | 1 | 1,5 | |
| 24 июня 2000 | 1 | Сидань — Сыхуэй Дун | 10 | 13,5 | |
| 28 сентября 2002 | 13 | Сичжимэнь — Хоин | 9 | 20,6 | |
| 28 января 2003 | 13 | Хоин — Дунчжимэнь | 7 | 20,2 | |
| 27 декабря 2003 | Батун | Сыхуэй — Туцяо | 13 | 18,9 | |
| 7 октября 2007 | 5 | Тяньтунюань Бэй — Сунцзячжуан | 23 | 27,6 | |
| 19 июля 2008 | 8 | Бэйтучэн — Южные ворота Лесопарка | 4 | 4,5 | |
| 10 | Багоу — Цзиньсун | 22 | 24,7 | ||
| Аэропорт Экспресс | Дунчжимэнь — Терминал 3 — Терминал 2 | 4 | 28,1 | ||
| 28 сентября 2009 | 4 | Аньхэцяо Бэй — Гунъисицяо | 24 | 28,2 | |
| 30 декабря 2010 | Дасин | Гунъисицяо — Тянъунюань | 12 | 21,7 | |
| 15 | Ванцзин Си — Хошаю | 9 | 20,2 | ||
| Чанпин | Наньшао — Сиэрци | 7 | 21,24 | ||
| Фаншань | Дабаотай — Сучжуан | 10 | 24,7 | Открылась как обособленная от других линия | |
| Ичжуан | Сунцзячжуан — Цыцу | 13 | 23,3 | ||
| 31 декабря 2011 | 8 | Южные ворота Лесопарка — Хуэйлунгуан Дондацзе | 6 | 10,7 | |
| 15 | Хошаю — Фенбо | 3 | 10 | ||
| Фаншань | Дабаотай — Гогунчжуан | 1 | 0,9 | ||
| 9 | Западный вокзал Пекина — Гогунчжуан | 8 | 11,1 | Без Фентай Дондацзе | |
| 12 декабря 2012 | 9 | Фентай Дондацзе | 1 | 0 | Открыта на действующем участке Фентайнаньлу — Циличжуан |
| 30 декабря 2012 | 6 | Хайдянь Улуцу — Цаофан | 20 | 30,4 | |
| 8 | Бэйтучэн — Гулоу Дацзе | 2 | 6,8 | ||
| 9 | Западный вокзал Пекина — Национальная библиотека | 4 | 5,4 | ||
| 10 | Цзиньсун — Шуцзинмао | 20 | 30,1 | Показано общее число станций и общая протяжённость, так как оба участка открылись вместе | |
| 10 | Багоу — Сицзу | ||||
| 5 мая 2013 | 10 | Сицзу — Шуцзинмао | 3 | 2,3 | Замыкающий участок линии 10 |
| 14 | Чжангочжуан — Сицзу | 6 | 12,4 | ||
| Итого: | 270 | 456 |
Система оплаты
Одна поездка в зависимости от расстояния стоит от 3 до 8 юаней, кроме линии в аэропорт, поездка по которой стоит 25 юаней, независимо от станции отправления и терминалов аэропорта. При любой поездке билеты следует сохранять до выхода из метро, так как выход осуществляется по картам, при этом разовые карты собираются и используются повторно. Оплата производится разовыми картами и бесконтактными картами с возможностью пополнения, которыми также можно оплатить проезд в наземном транспорте (интегрированная транспортная карта для всех видов общественного транспорта). В Пекине проездных не предусмотрено, однако право бесплатного проезда предоставлено отдельным категориям граждан, при предъявлении специальных документов (пенсионерам и военным).
Разовая карта (билет) имеет срок действия 1 (один) день и действительна для входа в метро только на той станции, где она приобреталась. Взрослый имеет право провозить с собой одного ребёнка ростом не выше 120 см.[9] Метрополитен работает с 5 утра до полуночи, последние поезда отправляются между 22 часами и полуночью, в зависимости от линии[9].
См. также
Напишите отзыв о статье "Пекинский метрополитен"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [russian.china.org.cn/exclusive/txt/2013-01/17/content_27711529.htm «Нити сплелись в сеть» — Пекинское метро вступило в новую эпоху]
- ↑ [english.cri.cn/6909/2013/03/09/2702s752757.htm Beijing Subway Marks New Passenger Handling Record]
- ↑ [russian.news.cn/economic/2011-12/31/c_131337651.htm Сданы в опытную эксплуатацию ещё три линии пекинского метрополитена]
- ↑ [russian.news.cn/social/2010-12/29/c_13668300.htm К концу 2015 года капиталовложения властей Пекина в строительство метро увеличатся до 500 млрд юаней]
- ↑ [russian.news.cn/economic/2010-05/22/c_13309917_2.htm Началась обкатка поездов на самой длинной в Китае линии метрополитена]
- ↑ [russian.news.cn/economic/2010-04/09/c_13243786.htm К концу этого года общая протяженность линий метрополитена в столице Китая достигнет 300 км]
- ↑ [russian.news.cn/economic/2010-09/09/c_13486484.htm Максимальная скорость движения поездов пекинского метро достигнет 100 км/ч]
- ↑ [top.rbc.ru/society/31/12/2012/839163.shtml РБК | Пекинское метро стало самым большим в мире]
- ↑ 1 2 [www.bjsubway.com/ Официальный сайт метрополитена] (кит.)
Ссылки
- [urbanrail.net/as/beij/beijing.htm Метрополитен Пекина на сайте urbanrail.net] (англ.) (Проверено 14 июля 2008)
- [asiadata.ru/?lang=ru&path=0:52&id=2495 Пекин возле станций метро (путеводитель)]
- [news.tut.by/summer/262337.html Прогулка по пекинскому метрополитену и большому книжному магазину]
- [traveltochina.ru/pekin/turistu-v-pek/karta-metro.html Инструкция для туристов, как пользоваться метро в Пекине]
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Пекинский метрополитен
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.
После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
