Пекотская война

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пекотская война
Основной конфликт: Индейские войны

Бой между пекотами и колонистами.
Дата

16361638

Место

Новая Англия

Итог

Победа британских колонистов

Противники
Колония Массачусетского залива
Плимутская колония
Сейбрукская колония (англ.)
Мохеганы
Наррагансетты
Пекоты
Командующие
Генри Вейн (англ.)
Джон Уинтроп
Джон Мэйсон (англ.)
Джон Андерхилл (англ.)
Лайон Гардинер (англ.)
Сассакус
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Пекотская война (англ. Pequot War) — вооружённый конфликт между пекотами и британскими колонистами, происходивший на территории современных американских штатов Коннектикут и Массачусетс. Война окончилась победой поселенцев, около 700 пекотов было убито или взято в плен.[1]





Предыстория

Пока британское население было малочисленным и колонии Новой Англии экономически слаборазвитыми, отношения между индейцами и колонистами оставались мирными. Но к началу 1630-х годов положение стало меняться. По мере увеличения численности белого населения, жители колоний старались захватить новые земли. После 1630 года в Плимутской колонии возникло около двенадцати городов и небольших посёлков, в которых поселялись вновь прибывавшие английские пуритане.

Колония Массачусетского залива также занимала новые земли в районе реки Коннектикут. На эту территорию претендовали голландские поселенцы, ведущие торговлю с пекотами. Кроме того, усилились разногласия между самими индейскими племенами.

Джон Стоун, английский работорговец и контрабандист, а также ещё семь членов его команды, были убиты западными ниантиками близ устья реки Коннектикут. Западные ниантики являлись союзниками пекотов. Колониальные власти потребовали от сахема пекотов Сассакуса выдать убийц, но он не стал этого делать. 20 июля 1636 года на Блок-Айленде индейцами был убит Джон Олдем, уважаемый торговец. Убийство было совершено наррагансеттами и их союзниками, восточными ниантиками, для того, чтобы предотвратить развитие торговли между пекотами и английскими колонистами. Узнав об этом, руководители пуританских колоний стали относиться к наррагансеттам с подозрением.[2] Однако вожди последних сумели убедить колониальные власти в том, что преступники, учинившие убийство Олдема, скрылись среди пекотов.

Ход войны

В августе 1636 года губернатор Колонии Массачусетского залива Генри Вейн приказал Джону Эндекотту отомстить индейцам за убийство Олдема. Отряд Эндекотта, который состоял примерно из 90 человек, атаковал индейскую деревню. Большинство ниантиков бежали, среди нападавших лишь двое получили ранения. Англичане сожгли деревню, захватив с собой все припасы, которые индейцы заготовили на зиму. После этого люди Эндекотта прибыли в форт Сейбрук. Часть жителей форта присоединилась к отряду, и они направились к ближайшей деревне пекотов. Эндекотт напал на пекотов и сжёг их жилища, после чего он возвратился домой.

Пекоты решили отомстить поселенцам и стали совершать рейды на их территории, к ним присоединились западные ниантики. Остальные племена региона сохранили нейтралитет, а мохеганы и наррагансетты встали на сторону англичан. Пекоты подвергли форт Сейбрук длительной осаде. Жители форта, которые отважились покинуть его, были убиты. Весной 1637 года пекоты стали совершать набеги на жителей Коннектикута. Около 30 белых людей были убиты. В мае того же года лидеры городов, расположенных в районе реки Коннектикут, организовали отряд милиции, который возглавил Джон Мэйсон. К отряду присоединились около 90 воинов мохеганов, а в форте Сейбрук ещё 20 человек под руководством Джона Андерхилла.

Мэйсон и Андерхилл решили напасть на главное поселение пекотов, расположенное вблизи современного города Гротон, но им не удалось его захватить. Отряд отступил на восток. Посчитав, что англичане уплыли в Бостон, сахем пекотов Сассакус решил совершить несколько рейдов на английские поселения.

Джон Мэйсон посетил наррагансетов и привлёк на свою сторону несколько сотен воинов. Некоторые восточные ниантики также присоединились к его отряду. 26 мая 1637 года войско Мэйсона напало на деревню пекотов. Большинство воинов ушли с Сассакусом и население деревни состояло в основном из женщин, детей и пожилых мужчин. Колонисты безжалостно перебили большую часть пекотов, лишь немногим удалось спастись. После этой бойни индейцы, союзные англичанам, вернулись домой, так как были удивлены безжалостными и жестокими действиями ополченцев.[3] Мэйсон, посчитав свою миссию оконченной, вернулся домой.

Уничтожение главного поселения деморализовало пекотов. Они были вынуждены покинуть свою территорию и перемещаться небольшими группами, чтобы искать убежище у других алгонкинов. Мохеганы и наррагансетты продолжили войну против них. Сассакус возглавил самую большую группу пекотов и направился на запад, в сторону голландских поселений. Проживающие на Лонг-Айленде метоаки отказали в помощи людям Сассакуса.

В середине июня Джон Мэйсон с отрядом, состоящем из 160 английских колонистов и 40 воинов-мохеганов, выдвинулся из форта Сейбрук. Они обнаружили пекотов в районе современного города Фэйрфилд, Коннектикут. В завязавшемся сражении Сассакус смог вырваться и уйти с частью воинов. Около 180 пекотов были убиты или захвачены в плен. Сассакус бежал к мохокам, надеясь найти у них защиту, но ирокезы убили сахема пекотов. Они обезглавили тело Сассакуса и отправили его голову в Хартфорд, как подтверждение дружбы с английскими колонистами.

Итоги

В результате войны пекоты были почти истреблены и перестали играть важную роль в Новой Англии. Перед войной население племени составляло 3-4 тысячи человек, населявших 8-10 деревень, а после войны в живых осталось меньше половины. Часть из них была продана в рабство и сослана в Вест-Индию,[4] лишь некоторым удалось выжить и остаться на родной территории.

Пекотская война, несмотря на то, что она окончилась победой англичан, сделала жизнь колонистов небезопасной.[5] Поселенцы Новой Англии решили создать союз колоний, чтобы лучше противостоять угрозе нападений со стороны индейцев. После переговоров, которые длились несколько лет, лидеры британских колонистов Новой Англии встретились в Бостоне в 1643 году и образовали союз, который стал известен как Конфедерация Новой Англии.

См. также

Напишите отзыв о статье "Пекотская война"

Примечания

  1. Winthrop, John. Journal of John Winthrop. — Cambridge, MA: Harvard University Press, 1996. — С. 228.
  2. Cave, Alfred A. [www.questia.com/PM.qst?a=o&d=10915930 The Pequot War], pp. 104-105.
  3. Mason, John. [books.google.ru/books?id=lF88WsxdDTMC&pg=PA1&dq=A+Brief+History+of+the+Pequot+War:+Especially+of+the+Memorable+taking+of+their+Fort+at+Mistick+in+Connecticut+in+1637&hl=ru&sa=X&ei=Fy82T9GQFeeQ0AWKsKWfAg&redir_esc=y#v=onepage&q=A%20Brief%20History%20of%20the%20Pequot%20War%3A%20Especially%20of%20the%20Memorable%20taking%20of%20their%20Fort%20at%20Mistick%20in%20Connecticut%20in%201637&f=false A Brief History of the Pequot War: Especially of the Memorable taking of their Fort at Mistick in Connecticut in 1637]. — Boston: S. Kneeland & T. Green, 1736. — С. 30..
  4. Lion Gardiner, "Relation of the Pequot Warres", in History of the Pequot War: The Contemporary Accounts of Mason, Underhill, Vincent, and Gardiner (Cleveland, 1897), p. 138; Ethel Boissevain, "Whatever Became of the New England Indians Shipped to Bermuda to be Sold as Slaves," Man in the Northwest 11 (Spring 1981), pp. 103-114; Karen O. Kupperman, Providence Island, 1630-1641: The Other Puritan Colony (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1993), p. 172
  5. Азимов, Айзек. История США: Освоение Северной Америки. — Москва: Б.С.Г.- Пресс. — С. 148. — 336 с. — ISBN 5-93381-100-9.

Литература

  • Mason, John. [books.google.ru/books?id=kH35H5_pNTcC&dq=A+Brief+History+of+the+Pequot+War&hl=ru&sa=X&ei=jhU1T4KMAs3UsgaUlanJDA&redir_esc=y A Brief History of the Pequot War]. — BiblioBazaar, 2009. — 176 с. — ISBN 1113514035.
  • Mather, Increase. [books.google.ru/books?id=jmP0NMiw7msC&printsec=frontcover&dq=A+Relation+of+the+Troubles+which+have+Happened+in+New-England,+by+Reason+of+the+Indians+There,+from+the+Year+1614+to+the+Year+1675&hl=ru&sa=X&ei=GBg1T4iBN8rO-gb-76D-AQ&ved=0CDQQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false A Relation of the Troubles which have Hapned in New-England, by Reason of the Indians There, from the Year 1614 to the Year 1675]. — New York: Arno Press, 1972.
  • Adams, James T. The Founding of New England. — Boston: The Atlantic Monthly Press, 1921.

Ссылки

  • [bc.barnard.columbia.edu/~rmccaugh/earlyAC/pequottl.htm Pequot War timeline from Columbia University]
  • [www.dickshovel.com/peq.html A summary of the Pequots and their history]
  • [www.colonialwarsct.org/1637_pequot_history.htm Society of Colonial War's account]
  • [digitalcommons.unl.edu/etas/35/ P. Vincent, A True Relation of the Late Battell fought in New England online edition]
  • [digitalcommons.unl.edu/etas/37/ John Underhill, Newes from America online edition]
  • [digitalcommons.unl.edu/etas/38/ Lion Gardener, Relation of the Pequot Warres online edition]
  • [digitalcommons.unl.edu/etas/42/ John Mason, A Brief History of the Pequot War online edition]

Отрывок, характеризующий Пекотская война

– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.