Пелэм-Клинтон, Генри, 2-й герцог Ньюкасл-андер-Лайн

Генри Пелэм-Клинтон (16 апреля 1720 — 22 февраля 1794) — 2-й герцог Ньюкасл-андер-Лайн.

Родился в Лондоне. Второй сын 7-го графа Линкольна. Клинтоны были старинной английской фамилией, предки которой воевали вместе с Вильгельмом Завоевателем и получили баронский титул в 1067 г.

Его отец умер в 1728 г., а брат 8-й граф Линкольн, в 1730 г. Таким образом Генри стал 9-м графом Линкольн. Его опекуном стал бездетный дядя герцог Ньюкасл, который скоро стал рассматривать Генри как своего наследника. Пелэм-Холлс, Томас, 1-й герцог Ньюкасл и его брат Генри Пелэм были двумя наиболее могущественными людьми в Англии. Оба являлись премьер-министрами Великобритании. Поэтому уже с детства Генри Пелэм-Клинтон занимал различные парламентские синекуры и получал громадные доходы. Заканчивал своё образование со своим лучшим другом Горацием Уолполом в Италии.

16 октября 1744 г. женился на своей двоюродной сестре Кэтрин Пелэм, дочери Генри Пелэма, который тогда был премьер-министром Великобритании. Было подписано соглашение о том, что Генри станет наследником обоих дядей. В 1752 г. стал рыцарем Ордена Подвязки. В 1756 г. его дядя Томас, который уже носил титул герцог Ньюкасл-апон-Тайн, попросил короля Георга II сделать его также герцогом Ньюкасл-апон-Лайн, с тем чтобы его племянник смог унаследовать этот титул (в Великобритании различные титулы наследуются различными способами, обычно оговорёнными при учреждении). Король удовлетворил прошение. Таким образом в 1668 году Генри Пелэм-Клинтон стал 2-м герцогом Ньюкасл-андер-Лайн.

Предшественник Томас Пелэм-Холлс, 1-й герцог Ньюкасл-андер-Лайн

Герцог Ньюкасл-андер-Лайн 1768-1794

Наследник Томас Пелэм-Клинтон, 3-й герцог Ньюкасл-андер-Лайн

Отрывок, характеризующий Пелэм-Клинтон, Генри, 2-й герцог Ньюкасл-андер-Лайн

Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.