Пенда (король Мерсии)
| Пенда др.-англ. Penda<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Смерть Пенды. | ||
| ||
|---|---|---|
| 626 — 655 | ||
| Предшественник: | Керл | |
| Преемник: | Педа и Освиу | |
| ||
| 645 — 648 | ||
| Предшественник: | Кенвал | |
| Преемник: | Кенвал | |
| Смерть: | 15 ноября 655 | |
| Отец: | Пибба | |
| Супруга: | Киневиса | |
| Дети: | сыновья: Педа, Вульфхер, Этельред I, Меревалд, Мерцелин дочери: Кинебурга, Кинесвита | |
Пенда (др.-англ. Penda; погиб 15 ноября 655) — король Мерсии (626—655) и Уэссекса (645—648).
Содержание
Биография
Обстоятельства, при которых Пенда стал королём Мерсии, неизвестны. Также неизвестно, в каком родстве он состоял с предыдущим королём Керлом и на каком основании наследовал ему. Возможно, Пенда и Керл были конкурентами и правили одновременно в разных частях королевства.
Согласно «Англосаксонской хронике», Пенда стал королём в 626 году, будучи уже в весьма зрелом возрасте[1]. Однако возраст детей Пенды, многие из которых на момент его смерти были достаточно молоды, заставляет усомниться в правильности интерпретации старого текста.
В 628 году произошло сражение Пенды с Кинегильсом Уэссекским при Циренкастире. Исход сражения неизвестен. Англосаксонская хроника лишь сообщает, что стороны позже «пришли к соглашению»[2].
В конце двадцатых-начале тридцатых годов VII века разгорелась война между Кадваллоном Гвинедским и Эдвином Нортумбрийским, наиболее сильным англосаксонским королём того времени. Пенда заключил союз с Кадваллоном, и 12 октября 633 года они сообща разбили войска Эдвина в сражении при Хэтфилде. Сам Эдвин в этой битве погиб, а его сын Эдфрит остался у Пенды в качестве заложника. Позже, когда Освальд начал войну против Мерсии, Пенда убил Эдфрита. После блистательной победы Кадваллон продолжил разорять земли Нортумбрии. Пенда же, разграбив Камподун, вернулся в своё королевство.
Около 636 года Пенда напал на Восточную Англию. В генеральном сражении мерсийцы победили восточных англов, а их короли Эгрик и Сигеберт были убиты.
Тем временем Освальд, возмущённый ростом могущества Пенды, напал на Мерсию. 5 августа 642 года две армии сошлись в сражении при Майс-Когви (около Мэсерфилда). Мерсийцы одержали победу, а Освальд погиб. Пенда приказал расчленить его труп на части. Как сообщают хронисты, вскоре на месте захоронения Освальда стали происходить чудеса, и он был причислен церковью к лику святых. Некоторые источники утверждают, что в эти годы Мерсией правил Эова, брат Пенды. Но, скорее всего, братья были соправителями или делили королевство в духе англосаксонских традиций. Кроме того, по некоторым сведениям, мерсийцам в сражении помогали войска уэльских государств. После победы при Мэсерфилде влияние Мерсии в англосаксонском мире сильно возросло, а Нортумбрия напротив, стала приходить в упадок. Пенда характеризуется, как самый могущественный король Мерсии со дня основания королевства и как самый сильный правитель Англии того времени.
Гибель Освальда ослабила позиции Нортумбрии в Уэссексе. В результате тамошний король Кенвал, женатый на сестре Пенды, попал под влияние короля Мерсии. Когда же в 645 году Кенвал прогнал жену, Пенда напал на Уэссекс и вынудил его бежать. Пока Кенвал три года скрывался в Восточной Англии, Пенда правил Уэссексом. При этом он несколько раз нападал на восточных англов. Самое успешное нападение случилось в 651 году. Король Анна спасся бегством. Пенда выделил земли, где жили срединные англы, в отдельное королевство и посадил там своего сына Педу. В 653 году Педа женился на христианке Эльфледе, дочери Освиу Берникийского, и сам крестился. Таким образом, Пенда создал буферное христианское государство, обезопасив Мерсию от возможной мести восточных англов. Вообще, хоть Пенда и остался язычником до самой смерти, он достаточно терпимо относился к христианству, разрешал проповедовать его и совершать религиозные обряды.
В 651 году Пенда вновь напал на ослабевшую Нортумбрию и осадил королевский замок в Бамборо. Поняв, что замок взять не удастся, Пенда поджёг город, однако поднялся ветер, направивший огонь в сторону лагеря мерсийцев, и те были вынуждены отступить. Христианские хронисты утверждают, что это произошло благодаря молитвам св. Айдана. Несмотря на военные действия, отношения Пенды и Освиу в этот период не были совсем враждебны. Между их детьми были заключены два брака.
Вскоре Освиу захватил престол Дейры. Опасаясь объединения Дейры и Берниции, Пенда решил нанести превентивный удар. В 655 году он с большой армией вновь вторгся в Берникию. Под его началом было тридцать танов, а также союзники из Гвинеда и Восточной Англии. На его стороне также воевал Этельвальд, враждовавший с Освиу. Пенда осадил небольшой отряд нортумбрийцев в Стерлинге. Освиу попытался откупиться. Пенда распределил золото между своими союзниками, взял в заложники сына Освиу и отправился домой. Однако, когда 15 ноября 655 года он достиг берега реки Винвед, Освиу неожиданно напал на него. Хотя по численности войск нортумбрийцы значительно уступали мерсийцам, на их стороне оказался фактор внезапности и более выгодное географическое положение. Кроме того, Пенду предали его собственные союзники. Кадавайл Гвинедский вёл свою армию отдельно и намеренно опоздал к месту сражения, а Этельвальд в течение всего сражения стоял в стороне, наблюдая, на чью сторону склонится чаша весов. Мерсийцы были наголову разбиты. Пенда и все тридцать его танов погибли. Желая отомстить за надругательство над трупом Освальда, нортумбрийцы отрезали Пенде голову.
Напишите отзыв о статье "Пенда (король Мерсии)"
Примечания
- ↑ Согласно хронике, ему было уже 50 лет.
- ↑ Англосаксонская хроника. Год 628.
Литература
- «Англосаксонские хроники»
- Беда Достопочтенный «Церковная история народа англов»
- Brown, Michelle P.; Farr, Carole A. Mercia: An Anglo-Saxon kingdom in Europe. — Continuum, 2001. — ISBN 0-8264-7765-8.
- Yorke, Barbara. Kings and Kingdoms of early Anglo-Saxon England. — London: Seaby, 1990. — ISBN 1-85264-027-8.
- Kirby, D.P. The Earliest English Kings. — London: Unwin Hyman, 1991. — ISBN 0-04-445691-3.
Ссылки
- [www.fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLAND,%20AngloSaxon%20&%20Danish%20Kings.htm#_Toc214769370 ENGLAND, ANGLO-SAXON & DANISH KINGS] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 15 октября 2011. [www.webcitation.org/65Ni9xvXS Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- [britanniae.ru/reconstr/sharon_turner/sharon-turner_3_8.htm ШЭРОН ТЁРНЕР. История англо-саксов, Кн. III, Гл. VIII. «Правление, войны и гибель Пенды» на сайте «БРИТАНИЯ (400—1066 РХ»]
| |||||||||||||||||
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Пенда (король Мерсии)
– Как здоровье…Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
Сзади его стоял адъютант, доктора и мужская прислуга; как бы в церкви, мужчины и женщины разделились. Всё молчало, крестилось, только слышны были церковное чтение, сдержанное, густое басовое пение и в минуты молчания перестановка ног и вздохи. Анна Михайловна, с тем значительным видом, который показывал, что она знает, что делает, перешла через всю комнату к Пьеру и подала ему свечу. Он зажег ее и, развлеченный наблюдениями над окружающими, стал креститься тою же рукой, в которой была свеча.
Младшая, румяная и смешливая княжна Софи, с родинкою, смотрела на него. Она улыбнулась, спрятала свое лицо в платок и долго не открывала его; но, посмотрев на Пьера, опять засмеялась. Она, видимо, чувствовала себя не в силах глядеть на него без смеха, но не могла удержаться, чтобы не смотреть на него, и во избежание искушений тихо перешла за колонну. В середине службы голоса духовенства вдруг замолкли; духовные лица шопотом сказали что то друг другу; старый слуга, державший руку графа, поднялся и обратился к дамам. Анна Михайловна выступила вперед и, нагнувшись над больным, из за спины пальцем поманила к себе Лоррена. Француз доктор, – стоявший без зажженной свечи, прислонившись к колонне, в той почтительной позе иностранца, которая показывает, что, несмотря на различие веры, он понимает всю важность совершающегося обряда и даже одобряет его, – неслышными шагами человека во всей силе возраста подошел к больному, взял своими белыми тонкими пальцами его свободную руку с зеленого одеяла и, отвернувшись, стал щупать пульс и задумался. Больному дали чего то выпить, зашевелились около него, потом опять расступились по местам, и богослужение возобновилось. Во время этого перерыва Пьер заметил, что князь Василий вышел из за своей спинки стула и, с тем же видом, который показывал, что он знает, что делает, и что тем хуже для других, ежели они не понимают его, не подошел к больному, а, пройдя мимо его, присоединился к старшей княжне и с нею вместе направился в глубь спальни, к высокой кровати под шелковыми занавесами. От кровати и князь и княжна оба скрылись в заднюю дверь, но перед концом службы один за другим возвратились на свои места. Пьер обратил на это обстоятельство не более внимания, как и на все другие, раз навсегда решив в своем уме, что всё, что совершалось перед ним нынешний вечер, было так необходимо нужно.
Звуки церковного пения прекратились, и послышался голос духовного лица, которое почтительно поздравляло больного с принятием таинства. Больной лежал всё так же безжизненно и неподвижно. Вокруг него всё зашевелилось, послышались шаги и шопоты, из которых шопот Анны Михайловны выдавался резче всех.
Пьер слышал, как она сказала:
– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
