Пендераклия (корвет, 1831)
«Пендераклия» — 24-пушечный парусный корвет Черноморского флота России. Корвет был назван в память об уничтожении у крепости Пендераклия 5 марта 1829 года отрядом судов под командованием капитана 1 ранга И. С. Скаловского 17 турецких судов, в число которых входил 60-пушечный корабль[1].
Описание корвета
Один из трёх парусных корветов типа «Сизополь», длина судна по сведениям из различных источников составляла от 40 до 40,5 метра, ширина 10,7 метра, а осадка от 4,6 до 4,9 метра. Вооружение судна составляли 24 орудия, а экипаж состоял из 190 человек[1][2][3].
История службы
Корвет «Пендераклия» был заложен в Николаеве 6 марта 1830 года и, после спуска на воду 6 сентября 1831 года, вошёл в состав Черноморского флота России. Строительство вёл корабельный мастер И. Я. Осминин[1][2].
В течение 1832 года корвет находился в Николаеве, в следующем году принимал участие в экспедиции Черноморского Флота на Босфор. 23 апреля прибыл из Севастополя в Буюк-дере с главнокомандующим силами экспедиции генерал-адъютантом графом А. Ф. Орловым на борту, после чего был отправлен обратно в Севастополь для доставки депеш. С июля по ноябрь того же года в составе отряда выходил в крейсерство к берегам Абхазии[1].
В 1834 и 1835 годах находился в Константинополе в распоряжении русского посланника в Турции, совершал плавания в Афины и Смирну. В 1836 в составе отряда действовал у берегов Кавказа. В 1837 году был направлен в Афины в распоряжении русского посланника в Греции. С 1838 по 1841 годы вновь принимал участия в операциях вдоль Кавказского побережья[1].
Корвет «Пендераклия» был разобран в 1844 году[1][2].
Командиры корвета
Командирами корвета «Пендераклия» в разное время служили[3]:
- А. И. Рогуля (1832—1833 годы).
- М. В. Свирский (1834—1835 годы).
- Н. А. Власьев (1836—1837 годы).
- А. П. Скрягин (1838—1840 годы).
Напишите отзыв о статье "Пендераклия (корвет, 1831)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [flot.sevastopol.info/ship/parus/corvet/penderakliya.htm Корвет «Пендераклия»] (рус.). Sevastopol.info. Проверено 5 декабря 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [www.randewy.ru/nk/korvetchf.html Корветы Черноморского флота] (рус.). randewy.ru. Проверено 5 декабря 2013.
- ↑ 1 2 [sailing.shipmodelsbay.com/05/sizopol/index.html Корветы типа «Сизополь»] (рус.). «Военная Россия». Проверено 1 сентября 2014.
Литература
- Чернышёв А. А. Российский парусный флот. Справочник. — М.: Воениздат. — (Корабли и суда Российского флота).
- Широкорад А. Б. 200 лет парусного флота России / Под ред. А. Б. Васильева. — 2-е изд. — М.: «Вече», 2007.
|
||||||||||
Отрывок, характеризующий Пендераклия (корвет, 1831)
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
