Пенсне в золотой оправе

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Пенсне в золотой оправе
The Adventure of the Golden Pince-Nez
Жанр:

детектив

Автор:

Артур Конан Дойль

Язык оригинала:

английский

Дата первой публикации:

1904 год

Предыдущее:

Три студента

Следующее:

Пропавший регбист

«Пенсне в золотой оправе» (англ. The Adventure of the Golden Pince-Nez) — один из рассказов английского писателя Артура Конан Дойля о знаменитом сыщике Шерлоке Холмсе. Входит в сборник рассказов «Возвращение Шерлока Холмса», опубликованный в 1905 году и состоящий из 13 рассказов, написанных в 1903—1904 годы.





Сюжет

В конце ноября 1894 года к Холмсу в очередной раз за помощью обращается инспектор Стенли Хопкинс. В загородном доме некоего профессора Корэма происходит загадочное убийство его секретаря, некоего мистера Уиллоуби Смита. Прибежав на крик в кабинет профессора, пожилая экономка, миссис Маркер, обнаружила там умирающего от раны ножом в затылок Смита. Перед смертью Смит успевает прошептать: «Профессор, это была она», а в правой руке убитого было зажато пенсне в золотой оправе.

Холмс тщательно изучает эту улику и приходит к выводу, что пенсне принадлежит сильно близорукой даме. Затем Холмс в сопровождении Ватсона выезжает на место преступления, в дом профессора Корэма. Холмс осматривает дом, местность около дома, а затем беседует с профессором, который никак не может объяснить произошедшее. Внезапно Холмс, увидев, что профессор является заядлым курильщиком, начинает курить, одну за одной, сигары, которые специально привозят профессору.

На следующий день Холмс, Ватсон и Хопкинс приходят к профессору, и Холмс заявляет всем, что женщина, целью которой было похитить некие бумаги, убила Смита в результате несчастного случая. Потеряв своё пенсне, она, испугавшись вошедшего Смита, сослепу ударила его случайно подвернувшимся предметом – ножом для срезывания печатей. Практически не видя, куда идти, женщина попала в спальню профессора, который её узнал и спрятал в шкафу. Об этом свидетельствуют следы на пепле от сигар Холмса, который он специально стряхивал накануне как раз возле шкафа.

Из шкафа выходит женщина, представляется Анной, и во всем признается, полностью подтверждая правоту Холмса. Оказывается, она и её муж Сергей были русскими революционерами. После убийства крупного полицейского чиновника, среди революционеров начались аресты, и чтобы спасти свою жизнь, её муж выдал собственную жену, а также её близкого друга Алексея. Бежав в Англию со всеми деньгами организации и архивом, Сергей сменил имя, став профессором Корэмом, и затаился.

Выйдя из мест заключения, Анна решает найти изменника, чтобы забрать у него часть бумаг из архива революционной организации. Эти бумаги, направленные правительству России, могли бы помочь смягчить приговор томящемуся на каторге Алексею. Женщина сумела проникнуть в дом и забрать нужные документы, но в результате несчастного случая стала убийцей совершенно непричастного человека. Чистосердечно рассказав свою историю, Анна сообщает, что перед выходом из шкафа приняла яд и просит Холмса доставить важные бумаги в русское посольство.

Переводы на русский язык

Н. Г. Санников, О. Кравец — под вышеупомянутым названием.

Г. Веснина — «Дело о золотом пенсне».

А. Кудрявицкий — «Золотое пенсне».

В. Михалюк — «Приключение с золотым пенсне».[1]

Напишите отзыв о статье "Пенсне в золотой оправе"

Ссылки

  • The Golden Pince-Nez. Van Nuys, Calif.: Collected Editions in Miniature [Barbara J. Raheb], 1979. 71 p. 15/16 x 5/8 in. (The Chronicles of Sherlock Holmes, Book No. 136)
  • "The Adventure of the Golden Pince-Nez," World's Great Detective Stories: American and English Masterpieces. Edited, with an introduction, by Will Cuppy. Cleveland: The World Pub. Co., [November 1943]. p. 63-85.
  • "The Adventure of the Golden Pince-Nez," The Boston Sunday Post/Masterpieces of Sherlock Holmes, No. 9 (July 9, 1911). 14 p. illus.
  • "The Adventure of the Golden Pince-Nez," The Buffalo Sunday Times (August 28, 1921), 36-37. (Sherlock Holmes at His Best)
  • "The Adventure of the Golden Pince-Nez," Illustrated by Frederic Dorr Steele. Collier's, 34, No. 5 (October 29, 1904), 15, 18-19, 27-30. (The Return of Sherlock Holmes, No. 10)
  • "The Adventure of the Golden Pince-Nez," [Illustrated by Sidney Paget]. The Strand Magazine, 28, No. 163 (July 1904), 2-16. (The Return of Sherlock Holmes, 10)


Примечания

  1. [fantlab.ru/work39828 Артур Конан Дойл «Пенсне в золотой оправе»]

Напишите отзыв о статье "Пенсне в золотой оправе"

Ссылки

Отрывок, характеризующий Пенсне в золотой оправе

Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.