Перальта, Гастон де

У этого человека испанская фамилия; здесь Перальта — фамилия отца, а Боскете — фамилия матери.

Гастон Каррильо де Перальта и Боскете
Вице-король Новой Испании
19 октября 1566 — 14 апреля 1567
Предшественник:	Луис де Веласко
Преемник:	Мартин Энрикес де Альманса
Вероисповедание:	Католик

Гастон Каррильо де Перальта и Боскете (исп. Gastón Carrillo de Peralta y Bosquete, 1510—1587) — испанский дворянин, вице-король Новой Испании.

Биография

Родился в 1510 году в По (королевство Наварра). Его родителями были наваррские аристократы Антонио де Перальта-и-Веласко, и Ана де Боске; он был внуком Моссена Пьерреса де Перальты и толедского архиепископа Альфонсо Каррильи де Акуньи, поддержавших брак католических королей. Был военным командиром, дипломатом в Италии, губернатором Наварры. Когда Испании достигла весть о смерти вице-короля Новой Испании Луиса де Веласко, то Совет Индий предложил королю кандидатуру Гастона де Перальты в качестве его преемника.

Гастон де Перальта прибыл в Веракрус в сентябре 1566 года вместе со слугой Педро Пересом Ордонесом. Там он узнал о раскрытии заговора, направленного на отделение Нового Света от Испании, в котором оказались замешаны весьма высокопоставленные фигуры, включая Мартина Кортеса (сына и наследника Эрнана Кортеса). Местные судьи из Королевской аудиенсии Мехико уже приговорили заговорщиков к смерти, но Перальта лично рассмотрел каждое дело, и отменил приговоры Мартину и Луису Кортесам; они были отправлены в Испанию для разбирательства в Совете Индий.

Перальта прибыл в Мехико в напряжённой обстановке. Одним из первых своих указов он убрал артиллерию и солдат от дворца вице-губернатора и с основных улиц города. Его отношение к заговорщикам встревожило Аудиенсию, которая обвинила его в симпатиях к бунтовщикам и их защите. Королю Филиппу II было отправлено письмо, в котором говорилось, что у Перальты есть список из 30 тысяч человек, готовых восстать против короны. Встревоженный король отправил в Новую Испанию Луиса Каррильо и Алонсо Муньоса для расследования происходящего. Те приказали Перальте вернуться в Испанию для дачи объяснений.

В Испании судебный процесс оправдал Перальту. Позднее он стал коннетаблем Наварры.

Отрывок, характеризующий Перальта, Гастон де

– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.