Первая Ивуарийская война

Первая Ивуарийская война
Зоны контроля правительства и повстанцев на 2003 год
Дата	19 сентября 2002 — 4 марта 2007
Место	Кот-д'Ивуар
Итог	мирное соглашение
Противники
Кот-д’Ивуар Кот-д’Ивуар, либерийские наемники, "Молодые патриоты Абиджана" (милиция) при поддержке: Россия Болгария "Новая Сила" (НС) Франция миротворцы ООН
Командующие
Лоран Гбагбо Шарль Бье-Гуде Гийом Соро Жак Ширак Кофи Аннан
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
более 200 солдат более 100 милиционеров более 200 гражданских более 300 повстанцев 13 французских солдат, 1 миротворец ООН

Первая Ивуарийская война — гражданская война в Кот-д'Ивуаре в период с 2002 по 2007 год, расколовшая страну на мусульманский север и христианский юг.

Предпосылки

Гражданская война была следствием ряда событий и процессов, в частности:

• в 1993 году конец 33 лет президентства Феликса Уфуэ-Буаньи поставил народ Кот-д'Ивуара перед необходимостью выбирать дальнейший путь развития страны. Уфуэ-Буаньи был президентом с момента обретения страной независимости, и поэтому политическая система Кот-д'Ивуара была построена на харизме лидера и жестко централизована. В 1993 году в Кот-д'Ивуаре были проведены первые открытые выборы без Уфуэ-Буаньи;
• большое количество иностранцев в Кот-д'Ивуаре требовали права голоса. 26% населения страны на тот момент была иностранного происхождения, в частности, из Буркина-Фасо, бедного соседа на севере. Многие из этих людей были гражданами Кот-д'Ивуара лишь во втором поколении, а некоторые, в частности, потомки мандинка, считали своей родиной север нынешнего Кот-д'Ивуара. Эти этнические трения жестко подавлялись правительством Уфуэ-Буаньи, но выплыли наружу после его смерти. Термин "Ivoirity", изначально придуманный Анри Конан Бедье, чтобы обозначить общую культурную самобытность всех тех, кто живет в Кот-д'Ивуаре, стал использоваться националистическими и ксенофобскими политиками для завоевания популярности за счет разжигания этнических конфликтов;
• дискриминация по отношению к ивуарийцам буркинийского происхождения заставила соседние страны, в частности, Буркина-Фасо, опасаться массовой миграции беженцев;
• экономический спад в связи с ухудшением условий торговли между странами третьего мира и развитыми странами усугубил напряженность внутри страны;
• безработица заставила часть городского населения вернуться к полям, которые уже были заняты мигрантами.

Рост напряженности

Первоначально насилие было направлено против иностранцев. Процветание Кот-д'Ивуара привлекало многих африканцев из Западной Африки, и к 1998 году они составляли 26% населения, 56% из которых были буркинийского происхождения ("буркинабе"). В этой атмосфере росла расовая напряженность, политика Уфуэ-Буаньи по предоставлению гражданства буркинабе, проживавшим в Кот-д'Ивуаре, была подвергнута критике.

В 1995 году этнические конфликты переросли в беспорядки, когда буркинабе были убиты на плантациях в Табу.

Катализатор конфликта

Катализатором конфликта стал закон, поспешно подготовленный правительством и утверждённый на референдуме непосредственно перед выборами 2000 года. Этот закон требовал, чтобы у кандидата в президенты оба родителя родились в Кот-д'Ивуаре. Это исключало из предвыборной гонки кандидата северян Алассана Уаттара. Уаттара представлял преимущественно мусульманский север, населенный в основном бедными рабочими-иммигрантами из Мали и Буркина-Фасо, работавшими на кофейных и какао плантациях.

Начало гражданской войны (2002)

19 сентября 2002 года вследствие восстания солдат, уволенных из армии по подозрению в нелояльности властям, в стране началась гражданская война. Восставшие солдаты начали наступление на Абиджан. К полудню север страны оказался под их контролем. Главным требованием мятежников была отмена дискриминации для кандидатов в президенты и представительство северян в органах власти в Абиджане.

В первую же ночь восстания был убит бывший президент Робер Гей. Правительство заявило, что он погиб при попытке возглавить восстание, и государственное телевидение показало фотографии его тела на улице. Однако было расхожее мнение, что его тело было перемещено после смерти, и что он на самом деле был убит в своем доме вместе с пятнадцатью своими приближенными. Алассан Уаттара укрылся в посольстве Франции, а его дом был сожжен.

Дьюла перешли на сторону повстанцев — Патриотического движения Кот-д’Ивуара (ПДКИ), а затем — "Новых сил" (Forces Nouvelles). Повстанцы объединили представителей несколько народов, включая малинке, сенуфо, лоби.

Беспорядки начались почти одновременно в большинстве крупных городов. Правительственные войска сохранили контроль над Абиджаном и югом, но повстанческие войска заняли север и обосновались в Буаке. Лоран Гбагбо обвинил Буркина-Фасо в дестабилизации обстановки в стране. После окончания войны он утверждал, что восстание было запланировано в Буркина-Фасо солдатами Кот-д'Ивуара, близкими к Гею.

В декабре 2002 года французские интервенты помогли президенту Гбагбо отразить натиск мятежников.

Силы, вовлеченные в конфликт:

• официальные правительственные силы, национальная армия (НВСКИ),
• "Молодые патриоты" - националистические группы, сформированные по инициативе Лорана Гбагбо,
• наемники, завербованные Гбагбо. в основном либерийцы ,
• "Новые силы" (НС) - северные повстанцы,
• французские вооруженные силы - войска, отправленные в рамках операции "Единорог" и под мандатом ООН (ОООНКИ), 3000 солдат в феврале 2003 года и 4600 - в ноябре 2004 года;
• солдаты Экономического сообщества западноафриканских государств (ЭКОВАС), "Белые каски", также под мандатом ООН.

Не в последнюю очередь потому, что с самого начала повстанческая армия формировалась на основе действующих солдат, они были хорошо вооружены. Кроме того, сторонники правительства утверждали, что повстанцы были поддержаны Францией. Однако, повстанцы в ответ осудили Францию за поддержку правительства.

После того, как повстанцы перегруппировались в Буаке, они стали угрожать атаковать юг. В итоге Франция направила 2500 солдат и запросила одобрения у ООН. Франция развернула свои войска в Кот-д'Ивуаре 22 сентября. Жак Ширак заявил, что французские войска не воюют с повстанцами, а защищают своих граждан и других иностранцев, а выдвинулись в северные города, чтобы защитить иностранцев там. США предоставили французам ограниченную поддержку.

17 октября было подписано соглашение о прекращении огня, начались переговоры.

28 ноября Народное движение Кот-д'Ивуара (НДКИ) и Движение за справедливость и мир (ДСМ), два новых повстанческих движения, взяли под свой контроль города Ман и Данане, расположенные на западе страны. В ответ туда были отправлены французские войска для эвакуации иностранцев, вступившие в бой с повстанцами в районе Мана 30 ноября. Столкновения привели к гибели по меньшей мере десяти повстанцев, один французский солдат получил ранения .

Режим прекращения огня практически рухнул 6 января, когда две группы боевиков напали на французские позиции недалеко от города Дюэкуэ, ранив девять солдат, одного из них тяжело. Согласно заявлению французского представителя, французские войска отразили нападение и контратаковали, убив 30 повстанцев .

Соглашения в Маркуси (2003-2004)

С 15 по 26 января 2003 года участники конфликта встретились в Лина-Маркуси во Франции, чтобы попытаться договориться о возвращении к миру. Стороны подписали 26 января компромиссное соглашение . Президент Гбагбо сохранял власть, а его оппоненты были приглашены в правительство примирения и получили посты министров обороны и внутренних дел. Солдаты ЭКОВАС и 4000 французских солдат были размещены между двумя сторонами, образуя демилитаризованную зону. Стороны договорились совместно работать над изменением национальной идентичности, изменением законов о гражданстве и правил землевладения, которые многими рассматривались как коренные причины конфликта.

По состоянию на 4 февраля в Абиджане состоялись анти-французские демонстрации в поддержку Лорана Гбагбо. Окончание гражданской войны было провозглашено 4 июля. Попытка путча, организованного из Франции генералом Ибраимом Кулибали, была сорвана 25 августа французской секретной службой.

ООН 27 февраля 2004 года создала UNOCI - группу войск по соблюдению мира в Кот-д'Ивуаре, в дополнение к французским войскам и войскам ЭКОВАС.

4 марта "Новые силы" приостановили своё участие в правительстве, вступив в конфликт с партией Гбагбо по поводу кандидатур на замещение высших должностей.

25 марта был организован марш мира в знак протеста против блокирования соглашений в Маркуси. Демонстрации были запрещены указом 18 марта, и против демонстрантов были брошены войска: 37 человек погибли по данным правительства, от 300 до 500 - по данным оппозиционной Демократической партии Анри Конан Бедье. Репрессии оттолкнули от правительства ряд оппозиционных партий.

Правительство национального примирения, первоначально состоявшее из 44 членов, было сокращено 6 мая до 15 человек после увольнения трех министров, среди них был Гийом Соро, политический лидер повстанцев. Это предполагало приостановку участия в национальном правительстве большинства политических движений.

Французы оказались в двусмысленном положении. Обе стороны обвиняли Францию в поддержке их оппонентов: сторонники Гбагбо - за их защиту повстанцев и стремление к примирению; повстанцы - за предотвращение захвата Абиджана. 25 июня французский солдат был убит в своем автомобиле правительственным солдатом рядом с Ямусукро.

4 июля 2003 года правительство и "Новые силы" подписали декларацию "О конце войны", признавшую авторитет президента Гбагбо и обещавшую работать над реализацией соглашения в Маркуси, а также программами демобилизации, разоружения и реинтеграции.

В 2004 году вспышки насилия и политический кризис привели к переговорам в Аккре Подписанное 30 июля 2004 года соглашение подтвердило цели соглашения в Маркуси и конкретные сроки их реализации. Однако эти сроки - конец сентября для законодательной реформы и 15 октября для разоружения повстанцев - не были выполнены сторонами.

Возобновление боевых действий

Законопроекты, предусмотренные в процессе реализации соглашения в Маркуси, были заблокированы Национальным Собранием Кот-д'Ивуара. В итоге цензы для кандидатом в президенты не были пересмотрены, Гбагбо также заявил о своем праве на назначение премьер-министра, что противоречило соглашениям, достигнутым в Аккре. Разоружение повстанцев, которое должно было произойти через 15 дней после конституционных реформ, таким образом, не состоялось.

Гбагбо усилил цензуру, газеты, неравнодушные к северу, были закрыты, несогласные радиостанции также были ликвидированы.

11 октября миротворцы ООН открыли огонь по враждебным демонстрантам. "Новые силы" объявили 13 октября о своем отказе разоружиться, ссылаясь на крупные закупки оружия национальной армией Кот-д'Ивуара (НВСКИ). Они перехватили два грузовика НВСКИ, полные тяжелого вооружения, следовавших к демаркационной линии. 28 октября повстанцы объявили чрезвычайное положение на севере страны.

Французско-ивуарийский конфликт

4 ноября 2004 года президент Гбагбо приказал нанести воздушные удары по повстанцам, и ВВС Кот-д'Ивуара начали бомбардировку Буаке. 6 ноября ивуарийский Су-25 разбомбил французскую базу в Буаке, якобы случайно, убив девять французских солдат и американского рабочего и ранив 31 человека. В ответ французские войска провели нападение на аэропорт Ямусукро, уничтожив два Су-25 и три вертолета, еще два военных вертолета были ими сбиты над Абиджаном. Через час после нападения на лагерь французская армия установила контроль над аэропортом Абиджана и запросила подкрепления с базы в Габоне. Президент Гбагбо обвинил Францию в поддержке повстанцев

Одновременно "Молодые патриоты Абиджана" - националистическое ополчение - начали грабить имущество французских граждан. Несколько сотен человек с запада, главным образом французы, укрылись на крышах своих домов, чтобы избежать расправы, а затем были эвакуированы французскими вертолетами. Франция направила подкрепление из 600 солдат.

Окончание конфликта (2005-2007)

По состоянию на 8 ноября 2004 года европейцы, а также марокканцы, канадцы и американцы, покинули страну. 13 ноября президент Национального Собрания Кот-д'Ивуара Мамаду Кулибали заявил, что правительство не несет никакой ответственности за бомбардировку 6 ноября и объявил о своем намерении обратиться в Международный Суд, обвиняя Францию в уничтожении ВВС Кот-д'Ивуара и гибели нескольких человек. В интервью "The Washington Post" Лоран Гбагбо поставил под сомнение французские потери.

Совет Безопасности ООН 15 ноября 2004 года принял резолюцию 1572, установив эмбарго на поставки оружия воюющим сторонам.

Встреча между политическими лидерами Кот-д'Ивуара была проведена в Претории с 3 по 6 апреля 2005 года по инициативе Табо Мбеки. Подписанный меморандум заявлял о необходимости немедленного и окончательного прекращения всех военных действий и окончания войны на всей территории страны . 21 апреля повстанцы начали отводить тяжелые вооружения от линии фронта .

Президентские выборы должны были быть проведены 30 октября 2005 года, но в сентябре Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан заявил, что запланированные выборы не могут быть проведены в срок . 11 октября 2005 года альянс оппозиционных партий Кот-д'Ивуара призвал ООН отклонить предложения Африканского союза о том, чтобы Лоран Гбагбо остался на своем посту на 12 дополнительных месяцев после окончания своего мандата . Однако Совет Безопасности одобрил продление мандата Гбагбо несколько дней спустя .

Сборная Кот-д'Ивуара по футболу помогла добиться перемирия в 2006 году, когда она выступала на Кубке мира, и убедила Гбагбо возобновить мирные переговоры. Футболисты также способствовали дальнейшему снижению напряженности между правительством и повстанцами, сыграв в 2007 году товарищеский матч в Буаке . В конце 2006 года выборы вновь были отложены, на этот раз до октября 2007 года.

4 марта 2007 года был подписан мирный договор между правительством и "Новыми силами" в Уагадугу. Лидер "Новых сил" Гийом Соро был впоследствии назначен премьер-министром и вступил в должность в начале апреля . 16 апреля в присутствии Гбагбо и Соро начался демонтаж укреплений буферной зоны ООН между двумя сторонами, и правительственные войска и бойцы НС маршировали в едином строю. Гбагбо заявил, что война закончилась .

19 мая началось разоружение проправительственного ополчения на церемонии в Гигло, на которой присутствовал Гбагбо .

Центральное правительство начало возвращать себе контроль над северными районами, так, 18 июня был назначен новый префект Буаке .

29 июня самолет Соро был обстрелян в аэропорту Буаке. Самолет был сильно поврежден, но Соро не пострадал .

Гбагбо посетил север впервые с начала войны на церемонии разоружения 30 июля. Там же присутствовал и Соро. Эта церемония сжигания оружия должна была символизировать конец конфликта . На церемонии Гбагбо заявил, что страна должна готовиться к выборам, которые были запланированы на 2008 год.

27 ноября 2007 года Гбагбо и Соро подписали еще одно соглашение в Уагадугу, где выборы назначались на конец июня 2008 года. 28 ноября Гбагбо вылетел в Корого, а затем на родину Соро, в Феркеседугу, где задержался на три дня .

22 декабря буферная зона была окончательно ликвидирована .

Возобновление насилия после президентских выборов

Президентские выборы, которые должны были пройти еще в 2005 году, в итоге были вновь отложены до октября 2010 года. Предварительные результаты, объявленные избирательной комиссией, показали небольшое отставание Гбагбо от его главного соперника, бывшего премьер-министра Алассана Уаттары. Партия Гбагбо оспорила результаты выборов в Конституционный совет, обвинив оппонентов в массовых фальсификациях результатов голосования в северных департаментах, контролируемых "Новыми силами". Эти обвинения не были поддержаны международными наблюдателями.

Отчет об итогах выборов привел к серьезной напряженности и насилию. Конституционный Совет, который состоял из сторонников Гбагбо, объявил результаты голосования в семи северных департаментах незаконными и утвердил, что Гбагбо выиграл выборы с 51% голосов (вместо победы Уаттары с 54%, как сообщалось избирательной комиссией). После торжественной инаугурации Гбагбо Уаттара, признанный победителем в большинстве стран и Организации Объединенных Наций, организовал альтернативную инаугурацию. Эти события вызвали опасения, что гражданская война возобновится. Африканский союз направил Табо Мбеки, бывшего президента ЮАР, в качестве посредника. Совет Безопасности ООН принял резолюцию о признании Алассана Уаттары победителем выборов.

ЭКОВАС приостановил членство Кот-д'Ивуар, как и Африканский союз . 16 декабря Уаттара обратился к своим сторонникам с призывом двинуться на Абиджан, экономическую столицу страны, и захватить правительственные здания, что привело к столкновениям и жертвам. В Тьебиссу появились сообщения о боях между силами повстанцев и армией Кот-д'Ивуара .

Столкновения между сторонниками Гбагбо и повстанцами "Новых сил" произошли в западном городе Типлё 24 февраля 2011 года . Столкновения были также зарегистрированы в Абиджане, Ямусукро и вокруг Аньяма 25 февраля. К концу марта северные войска взяли Бондуку и Абенгуру на востоке, Далоа, Дюэкуэ и Ганьоа на западе и столицу Ямусукро, взяв под контроль три четверти страны. Южные силы, лояльные Гбагбо, сопротивлялись слабо .

Резолюция 1975 Совета Безопасности ООН ввела международные санкции на территории режима Лорана Гбагбо.

См. также

• Политический кризис в Кот-д’Ивуаре (2010—2011)

Отрывок, характеризующий Первая Ивуарийская война

У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]