Первая Испанская республика
| Первая Испанская республика | |||||||||
| исп. La Primera República Española | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
| Девиз Plus Ultra | |||||||||
 Карта колониальной экспансии Испанской империи. | |||||||||
| Столица | Мадрид | ||||||||
| Язык(и) | испанский | ||||||||
| Религия | Католичество | ||||||||
| Денежная единица | Песета | ||||||||
| Форма правления | Президентская республика | ||||||||
Первая Испанская республика (исп. Primera República Española) — политический строй, провозглашённый парламентом (Кортесами) 11 февраля 1873 года и продлившийся до 29 декабря 1874 года, когда генерал Арсенио Мартинес-Кампос организовал реставрацию Бурбонской династии. Республика была провозглашена после отречения от престола испанского короля Амадея I, произошедшего вследствие острого социального кризиса и начавшейся Второй карлистской войны, 10 февраля 1873 года. На следующий день, 11 февраля, Испания была провозглашена республикой парламентским большинством, состоящим из радикалов, республиканцев и демократов.
Республиканские лидеры планировали создание федеральной республики, но не провозгласили её сразу, а вместо этого планировали созыв учредительных Кортесов для написания федеральной Конституции. Радикалы предпочитали унитарную республику с гораздо меньшей ролью провинций, и, как только республика была объявлена, обе стороны обратились друг против друга. Изначально радикалы были в значительной степени отстранены от власти, присоединившись к тем, кто уже был вытеснен из политической жизни революцией 1868 года или Карлистскими войнами.
Первая попытка создания в Испании республики была непродолжительным по времени существования опытом и характеризовалась глубокой политической и социальной нестабильностью и вспышками насилия. Республика управлялась поочерёдно четырьмя президентами, до того как в результате военного переворота генерала Мануэля Павии не оказалась под управлением Франсиско Серрано, сразу же объявившего о восстановлении монархии с королём Альфонсо XII. Республика фактически прекратила своё существование 3 января 1874 года.
Короткий период существования республики был отмечен сразу тремя гражданскими войнами: Третьей карлистской войной, Кантональной революцией в метрополии и десятилетней войной на Кубе, бывшей тогда испанской колонией. Серьёзными проблемами для укрепления режима были отсутствие истинных республиканцев, их разделённость между федералистами и унитариями, а также отсутствие поддержки со стороны населения.
Содержание
Провозглашение Первой республики
11 февраля 1873 года устав от интриг в королевстве Испании Амадей I отказался от трона. По итогам выборов в августе 1872 года большинство голосов в кортесах принадлежало радикальным демократам во главе с Мануэлем Руисом Соррилья и республиканцам-федералистам во главе с Франсиско Пи-и-Маргалем. Сторонники республики были расколоты: приверженцы федерализма хотели создать республику наподобие США, Эмилио Кастелар выступал за унитарную республику, Николас Сальмерон занимал консервативные позиции, а генерал Мануэль Павиа стремился к военной республике. Конституционалисты Пракседеса Матео Сагасты, консерваторы Франсиско Серрано, карлисты (сторонники претендента на испанский престол дона Карлоса) и альфонсисты (приверженцы другого претендента, инфанта Альфонса) во главе с Антонио Кановасом дель Кастильо почти не были представлены в парламенте.
Сама страна в этот момент была расколота: север страны поддерживал дона Карлоса, Барселона стремилась к автономии, Андалусия находилась под сильным влиянием социалистов.
Кабинет Эстанислао Фигераса
Невзирая на противоречия между республиканскими партиями было сформировано первое правительство Испании во главе с унионистом Эстанислао Фигерасом. Другие лидеры Пи-и-Маргаль, Сальмерон и Кастелар также получили места в республиканском правительстве. Также в его кабинет вошло несколько министров служивших королю Амадею: Хосе Эчегерай-и-Эйсагирре, Бесерра и др.
Федеральная республика
1 июня 1873 года открылась первая сессия кортесов и началась их работа. 7 июня была провозглашена федеральная республика.
Но в правительстве было много противоречий. Фигерас, чувствуя неспособность справиться с ситуацией, тайно от всех уехал во Францию.
Правительство Франсиско Пи-и-Маргаля
16 июня была выбрана комиссия из 25 членов, которая должна была разработать новую Конституцию. Председателем комиссии стал Кастелар.
28 июня Пи-и-Маргаль обновил состав своего правительства, но ввиду медлительности и постоянных задержек во время принятия новой конституции, события развивались с большой скоростью. На юге активно развивался кантониализм: 30 июня муниципалитет Севильи провозгласил создание социалистической республики, а 1 июля неуступчивые депутаты оставили Кортесы. Неделей позже, 9 июля, Алкой провозгласил себя независимым.
Появилось несколько независимых кантонов. Кантональная революция произошла в различных районах Валенсии, Мурсии и Андалусии. Независимыми кантонами стали Кадис, Малага, Севилья, Гранада, Валенсия, Алькой, Картахена, Альманса, Торревьеха, Кастельон, Саламанка, Байлен, Андухар, Тарифа, Альхесирас, Камуньяс и Хумилья.
Самым известным из всех был кантон Картахена. 12 июля в результате агитации депутата Гальвеса здесь восстала броненосная эскадра.
В Андалузии активизировались анархисты. На севере распространялось карлистское движение, охватившее Страну Басков, Наварру и Каталонию. Претендент Карлос VII сформировал в Эстелье своё правительство, которое начало чеканить монету и пыталось вести внешнюю политику.
Пи-и-Маргаль оказался в критической ситуации. Для подавления восстаний кантонов нужно было применять насилие, а Маргаль этого не хотел (так как считал, что восставшие действовали в рамках его политики) и через месяц подал в отставку.
Кабинет Николы Сальмерона
Был избран президентом с 119 голосами «за» и 93 «против».
Принадлежал к федеральным умеренным республиканцам, защищал необходимость находить компромисс с умеренными или консервативными группами и выступал за медленный переход к федеральной республике.
Сальмерон в качестве Министра в правительстве Эстанислао Фигераса был инициатором отмены смертной казни и выступал за независимость судебной власти.
Были привлечены генералы. Павиа со своими войсками был направлен в Андалузию, а армия, под командой Кампоса, — против Валенсии и Картахены.
Генерал Павиа выступил в поход около 20 июля с 1000 человек. 24 июля отряд под командой Риполя занял Кордову. 30 или 31 июля Павиа взял Севилью с 3000 человек. Оставив здесь отряд, двинулся на Кадис, который был взят 4 августа. 3 августа захвачена Малага, а 8 августа Гранада. После этого войскам Павиа удалось занять Санлукар-де-Баррамеду, Сан-Роке, Тарифу, Альхесирас. К 10 августа большая часть Андалузии была занята.
26 июля Мартинес Кампос начал наступление против Валенсии. Город оборонялся войскам Кампоса с 26 июля до 8 августа.
После взятия Валенсии Кампос двинулся на Картахену, имевшую одну из сильнейших крепостей Испании. 3000-я армия Кампоса осадила город. Но осада была мало эффективна, пока флот Картахены господствовал на море.
Флот кантона Картахены, не имея возможности вновь поднять другие города против Первой Испанской республики, ограничился тем, что, угрожая бомбардировкой другим приморским городам (участвовавшим в кантониальной революции), стал требовать поставки съестных припасов и военной контрибуции монетой. В том случае, если они отказывались, проходила бомбардировка.[1]
Эскадру остановило вмешательство английского флота.
Кабинет Эмилио Кастелара
7 сентября Эмилио Кастелар стал президентом, получив 133 голоса «за» и 67 голосов «против» — полученных Пи-и-Маргалем. Кастелар поставил в качестве задач: возродить армию, провести реформы, положить конец гражданской войне, а после того, как всё это получится, объединить испанцев и учредить республику. Для этого он начал реорганизацию армии, призвал на службу уволенных в отставку артиллерийских офицеров: сделал Павиа наместником в Мадриде, отправил Лопес Домингеса в Картахену, Мартинеса-Кампоса в Каталонию, а Морионеса в Наварру. Также Кастелар смягчил политику в отношении церкви.
21 сентября 1873 страна была объявлена на военном положении. Благодаря этому были захвачены Севилья, Малага и Кадис, а 12 января 1874 года сдалась и Картахена. Но третья карлистская война шла неудачно для республики.
Реформы Кастелара вызвали сопротивление федералистов в кортесах. Эта партия стремилась отстранить президента в следующий созыв парламента. Генерал Павиа предложил Кастелару разогнать кортесы, считая, что отставка президента станет «фитилём, от которого вспыхнет мина анархии». Но президент от этого отказался. 2 января 1874 года в 14.00 открылось заседание кортесов нового созыва. Ночью 3 января, через 10 часов после избрания, они отстранили Кастелара от власти. Утром 3 января, около 7 часов после отстранения кортесами президента войска генерала Павиа заняли Мадрид, а два направленных им адъютанта, предложив кортесам разойтись, разогнали кортесы.
К этому времени кортесы выбирали нового главу, фаворитом выборов был Эдуардо Паланка. Узнав о том, что Павиа собирается разогнать парламент, часть депутатов хотела бежать через окна. Но услышав вопрос: «Но сеньоры: зачем прыгать из окон, если можно выйти через двери?», депутаты покинули парламент, не оказав сопротивление.
На короткий миг вся власть оказалась у Павии. Он предложил Кастелару вернуться на пост президента, но тот отверг это предложение, так как были использованы не демократические средства. Желание самому стать диктатором Павия также отверг. Президентский пост получил маршал Франсиско Серрано.[2]
Унитарная республика
Франсиско Серрано, герцог де ла Торре, в 63 года вновь возглавил Испанию. Положение республики было тяжёлым. Хотя 13 января 1874 года правительственные войска сумели овладеть последним оплотом кантоналистов — Картахеной, но неудачная война с карлистами истощала экономику. Карлисты, чья армия в 1874 году насчитывала до 80 тысяч человек, смогли в начале года блокировать Бильбао, военные действия из Наварры, Басконии и Каталонии распространились на Арагон и Валенсию. В такой ситуации республиканскому правительству приходилось содержать 85-тысячную армию на Кубе и 200-тысячную на Пиренеях. Чтобы кормить армию, требовалось 40 миллионов в месяц. В такой ситуации Франсиско Серрано провозгласил унитарную республику и начал правление без созыва кортесов.
Во время своего правления он сосредоточился на войне с карлистами. 1-2 мая 1874 года маршалам Серрано и Конча удалось прорвать блокаду Бильбао. Республиканские войска пытались разбить небольшие отряды карлистов. Президенту приходилось больше времени проводить на севере, чем в Мадриде. В это время духовенство и альфонсисты начали активную пропаганду в пользу сына Изабеллы II — семнадцатилетнего Альфонса. Не окончив войну с карлистами, Серрано с частью своей армии вернулся в столицу. Гибель маршала Кончи, произошедшая 27 июня в результате поражения республиканцев в трёхдневном сражении под Эстельей (25-27 июня), а также недовольство военачальников тем, как правительство снабжает армию, также уменьшили число сторонников Серрано. Генералы в разных частях Испании склонялись к мысли о поиске более надёжного претендента на высший государственный пост. Альфонс Бурбон их устроил, так как он имел более умеренные взгляды, чем дон Карлос и Изабелла II, а также получил военное образование в Великобритании. Переговоры с ним вёл генерал Кановас дель Кастильо. 1 декабря Альфонс провозгласил «Сандхёртский манифест», в котором обещал быть одновременно и хорошим католиком, и либералом. Серрано вновь отправился в северную армию на войну с карлистами.
Конец Первой Республики
29 декабря 1874 года Мартинес-Кампос, командующий бригадой, по дороге из Сагунто на Валенсию предложил своим подчинённым провозгласить королём Альфонсо Бурбона. Его поддержал командующий центра генерал Ховельяр, сообщив об этом в Мадрид. Наместник Валенсии отказался поддержать альфонсистов, но не мешал им взять город.
Когда в столице узнали об этих событиях, Мадрид раскололся: наместник Мадрида Фернандо Примо де Ривера и часть гарнизона поддержала альфонсистов, другая во главе с Сагастой были против. Сагаста по телеграфу сообщил о событиях президенту Серрано. Тот советовал министрам капитулировать, а сам перешёл французскую границу.
После этого Альфонсо был провозглашён королём и в северной армии.
Сторонники Альфонсо получили места в правительстве: Кановас стал председателем совета министров, Примо де Ривера — военным министром, Мартинес-Кампос главнокомандующим северной армией, герцог Сесто — гражданским губернатором Мадрида. Альфонсо в момент этих событий находился в Париже. Лишь 7 января 1875 года он сел на фрегат в Марселе, 10 января прибыл в Барселону, 11 января в Валенсию, а 14 января в Мадрид, где начал своё правление.
Напишите отзыв о статье "Первая Испанская республика"
Примечания
Литература
- Фридрих Энгельс [revarchiv.narod.ru/marxeng/tom18/bakunist.html «Бакунисты за работой. Записки о восстании в Испании летом 1873 г.»] // К. Маркс и Ф. Энгельс «Сочинения» : сборник / И. А. Бах. — М.: «Политиздат», 1961. — Т. 18, вып. 2-е. — С. 457-474.
- Под редакцией профессоров Лависса и Рамбо. История XIX века / Е. В. Тарле. — М.: ОГИЗ, 1939. — Т. 7. — С. 315-323. — 626 с. — 103 000 экз.
- Brandt Joseph A. Toward the New Spain: The Spanish Revolution of 1868 and the First Republic (1977)
- Carr, Raymond, ed. Spain: A History (2001)
Ссылки
- [liberea.gerodot.ru/neoglot/presp.htm Первая испанская республика]. Либерея «Нового Геродота». Проверено 28 августа 2012. [www.webcitation.org/6Bkyrlzr1 Архивировано из первоисточника 28 октября 2012].
Отрывок, характеризующий Первая Испанская республика
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.
Деятельность его в Москве так же изумительна и гениальна, как и везде. Приказания за приказаниями и планы за планами исходят из него со времени его вступления в Москву и до выхода из нее. Отсутствие жителей и депутации и самый пожар Москвы не смущают его. Он не упускает из виду ни блага своей армии, ни действий неприятеля, ни блага народов России, ни управления долами Парижа, ни дипломатических соображений о предстоящих условиях мира.
В военном отношении, тотчас по вступлении в Москву, Наполеон строго приказывает генералу Себастиани следить за движениями русской армии, рассылает корпуса по разным дорогам и Мюрату приказывает найти Кутузова. Потом он старательно распоряжается об укреплении Кремля; потом делает гениальный план будущей кампании по всей карте России. В отношении дипломатическом, Наполеон призывает к себе ограбленного и оборванного капитана Яковлева, не знающего, как выбраться из Москвы, подробно излагает ему всю свою политику и свое великодушие и, написав письмо к императору Александру, в котором он считает своим долгом сообщить своему другу и брату, что Растопчин дурно распорядился в Москве, он отправляет Яковлева в Петербург. Изложив так же подробно свои виды и великодушие перед Тутолминым, он и этого старичка отправляет в Петербург для переговоров.
В отношении юридическом, тотчас же после пожаров, велено найти виновных и казнить их. И злодей Растопчин наказан тем, что велено сжечь его дома.
В отношении административном, Москве дарована конституция, учрежден муниципалитет и обнародовано следующее:
«Жители Москвы!
Несчастия ваши жестоки, но его величество император и король хочет прекратить течение оных. Страшные примеры вас научили, каким образом он наказывает непослушание и преступление. Строгие меры взяты, чтобы прекратить беспорядок и возвратить общую безопасность. Отеческая администрация, избранная из самих вас, составлять будет ваш муниципалитет или градское правление. Оное будет пещись об вас, об ваших нуждах, об вашей пользе. Члены оного отличаются красною лентою, которую будут носить через плечо, а градской голова будет иметь сверх оного белый пояс. Но, исключая время должности их, они будут иметь только красную ленту вокруг левой руки.
Городовая полиция учреждена по прежнему положению, а чрез ее деятельность уже лучший существует порядок. Правительство назначило двух генеральных комиссаров, или полицмейстеров, и двадцать комиссаров, или частных приставов, поставленных во всех частях города. Вы их узнаете по белой ленте, которую будут они носить вокруг левой руки. Некоторые церкви разного исповедания открыты, и в них беспрепятственно отправляется божественная служба. Ваши сограждане возвращаются ежедневно в свои жилища, и даны приказы, чтобы они в них находили помощь и покровительство, следуемые несчастию. Сии суть средства, которые правительство употребило, чтобы возвратить порядок и облегчить ваше положение; но, чтобы достигнуть до того, нужно, чтобы вы с ним соединили ваши старания, чтобы забыли, если можно, ваши несчастия, которые претерпели, предались надежде не столь жестокой судьбы, были уверены, что неизбежимая и постыдная смерть ожидает тех, кои дерзнут на ваши особы и оставшиеся ваши имущества, а напоследок и не сомневались, что оные будут сохранены, ибо такая есть воля величайшего и справедливейшего из всех монархов. Солдаты и жители, какой бы вы нации ни были! Восстановите публичное доверие, источник счастия государства, живите, как братья, дайте взаимно друг другу помощь и покровительство, соединитесь, чтоб опровергнуть намерения зломыслящих, повинуйтесь воинским и гражданским начальствам, и скоро ваши слезы течь перестанут».
В отношении продовольствия войска, Наполеон предписал всем войскам поочередно ходить в Москву a la maraude [мародерствовать] для заготовления себе провианта, так, чтобы таким образом армия была обеспечена на будущее время.
В отношении религиозном, Наполеон приказал ramener les popes [привести назад попов] и возобновить служение в церквах.
В торговом отношении и для продовольствия армии было развешено везде следующее:
Провозглашение
«Вы, спокойные московские жители, мастеровые и рабочие люди, которых несчастия удалили из города, и вы, рассеянные земледельцы, которых неосновательный страх еще задерживает в полях, слушайте! Тишина возвращается в сию столицу, и порядок в ней восстановляется. Ваши земляки выходят смело из своих убежищ, видя, что их уважают. Всякое насильствие, учиненное против их и их собственности, немедленно наказывается. Его величество император и король их покровительствует и между вами никого не почитает за своих неприятелей, кроме тех, кои ослушиваются его повелениям. Он хочет прекратить ваши несчастия и возвратить вас вашим дворам и вашим семействам. Соответствуйте ж его благотворительным намерениям и приходите к нам без всякой опасности. Жители! Возвращайтесь с доверием в ваши жилища: вы скоро найдете способы удовлетворить вашим нуждам! Ремесленники и трудолюбивые мастеровые! Приходите обратно к вашим рукодельям: домы, лавки, охранительные караулы вас ожидают, а за вашу работу получите должную вам плату! И вы, наконец, крестьяне, выходите из лесов, где от ужаса скрылись, возвращайтесь без страха в ваши избы, в точном уверении, что найдете защищение. Лабазы учреждены в городе, куда крестьяне могут привозить излишние свои запасы и земельные растения. Правительство приняло следующие меры, чтоб обеспечить им свободную продажу: 1) Считая от сего числа, крестьяне, земледельцы и живущие в окрестностях Москвы могут без всякой опасности привозить в город свои припасы, какого бы роду ни были, в двух назначенных лабазах, то есть на Моховую и в Охотный ряд. 2) Оные продовольствия будут покупаться у них по такой цене, на какую покупатель и продавец согласятся между собою; но если продавец не получит требуемую им справедливую цену, то волен будет повезти их обратно в свою деревню, в чем никто ему ни под каким видом препятствовать не может. 3) Каждое воскресенье и середа назначены еженедельно для больших торговых дней; почему достаточное число войск будет расставлено по вторникам и субботам на всех больших дорогах, в таком расстоянии от города, чтоб защищать те обозы. 4) Таковые ж меры будут взяты, чтоб на возвратном пути крестьянам с их повозками и лошадьми не последовало препятствия. 5) Немедленно средства употреблены будут для восстановления обыкновенных торгов. Жители города и деревень, и вы, работники и мастеровые, какой бы вы нации ни были! Вас взывают исполнять отеческие намерения его величества императора и короля и способствовать с ним к общему благополучию. Несите к его стопам почтение и доверие и не медлите соединиться с нами!»
В отношении поднятия духа войска и народа, беспрестанно делались смотры, раздавались награды. Император разъезжал верхом по улицам и утешал жителей; и, несмотря на всю озабоченность государственными делами, сам посетил учрежденные по его приказанию театры.
В отношении благотворительности, лучшей доблести венценосцев, Наполеон делал тоже все, что от него зависело. На богоугодных заведениях он велел надписать Maison de ma mere [Дом моей матери], соединяя этим актом нежное сыновнее чувство с величием добродетели монарха. Он посетил Воспитательный дом и, дав облобызать свои белые руки спасенным им сиротам, милостиво беседовал с Тутолминым. Потом, по красноречивому изложению Тьера, он велел раздать жалованье своим войскам русскими, сделанными им, фальшивыми деньгами. Relevant l'emploi de ces moyens par un acte digue de lui et de l'armee Francaise, il fit distribuer des secours aux incendies. Mais les vivres etant trop precieux pour etre donnes a des etrangers la plupart ennemis, Napoleon aima mieux leur fournir de l'argent afin qu'ils se fournissent au dehors, et il leur fit distribuer des roubles papiers. [Возвышая употребление этих мер действием, достойным его и французской армии, он приказал раздать пособия погоревшим. Но, так как съестные припасы были слишком дороги для того, чтобы давать их людям чужой земли и по большей части враждебно расположенным, Наполеон счел лучшим дать им денег, чтобы они добывали себе продовольствие на стороне; и он приказал оделять их бумажными рублями.]
В отношении дисциплины армии, беспрестанно выдавались приказы о строгих взысканиях за неисполнение долга службы и о прекращении грабежа.
Х
Но странное дело, все эти распоряжения, заботы и планы, бывшие вовсе не хуже других, издаваемых в подобных же случаях, не затрогивали сущности дела, а, как стрелки циферблата в часах, отделенного от механизма, вертелись произвольно и бесцельно, не захватывая колес.
В военном отношении, гениальный план кампании, про который Тьер говорит; que son genie n'avait jamais rien imagine de plus profond, de plus habile et de plus admirable [гений его никогда не изобретал ничего более глубокого, более искусного и более удивительного] и относительно которого Тьер, вступая в полемику с г м Феном, доказывает, что составление этого гениального плана должно быть отнесено не к 4 му, а к 15 му октября, план этот никогда не был и не мог быть исполнен, потому что ничего не имел близкого к действительности. Укрепление Кремля, для которого надо было срыть la Mosquee [мечеть] (так Наполеон назвал церковь Василия Блаженного), оказалось совершенно бесполезным. Подведение мин под Кремлем только содействовало исполнению желания императора при выходе из Москвы, чтобы Кремль был взорван, то есть чтобы был побит тот пол, о который убился ребенок. Преследование русской армии, которое так озабочивало Наполеона, представило неслыханное явление. Французские военачальники потеряли шестидесятитысячную русскую армию, и только, по словам Тьера, искусству и, кажется, тоже гениальности Мюрата удалось найти, как булавку, эту шестидесятитысячную русскую армию.
В дипломатическом отношении, все доводы Наполеона о своем великодушии и справедливости, и перед Тутолминым, и перед Яковлевым, озабоченным преимущественно приобретением шинели и повозки, оказались бесполезны: Александр не принял этих послов и не отвечал на их посольство.
В отношении юридическом, после казни мнимых поджигателей сгорела другая половина Москвы.
В отношении административном, учреждение муниципалитета не остановило грабежа и принесло только пользу некоторым лицам, участвовавшим в этом муниципалитете и, под предлогом соблюдения порядка, грабившим Москву или сохранявшим свое от грабежа.
В отношении религиозном, так легко устроенное в Египте дело посредством посещения мечети, здесь не принесло никаких результатов. Два или три священника, найденные в Москве, попробовали исполнить волю Наполеона, но одного из них по щекам прибил французский солдат во время службы, а про другого доносил следующее французский чиновник: «Le pretre, que j'avais decouvert et invite a recommencer a dire la messe, a nettoye et ferme l'eglise. Cette nuit on est venu de nouveau enfoncer les portes, casser les cadenas, dechirer les livres et commettre d'autres desordres». [«Священник, которого я нашел и пригласил начать служить обедню, вычистил и запер церковь. В ту же ночь пришли опять ломать двери и замки, рвать книги и производить другие беспорядки».]
В торговом отношении, на провозглашение трудолюбивым ремесленникам и всем крестьянам не последовало никакого ответа. Трудолюбивых ремесленников не было, а крестьяне ловили тех комиссаров, которые слишком далеко заезжали с этим провозглашением, и убивали их.
