Первая Чжили-Фэнтяньская война

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Первая Чжили-фэнтянская война»)
Перейти к: навигация, поиск

Первая Чжили-Фэнтяньская война (кит. трад. 第 一次 直 奉 战争, пиньинь: Dìyīcì Zhí Fèng zhànzhēng) — вооруженный конфликт 1922 года в Китайской Республике в период Эры милитаристов в Китае между Чжилийской и Фэнтяньской кликами за управление Пекином. Война привела к поражению Фэнтяньской клики и исключения её лидера Чжан Цзолиня из чжили-фэнтяньского коалиционного правительства. Военачальник Чжилийской клики У Пэйфу за победу был назначен стратегом.





Совместное правительство и возникновение конфликта

В 1920 году состоялась Чжили-Аньхойская война, в которой Чжан Цзолинь оказал поддержку Чжилийской клике против правящей Аньхойской клики. После победы чжилийцы и фэньтяньцы захватили Пекин и сформировали совместное правительство.

Чжилийскаую клику поддерживали англичане и американцы, а фэнтяньскую — японцы, которые до войны 1920 года поддерживали аньхойскую клику.

В 1922 году фэнтяньцы форсировали смену премьер-министра Цзинь Юйпэна на Лян Шии без согласования с чжилийцами. Новый премьер сразу же объявил амнистию шести руководителям Аньхойской клики, что вызвало резкий протест Чжилийской клики.[1]

Конфликт ещё возрос, когда новый кабинет министров отказался выделить около трёх миллионов долларов бюджета военному министерству, обещанные ранее. В результате 25 января 1922 года У Пэйфу и другие чжилйские руководители подали в отставку. Возник правительственный кризис, который Чжан Цзолинь пытался разрешить военными угрозами. 10 апреля 1922 года были собраны войска, до 25 апреля 1922 У Пэйфу старался не давать формальных поводов для военного столкновения.

Силы

Чжилийская клика собрала 109-тысячную армию, в то время как Фэнтяньская клика собрала в 120 тыс. человек. Главнокомандующим чжилийцев был У Пэйфу, который руководил западным фронтом. Центральным фронтом командовал Ван Чэнбин (王承斌), а восточным фронтом Чжан Гожун (张国 熔). Заместителем командующего восточным фронтом был Чжан Фулай (张 富 来). Чжилийские войска поддерживались также из южных провинций через железную дорогу Пекин-Ханькоу.[2]

Чжан Цзолинь был главнокомандующим фэнтяньской армии и руководил восточным фронтом. Его заместителем был Сунь Личэнь (孙烈臣), командующим западным фронтом был Чжан Цзинхуэй. При нём были три дивизии, которыми командовали Бао Дэшань (鲍德 山), Чжан Сюэлян и Ли Цзинлинь (李景林). Фэнтяньские войска снабжались поддерживались и японцами.[2] .

Стратегии

Замыслом фэнтяньцев была атака чжилийцев с двух фронтов. Штаб фэнтянской армии находился в городе Цзюньлянчэн (сейчас в составе Тяньцзиня). Тут же располагалось командование восточного фронта. 29 апреля 1922 года главнокомандующий Чжан Цзолинь прибыл в штаб и сразу отдал приказ начать атаку. Штаб западного фронта находился в посёлке Чансиньдянь (长 辛店) (сейчас входит в Фэнтай, район Пекина). Западный фронт состоял из трёх дивизий и должен был атаковать Баодин, где находился штаб чжилийской армии.

Чжилийская армия развернулась по трём фронтам. У Пэйфу стоял во главе с 3-й дивизии на западе со штаб-квартирой у реки Люлихэ (Liulihe, 琉璃河). Ван Чэнбин стоял во главе 23-й дивизии в уезде Гуань (固安县, входит сейчас в Ланфан). Чжан Гожун стоял во главе 26-й дивизии на востоке в уезде Дачэн (Dacheng, 大城县, входит сейчас в Ланфан), дополнительно на восточном фронте в бой была брошена 24-я дивизи, которой командовал Чжан Фулай.

Западный фронт

Фэнтяньская армия расположилась на западном фронте ещё 10 апреля 1922 года. После начала войны 29 апреля чжилийцы терпели поражения на восточном фронте. Западный фронт чжилийской армии попал под тяжелый обстрел фэнтяньцев. 30 апреля У Пэйфу лично отправился на линию фронта, чтобы организовать массированный обстрел фэнтяньцев. При этом главные силы обходили фэнтяньцев сзади. 4 мая чжилийцы внезапно напали на 16-й полк, который сформировали из бывших чжилийских войск Фэн Гочжана, и полк сдался[2]. Временно организованный Первый фэнтянский дивизион был вынужден отступить на Фэнтай, и оборона обрушилась. Только тогда Первый фэнтянский дивизион удалось перестроить для контратаки, чжилийские авангарды были разбиты и Чансиньдян был занят снова.

Успех фэнтяньской армии длился недолго. У Пэйфу поменял тактику. Имитируя отступление, он заманил фэнтяньскую армию в засаду. Ничего не подозревая, фэнтяньцы сделали резкий марш-бросок, и не были готовы к битве. Чжилийцы их окружили и полностью уничтожили. Таким образом на западном фронте была одержана полная победа чжилийской армии, и основное внимание стало уделяться восточному фронту.

Восточный фронт

Фэнтяньская армия первоначально побеждала на восточном фронте. 29 апреля после наступления фэнтяньцев фронт чжилийской армии был смят и чжилийцы были отброшены к Жэньцю (任丘市) и Хэцзянь(河 间) (оба сейчас в подчинении в Цанчжоу).

Однако боевой дух фэнтяньцев резко упал после вестей о поражениях на западном фронте. Генерал Бао Дэшань отказался продолжать атаку и оставил свой фланг опасно неприкрытым[2]. Чтобы не быть отрезанными, Чжан Цзолинь отдал приказ на приказал общее отступление, пытаясь избежать полного уничтожения. Главной целью нападения чжилийцев стала вторая дивизия, которой командовал сын Чжан Цзолиня, Чжан Сюэлян. После полной победы на западном фронте У Пэйфу передислоцировал 3-ю и 26-ю дивизии и взял руководство операции по атаке дивизии Чжан Сюэляна в свои руки. Чжан Сюэляну удавалось отражать атаки противника с минимальными жертвами, тем не менее он вынуждены был предпринять организованное отступление, оставляя территорию.

Третьей дивизией фэнтяньской армии на восточном фронте под командованием Ли Цзинлиня поначалу удавалось проводить успешные контратаки в районе Яомаду (姚 马 渡). Несмотря на победы и взятие в плен тысяч солдат противника, вести с западного фронта были для дивизии большим ударом. Воспользовавшись замешательством, чжилийцы возобновили атаки, направив удар по штабу в Мачане (马厂) (уезд Цинсянь, Цанчжоу). В результате удара фэнтяньцы потеряли семь тысяч человек убитыми или захваченными в плен, и вынуждены были отдать Янлюцин (杨柳青) (в Сицине). Дивизия отступила в Бэйцан (в районе Бэйчэнь). готовясь организовать оборону города Цзюнлянчэн(軍糧城) (в Дунли), фэнтяньцы столкнулись с чжилийским двадцатитысячным подкреплением, которое было доставлено на поезде. Потерпев поражение, остатки фэнтяньской армии бежали в Луаньчжоу.

Стало уже очевидно, что фэнтяньская клика потерпела сокрушительное поражение. 5 мая 23-я дивизия чжилийской армии под командованием Ван Чэнбина вошла в Тяньцзинь. Фэнтяньцы потеряли более двадцати тысяч погибшими, десятки тысяч дезертировали, а сорок тысяч сдались чжилийцам.

Завершение

К этому времени британские миссионеры смогли убедить руководство чжилийской клики в необходимости заключить мирный договор при посредничестве британского консула в Луаньчжоу. Англичане предложили Чжан Цзолину вывести все войска из Шаньхайгуань (сейчас в Циньхуандао), обязав чжилийцев прекратить преследование. 18 июня представители обеих сторон подписали мирный договор на борту британского военного судна у берегов Циньхуандао в соответствии с предложением британского консула.[3] . Шаньхайгуаньская стена стала границей между территориями двух клик. Фэнтяньские войска отступили в Маньчжурию[2], а чжилийцы во главе с У Пэйфу взяли под контроль центральное правительство в Пекине (см. Бэйянское правительство).

Вторая Чжили-Фэнтяньская война, разразившаяся в 1924 году, завершилась Пекинским переворотом и возвращением фэнтяньцев ко власти.

Напишите отзыв о статье "Первая Чжили-Фэнтяньская война"

Литература

  1. Zhang, Tongxin History of Wars between Nationalist New Warlords, 1st Edition, published by Heilongjiang People’s Publishing House in Harbin & distributed by New China Bookstore Heilongjiang branch, 1982.
  2. Odorik Y. K. Милитаризм в современном Китае. Карьера У Пэйфу = Militarism in modern China. The career of Wu P’ei-Fu, 1916-1939. — Australian National University Press, 1978. — 349 с. — ISBN 0708108326.

Примечания

  1. Odorik, p. 50-51
  2. 1 2 3 4 5 Odorik, p. 53
  3. Odorik, p. 194—195

Отрывок, характеризующий Первая Чжили-Фэнтяньская война

– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.