Первая конная (фильм, 1984)

Первая конная
Жанр	военно-историческая драма
Режиссёр	Владимир Любомудров
Автор сценария	Валентин Ежов Владимир Любомудров
В главных ролях	Вадим Спиридонов Евгений Жариков Всеволод Ларионов
Оператор	Владимир Фридкин
Композитор	Эдуард Артемьев
Кинокомпания	«Мосфильм»
Длительность	137 мин.
Страна	СССР СССР
Год	1984
IMDb	ID 0087905
Выход фильма «Первая конная»

К:Фильмы 1984 года

«Первая конная» — советский широкоформатный художественный фильм, историческая драма режиссёра Владимира Любомудрова.

Сюжет

Картина посвящена легендарному воинскому соединению — Первой конной армии, созданной в 1919 году и прошедшей трагический боевой путь по дорогам гражданской войны. В основе фильма лежат реальные события, подтверждённые историческими документами.

Наиболее верно, что главное сражение в картине сведено из фактов сражения от 25 мая 1919 г.

25 мая 1919 г., находясь в резерве командования, корпус Буденного (будущая Первая Конная Армия) нанёс поражение конному корпусу генерала Покровского начавшего форсирование реки Сал в районе хутора Плетнёва. В результате удара 6-й дивизии с запада, и 4-й с востока, переправившиеся части белых были отрезаны и уничтожены. В ходе боя был серьёзно ранен в плечо, и надолго выведен из строя командующий 10-й армией Егоров, лично возглавивший атаку 6-й дивизии.

На события этой даты наложен факт из событий Львовской операции 1920 г. 19 августа 1920 г. продолжались кровопролитные бои на подступах ко Львову. Продвижению частей армии сильно противодействовали бронепоезда и авиация. В центре фронта 6-я и 4-я дивизии отбросили противника на 2-3 километра. На правом фланге 11-я дивизия продвинулась к юго-западным окраинам города, хотя левофланговые части 14-й дивизии оказались немного потеснёнными неприятельской конницей. В целом Конармия находилась в 5-7 километрах от Львова и охватывала его с трёх сторон. Бои носили исключительно ожесточённый характер с обеих сторон. Погибли командир 4-й дивизии Фёдор Литунов и заместитель начальника политотдела армии, главный редактор газеты «Красный кавалерист» И. Д. Перельсон. Командование 4-й дивизией временно возложено на И. В. Тюленева. Момент его временного назначения комбригом и отражён в фильме.

События дня 19 августа 1920 г. нашли подробное отражение в широкоизвестном произведении соцреализма — романе бывшего конармейца Николая Островского «Как закалялась сталь».

В ролях

• Вадим Спиридонов — командарм Будённый
• Евгений Жариков — Ворошилов
• Всеволод Ларионов — командующий фронтом Егоров
• Георгий Мартынюк — начдив Пархоменко
• Алексей Ванин — начдив Тимошенко
• Александр Ермаков — комбриг Морозов
• Нуржуман Ихтымбаев — начдив Городовиков
• Александр Потапов — Пашка
• Андрей Ростоцкий — Олеко Дундич
• Владимир Приходько — Апанасенко
• Виктор Филиппов — Маслак
• Евгений Леонов-Гладышев — начальник штаба Иван Тюленев
• Антон Табаков — Зорин
• Юрий Назаров — Зотов
• Борис Химичев — Бахтуров
• Виктор Павлов — Дуплищев
• Владимир Кашпур — Сучков
• Станислав Чекан — белый казак Каллистрат, отец Матвея
• Михаил Кокшенов — Матвей, красный казак
• Геннадий Корольков — Ефремов
• Иван Косых
• Елена Проклова — Варя
• Роман Хомятов — Клюев
• Сергей Проханов — Тимошка
• Александр Январёв
• Юрий Сучков — ординарец Будённого Федька
• Наталья Аринбасарова — Полина

Съёмочная группа

• Сценаристы: Валентин Ежов, Владимир Любомудров
• Режиссёр: Владимир Любомудров
• Оператор: Владимир Фридкин
• Художники-постановщики: Анатолий Кузнецов, Георгий Кошелев
• Композитор: Эдуард Артемьев

Технические данные

• Цветной, звуковой

Отрывок, характеризующий Первая конная (фильм, 1984)

– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…