Первое Шанхайское сражение

Первое Шанхайское сражение
Основной конфликт: Вторая японо-китайская война
Пехотинцы китайской 19-й армии на оборонительных позициях
Дата	28 января — 3 марта 1932
Место	Шанхай, Китай
Итог	победа Японии, демилитаризация Шанхая
Противники
Китайская Республика Китайская Республика Японская империя Японская империя
Командующие
Цзян Гуаннай Чжан Чжичжун Ёсинори Сиракава Канъитиро Тасиро
Силы сторон
50 000 90 000
Потери
13 000 10 000—20 000 гражданских 5000

Первое Шанхайское сражение, Инцидент 28 января, Шанхайская война 1932 года — серия боёв в Шанхае и его окрестностях между войсками Китайской республики и Японской империи.

Предыстория

После Мукденского инцидента Квантунская армия почти без сопротивления захватила Маньчжурию, после чего было создано марионеточное государство Маньчжоу-го. Япония стремилась к дальнейшему расширению влияния в Китае и созданию плацдармов для продвижения вглубь континента. Для этих целей идеально подходил экстерриториальный Шанхай. Японские военные начали готовить провокации, и 18 января пятеро буддийских монахов-японцев были избиты возле одной из фабрик. После этого фабрика была сожжена по наущению японских агентов, в столкновениях с толпой погиб китайский полицейский. Произошёл всплеск анти-японских настроений, жители Шанхая вышли на демонстрацию с призывом к бойкоту японских товаров.

В течение следующей недели ситуация продолжала ухудшаться. К 27 января у побережья Шанхая были сконцентрированы около 30 кораблей флота Японии с 40 самолётами и 7000 пехоты. Японское правительство предъявило властям Шанхая ультиматум, требуя осуждения и пресечения демонстраций, а также возмещения материального ущерба. Вечером 28 января администрация города согласилась выполнить эти требования. Однако, около полуночи самолёты с авианосцев начали бомбить Шанхай.

Силы сторон

Китайская Республика

Шанхайский фронт, командующий — генерал Цай Тинкай:

• 5-я армия, генерал Чжан Чжичжун:
  • 87-я дивизия, Лао Цзинъюэ
  • 88-я дивизия, Юй Цзиши
  • независимая бригада, Ван Гэнь
• 19-я армия, генерал Цзян Гуаннай:
  • 60-я дивизия, Шэнь Гуаньхань
  • 61-я дивизия, Мао Веньсюй
  • 78-я дивизия, Шу Цзунянь
• 3 бронепоезда (500 человек)
• гарнизон форта Усун (2000 человек)

Япония

Шанхайская экспедиционная армия, командующий — генерал Ёсинори Сиракава, начальник штаба — генерал-лейтенант Канъитиро Тасиро:

• 9-я дивизия, Уэда
• 11-я дивизия, Кото
• 14-я дивизия, Мацуки
• 24-я смешанная бригада
• смешанный полк средней артиллерии
• армейская авиагруппа

3-й флот, вице-адмирал Китисабуро Номура:

• 34 корабля, включая:
  • 1-й коку сентай:
    • авиагруппа «Кага»
    • авиагруппа «Хосё»
  • линейный крейсер «Кирисима»
  • лёгкий крейсер «Юра»
  • лёгкий крейсер «Тэнрю»
  • миноносец Муцуки
• шанхайский отдел морского десанта (2000 человек)

Сражение

3000 солдат Императорской армии высадились на побережье и стали продвигаться к заданным целям, таким как железнодорожные станции. Подразделения 19-й китайской армии оказали им ожесточённое сопротивление, и японцы отступили. Так как Шанхай входил в сферу интересов западных стран, США, Великобритания и Франция с самого начала пытались склонить Японию к прекращению боевых действий, однако та продолжала мобилизовывать силы. 30 января Чан Кайши перенёс столицу из Нанкина в Лоян. 12 февраля по инициативе западных государств было объявлено дневное перемирие для помощи пострадавшим гражданским жителям, а Япония предъявила китайцам новый ультиматум, по которому те должны были увести войска на 20 километров от концессионной границы.

После незамедлительно полученного отказа императорские силы были увеличены до 90 000 человек прибывшими 9-й дивизией и 24-й смешанной бригадой, после чего интенсивность боёв возросла. В ответ на это Чан Кайши прислал элитную 5-ю армию. 20 февраля начались бомбардировки жилых кварталов, по городу поползли пожары. Япония увеличила контингент ВМФ и ВВС и положение китайских бойцов стало угрожающим. 29 февраля 11-я японская дивизия высадилась позади линии обороны китайцев, которые пошли в отчаянную атаку, но не смогли сбросить врага в море. 2 марта командование 19-й армии издало приказ об отступлении, и на следующий день китайцы отступили за пределы города.

Последствия

4 марта Лига Наций приняла резолюцию, требующую прекращения огня, хотя спорадические бои продолжались. 6 марта Китай в одностороннем порядке принял решение прекратить боевые действия. 14 марта представители Лиги прибыли в Шанхай, чтобы заставить японцев сделать то же самое. Перестрелки в городе и окрестностях продолжались до 5 мая, когда был подписан Шанхайский мирный договор. Шанхай был объявлен демилитаризованной зоной, Китаю запрещалось держать гарнизоны также в соседних Сучжоу и Куньшане. Япония получила право разместить в городе ограниченный воинский контингент. Китайцы восприняли договор как унижение, по их мнению западные державы предали их, не обратив внимание на оборонительный для Китая характер войны и большие потери.

Командующий японской экспедиционной армией, Ёсинори Сиракава, во время сражения был тяжело ранен корейским националистом и 26 мая умер. Чан Кайши перевёл 19-ю армию в Фуцзянь для борьбы с коммунистами, где выиграли несколько битв, после чего начались мирные переговоры. Однако, 22 ноября 1933 года 19-я армия восстала против Гоминьдана, и её лидеры провозгласили создание Народной республики Фуцзянь. Мятеж не нашёл поддержки у КПК и в январе 1934 года был подавлен войсками Чан Кайши. Лидеры 19-й армии бежали в Гонконг, а солдат распределили в другие подразделения национально-революционной армии.

Ссылки

• [ww2db.com/battle_spec.php?battle_id=114 Сражение на ww2db.com]
• [forum.axishistory.com/viewtopic.php?t=78115 Сражение на axishistory.com]
• [denvistorii.ru/28-yanvarya/napadenie-iapontsev-na-shankhai.html Нападение японцев на Шанхай]

Отрывок, характеризующий Первое Шанхайское сражение

– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.