Первомайское (Первомайский район, Крым)

Посёлок городского типа Первомайское укр. Первомайське, крымско-тат. Curçı Страна Россия/УкраинаРоссия/Украина Регион Республика Крым/Автономная Республика Крым Район Первомайский район Община Первомайское сельское поселение/Первомайский сельский совет Координаты 45°42′50″ с. ш. 33°51′30″ в. д.45.71389° с. ш. 33.85833° в. д. / 45.71389; 33.85833    Глава Кобылица Владимир Филиппович Первое упоминание 1798 Прежние названия до 1944 — Джурчи ПГТ с 1959 Площадь 4,95 км² Высота центра 30 м Население ↘8 470 человек (2014) Названия жителей первомайцы Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 36552 Почтовые индексы 296300 / 96300 Автомобильный код Республика Крым: RUS 82 АР Крым: AK, КК / 01 Код ОКТМО [classif.spb.ru/classificators/view/tma.php?st=A&kr=1&kod=35635401051 35 635 401 051] Код КОАТУУ 123555100 Первомайское

К:Статьи о населённых пунктах без категории на Викискладе

Первома́йское (до 1944 года Джурчи́; укр. Первомайське, крымско-тат. Curçı, Джурчы) —село , центр Первомайского района Республики Крым и Первомайского сельского поселения (согласно административно-территориальному делению Украины — Первомайского сельского

совета Автономной Республики Крым).

Население

Численность населения
1979	1989	2001	2009	2010	2011
7109	↗8853	↗9362	↘9096	↘9060	↘9019
2012	2013	2014
↘9008	↘9001	↘8470

До Великой Отечественной войны Джурчи было одним из нескольких сёл степного Крыма, в которых жили эстонцы.

История

Джурчи в конце XVIII — начале XX вв.

Первое упоминание о деревне Джурчи обнаружены в «Описании города Перекопа и его уезда» 1798 года. Проживало тогда в ней 62 человека, а в начале XIX века здесь уже насчитывалось 152 жителя. Население деревни занималось земледелием и скотоводством.

На окраине Первомайского посёлка были найдены орудия труда бронзового века.

После Крымской войны 1853-1856 годов деревня Джурчи была заброшена, но уже в начале 60-х годов XIX века сюда переселились свыше 30 семей эстонских крестьян из Ярвамаского уезда. На 1886 год в деревне, согласно справочнику «Волости и важнѣйшія селенія Европейской Россіи», проживало 167 человек в 28 домохозяйствах, действовала лютеранская часовня и лавка. В начале XX века Джурчи входит в состав Перекопского уезда, население составляет 334 человека. Ближайшая железнодорожная станция (Воинка) находилась в 25 км от села, конная станция — в 12 км, а почтово-телеграфная — в 4 км.

С началом Первой мировой войны положение крестьян значительно ухудшилось, большая часть мужчин была призвана в армию.

Посёлок в советское время

В конце января 1918 года в Джурчи пришла Советская власть, был организован ревком, председателем которого стал К. И. Высотин. В мае 1918 года немецкие войска оккупировали Джурчи, в конце ноября их сменили белогвардейцы, которых уже в апреле 1919 года выбили из села части Красной Армии.

В 1921 году деревня входила в Курман-Кемельчинский район Джанкойского уезда, в 1922—1924 годах в Джанкойский округ, а с 1924 года — в Джанкойский район. В 1921 году в Джурчи уже работала школа первой ступени. В начале 1922 года открыта библиотека. В октябре 1925 года в селе организовано сельскохозяйственное машинное товарищество. Знаковым событием для Джурчи стало появление в селе первого трактора «Фордзон-Путиловец». С его помощью были вспаханы земли членов товарищества и бедняков. С 1931 года укреплялось сельское хозяйство, увеличивается поголовье скота, появилась новая техника: трактора, комбайны, грузовые машины, построена водокачка, высажены сады и развивается огородничество. В село приезжают переселенцы с Украины.

В 1935 году Джурчи становится центром нового Лариндорфского района.

Постепенно начинает развиваться местная промышленность, так в 1938 году стали работать райпромкомбинат и пищекомбинат, 1 мая 1939 года была запущена электростанция, а в 1940 году начинает работать молокозавод.

С 1935 года начинает издаваться районная газета. В 1937 году начальную школу преобразовали в неполную среднюю. Построено новое здание, где начала работать средняя школа. В 1940-1941 учебном году здесь обучалось 482 ученика и работали 19 учителей.

В 1938 году колхозом построен дом культуры на 450 мест, который стал центром политической и культурной жизни Джурчи. При доме культуры были образованы духовой оркестр, джаз-оркестр, драмколлектив, также здесь показывались кинофильмы.

Начало Великой Отечественной войны вносит изменения в повседневную жизнь села. В ноябре 1941 года в районе Джурчи оборонительные бои вели части 95-й дивизии Красной Армии. Позже на братской могиле был сооружен обелиск. 28 ноября 1941 года Джурчи оккупирован немецкими войсками. Уцелевшие здания немецкие солдаты заняли под склады и конюшни, так дом культуры был превращен в мастерскую по ремонту танков, здание средней школы использовалось под конюшни. Часть жителей отправили на каторжные работы в Германию, оставшихся жителей села заставляли рыть окопы и выполнять другие работы.

В конце 1941 — начале 1942 года в районе возникли подпольные патриотические группы. Поначалу их деятельность сводилась к сбору оружия, но в апреле 1943 года разрозненные подпольные группы объединились в одну организацию, насчитывавшую более 100 человек. Во главе её стояли Н. Н. Пригарин, А. Ф. Цаплин, М. П. Нилов.

Весной 1943 года деятельность подпольщиков существенно активизировалась. Они установили связь с партизанами, которые действовали в старокрымских лесах. Подпольщики собирали для них сведения о расположении вражеских частей, штабов, зенитных батарей, складов, вели агитационную работу, а также снабжали продуктами. Благодаря информации подпольщиков советская авиация осенью 1943 года уничтожила фашистскую комендатуру в Джурчи.

Немецкой полиции удалось напасть на след подпольной организации и заслать в неё своего агента, в итоге в декабре 1943 г. были арестованы и после пыток расстреляны Н. Н. Пригарин, А. Д. Силин, М. П. Нилов, Н. Д. Игнатьев, А. С. Экшиян и многие другие. Оставшиеся на свободе подпольщики продолжали борьбу с фашистами вплоть до прихода частей Красной Армии. В честь подпольщиков в посёлке Первомайское названа улица (ул. Героев Подпольщиков).

12 апреля 1944 года части 87-й Краснознаменной Перекопской стрелковой дивизии освободили село.

В сентябре 1972 году останки советских солдат, погибших при обороне посёлка, были перезахоронены в центре посёлка. На братской могиле соорудили памятник в виде трёхфигурной скульптурной композиции, которая изображает матроса, солдата и лётчика, сплочённых в единую монолитную группу. Скульптор Э. А. Яблонская.

В июле 2000 года при прокладке газовой магистрали на окраине было обнаружено крупное захоронение боеприпасов времен Второй мировой войны.

Во время войны Джурчи был сильно разрушен, уничтожены животноводческие фермы, сельскохозяйственные земли были загрязнены и истощены. Ситауцию усугубила депортация крымских татар в декабре 1944 года, после чего село Джурчи было переименовано в Первомайское. За несколько послевоенных лет удалось восстановить разрушенные здания и запустить все предприятия.

В сельские районы Крыма прибывали переселенцы из западных областей Украины и центральных областей России, особенно Орловской и Курской. В 50-е годы в колхозе построили винзавод, 4 коровника, 2 овчарни, гараж, мастерские, моторонасосную станцию, склады, открыли ветеринарный пункт.

С 1959 года Первомайское является посёлком городского типа, насчитывающим десятки улиц, около 1200 зданий. Построены универмаг, 9 продовольственных магазинов, хозяйственный, мебельный, комиссионный, магазин спортивных товаров. Работали ресторан, столовая, кафе, гостиница, баня, прачечная, ателье индивидуального пошива одежды, телеателье, часовая мастерская. Медицинское обслуживание населения осуществляла больница на 125 коек, поликлиника, детская консультация, аптека, санэпидстанция.

В 1957 году в школе № 1 создан специализированный класс по садоводству и виноградарству. Здесь трудится 69 учителей, среди них Р. Ю. Валькман — кавалер ордена Ленина, Д. Г. Лошкарева — заслуженная учительница РСФСР. В школе создан музей В. И. Ленина.

В 1962 году в Первомайском открыт памятник В. И. Ленину.

В 1968 году построен второй детский сад на 140 мест (с 1998 в нём располагается Пенсионный фонд). В 1974 году построен третий детский сад.

Услугами районной библиотеки, в которой насчитывалось до 28 тыс. книг, пользовалось более 2,6 тыс. читателей. Издавалась районная газета «Вперед» (издается и сегодня), выпускалась радиогазета. На 1974 год жители посёлка выписали около 6,8 тыс. экземпляров газет и журналов.

Динамика численности населения

• 1926 год — 343 чел. (213 эстонцев, 54 русских, 27 украинцев)
• 1939 год — 878 чел.
• 1989 год — 8853 чел.
• 2001 год — 9384 чел.
• 2010 год — 9037 чел. (расчётная численность)
• 2011 год — 9019 чел.

Литература

• Готовчиков Н. А., Попов С. Н. История городов и сел Украинской ССР. — Киев, 1974. — Т. Крым. — С. 421—426.

Ссылки

• [w1.c1.rada.gov.ua/pls/z7503/A005?rdat1=12.12.2014&rf7571=741 смт Первомайське Автономна Республіка Крим, Первомайський район] (укр.). Верховна Рада України. Проверено 12 декабря 2014.

Отрывок, характеризующий Первомайское (Первомайский район, Крым)

– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.
В день именин Элен у князя Василья ужинало маленькое общество людей самых близких, как говорила княгиня, родные и друзья. Всем этим родным и друзьям дано было чувствовать, что в этот день должна решиться участь именинницы.
Гости сидели за ужином. Княгиня Курагина, массивная, когда то красивая, представительная женщина сидела на хозяйском месте. По обеим сторонам ее сидели почетнейшие гости – старый генерал, его жена, Анна Павловна Шерер; в конце стола сидели менее пожилые и почетные гости, и там же сидели домашние, Пьер и Элен, – рядом. Князь Василий не ужинал: он похаживал вокруг стола, в веселом расположении духа, подсаживаясь то к тому, то к другому из гостей. Каждому он говорил небрежное и приятное слово, исключая Пьера и Элен, которых присутствия он не замечал, казалось. Князь Василий оживлял всех. Ярко горели восковые свечи, блестели серебро и хрусталь посуды, наряды дам и золото и серебро эполет; вокруг стола сновали слуги в красных кафтанах; слышались звуки ножей, стаканов, тарелок и звуки оживленного говора нескольких разговоров вокруг этого стола. Слышно было, как старый камергер в одном конце уверял старушку баронессу в своей пламенной любви к ней и ее смех; с другой – рассказ о неуспехе какой то Марьи Викторовны. У середины стола князь Василий сосредоточил вокруг себя слушателей. Он рассказывал дамам, с шутливой улыбкой на губах, последнее – в среду – заседание государственного совета, на котором был получен и читался Сергеем Кузьмичем Вязмитиновым, новым петербургским военным генерал губернатором, знаменитый тогда рескрипт государя Александра Павловича из армии, в котором государь, обращаясь к Сергею Кузьмичу, говорил, что со всех сторон получает он заявления о преданности народа, и что заявление Петербурга особенно приятно ему, что он гордится честью быть главою такой нации и постарается быть ее достойным. Рескрипт этот начинался словами: Сергей Кузьмич! Со всех сторон доходят до меня слухи и т. д.
– Так таки и не пошло дальше, чем «Сергей Кузьмич»? – спрашивала одна дама.
– Да, да, ни на волос, – отвечал смеясь князь Василий. – Сергей Кузьмич… со всех сторон. Со всех сторон, Сергей Кузьмич… Бедный Вязмитинов никак не мог пойти далее. Несколько раз он принимался снова за письмо, но только что скажет Сергей … всхлипывания… Ку…зьми…ч – слезы… и со всех сторон заглушаются рыданиями, и дальше он не мог. И опять платок, и опять «Сергей Кузьмич, со всех сторон», и слезы… так что уже попросили прочесть другого.