Проводник (фильм)
| Проводник | |
| Ofelas | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Filmkameratene A/S, Mayco, Norsk Film, Norway Film Development |
| Длительность |
86 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Проводни́к» или «Следопы́т» (с.-саамск. Ofelaš, норв. Veiviseren) — норвежский историко-приключенческий фильм режиссёра и сценариста Нильса Гаупа, вышедший на экраны в 1987 году. Сюжет фильма основан на древней саамской легенде о мальчике, заманившем врагов в горное ущелье, где их погребла под собой снежная лавина. Это первый полнометражный фильм, снятый на одном из саамских языков — северносаамском.
Фильм снимался в Лапландии. Главные роли в фильме исполнили Миккель Гауп, Ингвальд Гутторм и Нильс Утси. Нильс-Аслак Валькеапяя исполнил в этом фильме одну из ролей и написал музыку к фильму вместе с Четилом Бьеркестрандом и Мариусом Мюллером.
Фильм был выдвинут на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке».
Содержание
Сюжет
Действие фильма происходит в Лапландии, предположительно в XII столетии.
Племена охотников-саамов живут отдельными стойбищами, занимаясь охотой и разведением оленей.
16-летний Айгин становится свидетелем того, как враждебный народ чудь уничтожил всю его семью — мать, отца и маленькую сестру. Он сам был ранен болтом в руку. Айгин отправляется в соседнее мирное стойбище, чтобы предупредить её жителей об опасности.
Большая часть жителей верит в возможную угрозу и уходит в другое место, но самые смелые охотники во главе с шаманом решаются остаться и задержать захватчиков. С ними остается и Айгин. Через некоторое время появляются чудь. Воинам деревни не удается сдержать атаку неприятеля. Все они, в том числе шаман, погибают, а Айгина берут в плен.
Теперь Айгин под угрозой смерти должен показать, куда ушло племя. Но у юноши созревает план: завести врагов в непроходимое горное ущелье, вызвать лавину и похоронить их всех под горой снега. Осуществив своё намерение, Айгин спасает соплеменников от смерти, завоевав у них непререкаемый авторитет — он новый шаман.
В ролях
- Миккель Гауп — Айгин
- Ингвальд Гутторм — отец Айгина
- Нильс Утси — Расте Ноайди
- Свейн Шарффенберг — предводитель чудов
- Хельги Скуласон — чуд со шрамом
- Хенрик Бульё — Доракас
- Нильс-Аслак Валькеапяя — Сиида-Исит
Историческая достоверность
Ещё в процессе работы над фильмом режиссёр и сценарист Нильс Гауп заявлял, что не собирается придерживаться каких-то исторических реалий, поскольку сюжет основан на народной легенде. Тем не менее, в киноафишах 1986 года и публикациях в прессе утверждалось, что описанные события происходили якобы «около тысячи лет назад», то есть примерно в X веке.
Считается, что под названием «чудь» в преданиях саамов фигурируют не скандинавы, а финны. Вспомним здесь, что и в Древней Руси «чудью» называли эстов и представителей других финно-угорских народов.
Однако наличие у «чуди» роговых арбалетов, а также сведения некоторых исторических источников предполагают, что действие происходит в более позднюю эпоху. Из сообщений шведских хроник и русских летописей известно, что финны и эсты стали совершать набеги на скандинавские города и саамские поселения, располагавшиеся на побережье Ботнического залива, не ранее XII века[1].
Бытовые подробности жизни саамов (лапландцев) в целом соответствуют имеющимся археологическим и этнографическим данным.
Награды и номинации
- 1988 — номинация на премию «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке.
- 1988 — премия «Аманда» за лучший норвежский фильм.
- 1988 — две номинации на премию Европейской киноакадемии: лучший молодёжный фильм, лучший актёр второго плана (Хельги Скуласон).
- 1988 — специальное упоминание на Каталонском кинофестивале.
- 1989 — премия Sutherland Trophy Британского института кино.
Интересные факты
- В русском переводе фильм первоначально вышел с ошибочным названием «Обрыв»
- Фильм снимался в Лапландии в суровых условиях — температура доходила до −47 °C. Это было серьёзным испытанием для людей и кинокамер. Некоторые каскадёры отказались сниматься при таких условиях, а техника в основном выдержала.
Другие названия
-
Veiviseren -
Vägvisaren -
Tiennäyttäjä -
Проводник, Следопыт, Обрыв -
, 
, 
Pathfinder -
Rache des Fährtensuchers -
Le passeur -
L' Arciere di ghiaccio -
El Guía del desfiladero -
Without Warning -
O Guia da Montanha
См. также
Напишите отзыв о статье "Проводник (фильм)"
Примечания
- ↑ Шаскольский И. П. [www.aroundspb.ru/history/sigtuna/sigtuna.php#_Toc37313953 Сигтунский поход 1187 г.] // Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII—XIII вв. — Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1978. — 248 с. — 5650 экз.
Ссылки
- «Проводник» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rottentomatoes.com/m/1032907-pathfinder/ «Проводник»] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [www.allmovie.com/movie/v37410 «Проводник»] (англ.) на сайте allmovie
Отрывок, характеризующий Проводник (фильм)
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.
Поговорив несколько времени в общем кругу, Сперанский встал и, подойдя к князю Андрею, отозвал его с собой на другой конец комнаты. Видно было, что он считал нужным заняться Болконским.
– Я не успел поговорить с вами, князь, среди того одушевленного разговора, в который был вовлечен этим почтенным старцем, – сказал он, кротко презрительно улыбаясь и этой улыбкой как бы признавая, что он вместе с князем Андреем понимает ничтожность тех людей, с которыми он только что говорил. Это обращение польстило князю Андрею. – Я вас знаю давно: во первых, по делу вашему о ваших крестьянах, это наш первый пример, которому так желательно бы было больше последователей; а во вторых, потому что вы один из тех камергеров, которые не сочли себя обиженными новым указом о придворных чинах, вызывающим такие толки и пересуды.
– Да, – сказал князь Андрей, – отец не хотел, чтобы я пользовался этим правом; я начал службу с нижних чинов.
– Ваш батюшка, человек старого века, очевидно стоит выше наших современников, которые так осуждают эту меру, восстановляющую только естественную справедливость.
– Я думаю однако, что есть основание и в этих осуждениях… – сказал князь Андрей, стараясь бороться с влиянием Сперанского, которое он начинал чувствовать. Ему неприятно было во всем соглашаться с ним: он хотел противоречить. Князь Андрей, обыкновенно говоривший легко и хорошо, чувствовал теперь затруднение выражаться, говоря с Сперанским. Его слишком занимали наблюдения над личностью знаменитого человека.
– Основание для личного честолюбия может быть, – тихо вставил свое слово Сперанский.
– Отчасти и для государства, – сказал князь Андрей.
– Как вы разумеете?… – сказал Сперанский, тихо опустив глаза.
– Я почитатель Montesquieu, – сказал князь Андрей. – И его мысль о том, что le рrincipe des monarchies est l'honneur, me parait incontestable. Certains droits еt privileges de la noblesse me paraissent etre des moyens de soutenir ce sentiment. [основа монархий есть честь, мне кажется несомненной. Некоторые права и привилегии дворянства мне кажутся средствами для поддержания этого чувства.]
Улыбка исчезла на белом лице Сперанского и физиономия его много выиграла от этого. Вероятно мысль князя Андрея показалась ему занимательною.
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.
