Первый триумвират
Первый триумвира́т — политический союз в древнем Риме в составе Гая Юлия Цезаря, Гнея Помпея Великого и Марка Лициния Красса.
Название
Объединение трёх политиков известно в настоящее время как первый триумвират (лат. triumviratus — «союз трёх мужей»), однако этот термин возник по аналогии с более поздним вторым триумвиратом, члены которого официально именовались триумвирами[1][2]. В античных источниках единой традиции нет: современник событий Варрон, например, оставил целый памфлет о триумвирате, названный «Трёхглавие»[3], Светоний[4] и Веллей Патеркул[5] обозначали триумвират как societas (товарищество, объединение), Ливий — как conspiratio (тайное соглашение, сговор, заговор)[6].
Образование триумвирата
Организатором триумвирата выступил Цезарь, только что вернувшийся из Дальней Испании в должности пропретора. У стен Рима ему пришлось выбирать между триумфом, на который он надеялся, и консульством. Человек, вошедший в Рим, уже не мог претендовать на триумф, а оставаясь за стенами Рима, Цезарь не мог выставить свою кандидатуру в консулы[7][8]. Хотя Цезарь просил сенат сделать для него исключение и позволить выставить свою кандидатуру своим друзьям, против этого резко выступил Катон[7][8]. Но многие сенаторы всё же были готовы поддержать Цезаря, и поэтому Катон устроил обструкцию, произнеся речь, которая заняла всё время заседания[7][8]. После этого Цезарь отказался от попыток получить и триумф, и консульство сразу, и вошёл в Рим, чтобы выставить свою кандидатуру в консулы[7].
Примерно в это же время Цезарь вступил в тайные переговоры с Помпеем и Крассом о создании политического союза: в обмен на поддержку Гая двумя самыми влиятельными и богатыми римлянами новый консул обязывался провести несколько законов в их интересах, которые ранее блокировались сенатом. Дело в том, что Помпей, вернувшийся с Третьей Митридатовой войны ещё в 62 году до н. э., до сих пор не добился ратификации всех распоряжений, сделанных в восточных провинциях. Кроме того, Помпей не мог преодолеть сопротивление сената в вопросе о предоставлении земельных наделов ветеранам его армии, чему не помогло даже продвижение своих сторонников в консулы (Кальпурниан в 61 году до н. э., Луций Афраний в 60 году до н. э.). Причины для недовольства сенатом были и у Красса. Марк защищал интересы публиканов (откупщиков налогов), просивших снизить сумму откупа для провинции Азия. Эта территория сильно пострадала во время войны, и сбор налогов в прежнем объёме был затруднителен. Впрочем, сенат отказывался поддерживать эту инициативу. Благодаря объединению вокруг Цезаря оба политика надеялись преодолеть сопротивление сенаторов и провести выгодные для себя законы[9][10]. Неясно, что получал от союза Цезарь. Бесспорно, ему было выгодно уже само сближение с двумя влиятельными политиками и их не менее высокопоставленными друзьями, клиентами и родственниками[9]. Существует версия, что при организации триумвирата Цезарь вынашивал планы захвата власти с его помощью (подобную точку зрения разделяли, в частности, Теодор Моммзен и Жером Каркопино). Н. А. Машкин критикует подобный подход как основанный на последующих событиях и предполагает, что изначально объединение задумывалось как краткосрочное, но изменение ситуации сплотило участников триумвирата и превратило их союз в долговременный[2]; подобную точку зрения полностью разделял С. Л. Утченко, который также отмечал, что союз имел ещё и ярко выраженную антисенатскую направленность[11]. Наконец, Эрик Грюн[en] предположил, что с помощью триумвирата Цезарь надеялся осуществить собственную программу широких реформ[9].
Несмотря на то, что Помпей и Красс давно враждовали и даже препятствовали проведению законов в интересах друг друга[9], Цезарю удалось примирить их[12]. Светоний утверждает, что сперва Цезарь вступил в союз с Помпеем[4], однако Кристиан Мейер полагает, что сначала он договорился о сотрудничестве с более близким ему Крассом[13]. Не исключено, что планировалось включение в политический союз и четвёртого члена — Цицерона[9].
Точная дата создания триумвирата неизвестна, что является следствием его тайного характера. Плутарх, Аппиан, Тит Ливий и Дион Кассий свидетельствуют, что договорённость была достигнута до выборов консулов (лето 60 года до н. э.); по данным Светония, это произошло вскоре после выборов, то есть осенью 60 года до н. э.[4] Веллей Патеркул, однако, относит формирование триумвирата к 59 году до н. э.[14][15] Сообщение единственного современника — Цицерона — представляет собой краткое и неопределённое упоминание неких переговоров в письме к Титу Помпонию Аттику от декабря 60 года до н. э.[16] Вслед за античными писателями различные версии предлагают и современные историки. Робер Этьен[fr] полагает, что переговоры о создании триумвирата проходили ещё до вступления Гая в Рим в июле-августе 60 года до н. э.[17], Сергей Утченко относит создание триумвирата к периоду незадолго до выборов или вскоре после их проведения[18], Эдриан Голдсуорси склоняется к версии о заключении альянса после выборов[19], Робин Сиджер[en] относит завершение переговоров ко времени после выборов или даже к самому началу 59 года до н. э. и видит в письме Цицерона свидетельство обсуждения частных вопросов вплоть до самого консулата Цезаря[1], Эрик Грюн считает, что в период выборов Помпей и Красс поддерживали Цезаря по отдельности, а в целом примирение старых противников оказалось сложной задачей и завершилось лишь к 59 году до н. э.[9]
Деятельность триумвиров
Благодаря поддержке известнейшего на тот момент полководца Помпея и богатейшего из римлян Красса Цезарь был выбран консулом на 59 год до н. э. В то же время, его коллегой стал ставленник сената[20] Марк Кальпурний Бибул, с которым Цезарь вступил в непрекращавшийся до окончания их совместного консульства конфликт. Цезарю удалось провести закон о разделе земли между неимущими и о выводе колоний, причём второй консул Бибул даже не был допущен на форум — сторонники Цезаря и Помпея сперва ему на голову вывернули корзину навоза, а его ликторам сломали фасции, после чего забросали Бибула и его сторонников камнями[21]. Также в дополнение к этому закону было принято постановление, по которому все сенаторы должны были принести клятву в обязательстве выполнять закон. Затем был принят закон о разделе земель в Кампании[22]. Катона, решительно протестовавшего против принятия этого закона, Цезарь приказал отправить в тюрьму[23][24], но вскоре сам же освободил его. Также Цезарь утвердил сделанные Помпеем в Азии распоряжения, которые ранее отказался утверждать сенат. Несмотря на традиционный принцип коллегиальности, Цезарь фактически узурпировал власть и перестал созывать сенат[22], так что некоторые стали даже именовать 59 год «годом Юлия и Цезаря»[25] вместо традиционной нормы. Однако политический вес Цезаря был в то время ещё незначительным, и считалось, что он проводит свои радикальные законы в интересах Помпея. Например, известно, что Цицерон в мае 59 года говорил о намерении Помпея установить тиранию как о широко распространённом мнении[26].
Цезарь добился, чтобы ему в ранге проконсула доверили управление Цизальпийской Галлией, Нарбонской Галлией и Иллириком на 5 лет. В 56 году до н. э. на совместном совещании триумвиров в Луке было принято решение о продлении проконсульства Цезаря ещё на 5 лет.
В 53 году до н. э. Марк Лициний Красс, отправившись на войну с Парфией, погиб, и триумвират прекратил своё существование.
Напишите отзыв о статье "Первый триумвират"
Примечания
- ↑ 1 2 Seager R. Pompey the Great: a political biography. — 2nd ed. — Malden, MA — Oxford: Blackwell, 2002. — P. 85.
- ↑ 1 2 Машкин Н. А. Принципат Августа. — М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1949. — С. 21-22.
- ↑ О названии памфлета Варрона (Τρικάρανος), которое явно отсылает к одноимённому сочинению Анаксимена Лампсакского, сообщает только грек Аппиан (Гражданские войны, II, 9); латинское название неизвестно.
- ↑ 1 2 3 Светоний. Божественный Юлий, 19.
- ↑ Веллей Патеркул. Римская история, II, 44.
- ↑ Ливий. Периохи, 103.
- ↑ 1 2 3 4 Плутарх. Цезарь, 13
- ↑ 1 2 3 Плутарх. Катон младший, 14
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Gruen E. Caesar as a Politician // A Companion to Julius Caesar (ed. by M. Griffin). — Malden; Oxford: Wiley-Blackwell, 2009. — P. 31.
- ↑ Seager R. Pompey the Great: a political biography. — 2nd ed. — Malden, MA — Oxford: Blackwell, 2002. — P. 80–82.
- ↑ Утченко С. Л. Юлий Цезарь. — М.: Мысль, 1976. — С. 94-95.
- ↑ Billows R. Julius Caesar: The Colossus of Rome. — London; New York: Routledge, 2009. — P. 110.
- ↑ Meier Ch. Caesar. — München: DTV Wissenschaft, 1993. — S. 283: «Caesar rief als ersten Marcus Crassus auf, nicht Pompeius. Er richtete sich nach den alten Beziehungen…»
- ↑ (Vell. Pat. II, 44) Веллей Патеркул. Римская история, II, 44.
- ↑ Утченко С. Л. Кризис и падение Римской республики. — М.: Наука, 1965. — С. 57.
- ↑ (Cic. Att. II, 3, 3) Цицерон. Письмо к Аттику, II, 3, 3.
- ↑ Этьен Р. Цезарь. — М.: Молодая гвардия, 2003. — С. 82-83.
- ↑ Утченко С. Л. Юлий Цезарь. — М.: Мысль, 1976. — С. 92.
- ↑ Голдсуорси А. Юлий Цезарь: полководец, император, легенда. — М.: Эксмо, 2007. — С. 203.
- ↑ Аппиан. Гражданские войны, II, 9.
- ↑ Плутарх. Катон младший, 32
- ↑ 1 2 Аппиан. Гражданские войны, II, 10
- ↑ Плутарх. Цезарь, 14
- ↑ Плутарх. Катон младший, 33
- ↑ Светоний. Цезарь, 20
- ↑ Цицерон. Ad Att., II, 17
Отрывок, характеризующий Первый триумвират
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.
Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.
– Я очень рад, что не поехал к посланнику, – говорил князь Ипполит: – скука… Прекрасный вечер, не правда ли, прекрасный?
– Говорят, что бал будет очень хорош, – отвечала княгиня, вздергивая с усиками губку. – Все красивые женщины общества будут там.
– Не все, потому что вас там не будет; не все, – сказал князь Ипполит, радостно смеясь, и, схватив шаль у лакея, даже толкнул его и стал надевать ее на княгиню.
От неловкости или умышленно (никто бы не мог разобрать этого) он долго не опускал рук, когда шаль уже была надета, и как будто обнимал молодую женщину.
Она грациозно, но всё улыбаясь, отстранилась, повернулась и взглянула на мужа. У князя Андрея глаза были закрыты: так он казался усталым и сонным.
– Вы готовы? – спросил он жену, обходя ее взглядом.
Князь Ипполит торопливо надел свой редингот, который у него, по новому, был длиннее пяток, и, путаясь в нем, побежал на крыльцо за княгиней, которую лакей подсаживал в карету.
– Рrincesse, au revoir, [Княгиня, до свиданья,] – кричал он, путаясь языком так же, как и ногами.
Княгиня, подбирая платье, садилась в темноте кареты; муж ее оправлял саблю; князь Ипполит, под предлогом прислуживания, мешал всем.
– Па звольте, сударь, – сухо неприятно обратился князь Андрей по русски к князю Ипполиту, мешавшему ему пройти.
– Я тебя жду, Пьер, – ласково и нежно проговорил тот же голос князя Андрея.
Форейтор тронулся, и карета загремела колесами. Князь Ипполит смеялся отрывисто, стоя на крыльце и дожидаясь виконта, которого он обещал довезти до дому.
– Eh bien, mon cher, votre petite princesse est tres bien, tres bien, – сказал виконт, усевшись в карету с Ипполитом. – Mais tres bien. – Он поцеловал кончики своих пальцев. – Et tout a fait francaise. [Ну, мой дорогой, ваша маленькая княгиня очень мила! Очень мила и совершенная француженка.]
Ипполит, фыркнув, засмеялся.
– Et savez vous que vous etes terrible avec votre petit air innocent, – продолжал виконт. – Je plains le pauvre Mariei, ce petit officier, qui se donne des airs de prince regnant.. [А знаете ли, вы ужасный человек, несмотря на ваш невинный вид. Мне жаль бедного мужа, этого офицерика, который корчит из себя владетельную особу.]
Ипполит фыркнул еще и сквозь смех проговорил:
– Et vous disiez, que les dames russes ne valaient pas les dames francaises. Il faut savoir s'y prendre. [А вы говорили, что русские дамы хуже французских. Надо уметь взяться.]
Пьер, приехав вперед, как домашний человек, прошел в кабинет князя Андрея и тотчас же, по привычке, лег на диван, взял первую попавшуюся с полки книгу (это были Записки Цезаря) и принялся, облокотившись, читать ее из середины.
– Что ты сделал с m lle Шерер? Она теперь совсем заболеет, – сказал, входя в кабинет, князь Андрей и потирая маленькие, белые ручки.
Пьер поворотился всем телом, так что диван заскрипел, обернул оживленное лицо к князю Андрею, улыбнулся и махнул рукой.
– Нет, этот аббат очень интересен, но только не так понимает дело… По моему, вечный мир возможен, но я не умею, как это сказать… Но только не политическим равновесием…
Князь Андрей не интересовался, видимо, этими отвлеченными разговорами.
– Нельзя, mon cher, [мой милый,] везде всё говорить, что только думаешь. Ну, что ж, ты решился, наконец, на что нибудь? Кавалергард ты будешь или дипломат? – спросил князь Андрей после минутного молчания.
Пьер сел на диван, поджав под себя ноги.
– Можете себе представить, я всё еще не знаю. Ни то, ни другое мне не нравится.
– Но ведь надо на что нибудь решиться? Отец твой ждет.
Пьер с десятилетнего возраста был послан с гувернером аббатом за границу, где он пробыл до двадцатилетнего возраста. Когда он вернулся в Москву, отец отпустил аббата и сказал молодому человеку: «Теперь ты поезжай в Петербург, осмотрись и выбирай. Я на всё согласен. Вот тебе письмо к князю Василью, и вот тебе деньги. Пиши обо всем, я тебе во всем помога». Пьер уже три месяца выбирал карьеру и ничего не делал. Про этот выбор и говорил ему князь Андрей. Пьер потер себе лоб.
– Но он масон должен быть, – сказал он, разумея аббата, которого он видел на вечере.
– Всё это бредни, – остановил его опять князь Андрей, – поговорим лучше о деле. Был ты в конной гвардии?…
– Нет, не был, но вот что мне пришло в голову, и я хотел вам сказать. Теперь война против Наполеона. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо…
Князь Андрей только пожал плечами на детские речи Пьера. Он сделал вид, что на такие глупости нельзя отвечать; но действительно на этот наивный вопрос трудно было ответить что нибудь другое, чем то, что ответил князь Андрей.
– Ежели бы все воевали только по своим убеждениям, войны бы не было, – сказал он.
– Это то и было бы прекрасно, – сказал Пьер.
Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!
В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
