Первый дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015
Поделись знанием:
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
| Первый дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015 2015 IIHF Ice Hockey U20 World Championship Division I | |
|---|---|
| |
| Подробности турнира | |
| Страны проведения |  Италия /  Венгрия
|
| Города проведения | Азиаго, Дунайварош |
| Время проведения | 14 — 20 декабря 2014 |
| Число команд | 12 |
| Хронология | |
|
| |
Чемпионат мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015 года в I-м дивизионе — спортивное соревнование по хоккею с шайбой под эгидой ИИХФ, проходившее с 14 по 20 декабря 2014 года в Азиаго (Италия) и Дунайвароше (Венгрия). По итогам турнира в группе А: команда, занявшая первое место, получила право играть в ТОП-дивизион чемпионата мира 2016 года, а команда, занявшая последнее место, перешла в группу B. По итогам турнира в группе B: команда, занявшая первое место, вышла в группу А, а команда, занявшая последнее место, перешла в группу A второго дивизиона чемпионата мира 2016 года.
Содержание
Участвующие команды
В чемпионате принимали участие 12 национальных команд — десять из Европы и две из Азии. Сборная Венгрии пришла из второго дивизиона, сборная Норвегии пришла из ТОП-дивизиона, остальные — с прошлого турнира первого дивизиона.
- Группа A
| Сборная | Квалификация |
|---|---|
 Норвегия
|
Заняла 10-е место в ТОП-дивизионе и вылетела оттуда в 2014 году |
 Латвия
|
Заняла 2-е место в группе А первого дивизиона в прошлом году |
 Белоруссия
|
Заняла 3-е место в группе А первого дивизиона в прошлом году |
 Австрия
|
Заняла 4-е место в группе A первого дивизиона в прошлом году |
 Словения
|
Заняла 5-е место в группе A первого дивизиона в прошлом году |
| Италия
|
Хозяева, заняла 1-е место в группе B первого дивизиона и поднялась оттуда в 2014 году |
- Группа B
| Сборная | Квалификация |
|---|---|
 Польша
|
Заняла 6-е место в группе А первого дивизиона и вылетела оттуда в 2014 году |
 Казахстан
|
Заняла 2-е место в группе B первого дивизиона в прошлом году |
 Франция
|
Заняла 3-е место в группе B первого дивизиона в прошлом году |
 Украина
|
Заняла 4-е место в группе B первого дивизиона в прошлом году |
 Япония
|
Заняла 5-е место в группе B первого дивизиона в прошлом году |
| Венгрия
|
Хозяева, заняла 1-е место в группе A второго дивизиона и поднялась оттуда в 2014 году |
Судьи
ИИХФ утвердила 8 главных и 14 линейных судей для обслуживания матчей первого дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015 года.
В группе А первого дивизиона участвовало 4 главных и 7 линейных судей. В группе B первого дивизиона также участвовало 4 главных и 7 линейных судей[1].
Группа А первого дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015 года
|
|
Группа B первого дивизиона чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015 года
|
|
Группа А
| Команда, выходящая в ТОП-дивизион чемпионата мира 2016 года | |
| Команда, переходящая в группу B первого дивизиона чемпионата мира 2016 года |
Таблица
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Белоруссия |
5 | 4 | 1 | 0 | 0 | 22 | 9 | +13 | 14 |
| 2 | Норвегия |
5 | 2 | 2 | 0 | 1 | 16 | 11 | +5 | 10 |
| 3 | Латвия |
5 | 2 | 0 | 1 | 2 | 15 | 11 | +4 | 7 |
| 4 | Италия |
5 | 1 | 1 | 0 | 3 | 16 | 22 | −6 | 5 |
| 5 | Австрия |
5 | 1 | 0 | 2 | 2 | 21 | 27 | −6 | 5 |
| 6 | Словения |
5 | 1 | 0 | 1 | 3 | 17 | 27 | −10 | 4 |
Результаты
Время местное (UTC+1).
| 14 декабря 2014 13:30 |
Словения
|
1 : 6 (0:3, 1:1, 0:2) |
Белоруссия
|
ПалаОдегар, Азиаго 300 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451901_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Робин Шир | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 13 | Броски | 38 | ||
| 14 декабря 2014 17:00 |
Австрия
|
1 : 5 (1:1, 0:0, 0:4) |
Латвия
|
ПалаОдегар, Азиаго 550 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451902_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Штефан Мюллер — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Матисс Кивлениекс | Судья: Маркус Брилль | |
| Голы: | ||||
Марио Хубер — 17:37 (С. Бауэр, И. Шаурхофер) |
0:1 1:1 1:2 1:3 1:4 1:5 |
10:39 — Мартиньш Дзиеркалс (Р. Аболс, Я. Якс) 44:15 — Роберт Локанс (О. Батня, К. Рубинс) 49:28 — Оскар Батня (Э. Хомяков, Ф. Разгалс) 52:33 — Эдгар Хомяков (О. Батня, Ф. Разгалс) 54:52 — Родриго Аболс (Р. Масловскис, Х. Эгле) | ||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 22 | Броски | 37 | ||
| 14 декабря 2014 20:30 |
Италия
|
0 : 3 (0:1, 0:2, 0:0) |
Норвегия
|
ПалаОдегар, Азиаго 860 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451903_74_6_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Даниэл Моранделл — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Фредрик Грёнстранд | Судья: Майкл Хикс | |
| Голы: | ||||
| 0:1 0:2 0:3 |
18:25 — Маттиас Нёрстебё (М. Сёберг) 26:59 — Мартин Рённильд (бол.) (К. Касастуль, А. Клавестад) 36:20 — Андерс Хенриксен (бол.) (О.П. Овергор, Л. Хофф) | |||
|
|
||||
| 39 мин | Штраф | 4 мин | ||
| 11 | Броски | 38 | ||
| 15 декабря 2014 13:30 |
Норвегия
|
9 : 5 (3:2, 3:1, 3:2) |
Австрия
|
ПалаОдегар, Азиаго 300 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451904_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Робин Шир | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 26 мин | ||
| 40 | Броски | 15 | ||
| 15 декабря 2014 17:00 |
Латвия
|
7 : 3 (1:1, 3:2, 3:0) |
Словения
|
ПалаОдегар, Азиаго 150 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451905_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Матисс Кивлениекс — 00:00-56:09 Эгилс Митенс — 56:09-60:00 |
Вратари | 00:00-60:00 — Томаш Трелц | Судья: Маркус Брилль | |
| Голы: | ||||
| Рудольф Балчерс — 09:20 (Ф. Разгалс, Э. Хомяков) Карлис Чуксте (бол.) — 23:29 (К. Рубинс, М. Дзиеркалс) Родриго Аболс — 26:10 (Х. Эгле, Р. Масловскис) Роберт Локанс (бол.) — 27:01 (К. Чуксте, К. Рубинс) Эдгар Хомяков — 43:27 (Р. Гринбергс, Р. Масловскис) Янис Якс — 47:40 (Х. Эгле, Э. Хомяков) Оскар Батня — 56:09 (Р. Локанс, М. Дзиеркалс) |
1:0 1:1 1:2 2:2 3:2 4:2 4:3 5:3 6:3 7:3 |
14:45 — Жан Езовшек (Т. Ограеншек) 22:52 — Лука Мавер (М. Еклич, Г. Главич) 34:26 — Лука Винчец (Н. Унук, К. Поточник) | ||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 40 | Броски | 20 | ||
| 15 декабря 2014 20:30 |
Белоруссия
|
4 : 2 (2:0, 1:1, 1:1) |
Италия
|
ПалаОдегар, Азиаго 450 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451906_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Максим Городецкий — 00:00-60:00 | Вратари | 00:00-60:00 — Даниэл Моранделл | Судья: Яри-Пекка Паюла | |
| Голы: | ||||
| Владислав Новик (мен.) — 07:46 Дмитрий Амброжейчик (бол.) — 10:35 (К. Хенкель) Дмитрий Буйницкий (бол.) — 27:00 (Д. Амброжейчик, Н. Устиненко) Николай Логвинюк (бол.) — 56:31 (Н. Устиненко) |
1:0 2:0 3:0 3:1 3:2 4:2 |
36:29 — Иван Тауферер (А. Ламбакер) 50:42 — Джованни Морини | ||
|
|
||||
| 6 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 33 | Броски | 21 | ||
| 17 декабря 2014 13:30 |
Латвия
|
1 : 2 (0:1, 0:0, 1:1) |
Белоруссия
|
ПалаОдегар, Азиаго 350 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451907_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Матисс Кивлениекс — 00:00-59:24 | Вратари | 00:00-60:00 — Константин Козловский | Судья: Яри-Пекка Паюла | |
| Голы: | ||||
Рудольф Масловскис — 46:52 (Р. Аболс) |
0:1 1:1 1:2 |
02:49 — Алексей Шантыка (бол.) (И. Варивончик, К. Хенкель) 57:28 — Дмитрий Буйницкий (бол.) (Д. Амброжейчик, Н. Устиненко) | ||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 19 | Броски | 30 | ||
| 17 декабря 2014 17:00 |
Норвегия
|
2 : 1 (Б) (0:0, 1:0, 0:1, 0:0, 1:0) |
Словения
|
ПалаОдегар, Азиаго 400 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451908_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Теодор Хестнес — 00:00-65:00 | Вратари | 00:00-58:50 — Жан Ус 59:07-65:00 |
Судья: Майкл Хикс | |
| Голы: | ||||
| Уле Петтер Овергор (бол.) — 30:10 (М. Нёрстебё, Т. Хестнес) Маркус Сёберг (поб. бул.) |
1:0 1:1 2:1 |
59:07 — Миха Логар (С. Хаджич, А. Еклич) | ||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 38 | Броски | 25 | ||
| 17 декабря 2014 20:30 |
Италия
|
5 : 4 (OT) (0:1, 1:3, 3:0, 1:0) |
Австрия
|
ПалаОдегар, Азиаго 900 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451909_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Маркус Брилль | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 45 | Броски | 41 | ||
| 18 декабря 2014 13:30 |
Австрия
|
7 : 3 (3:0, 3:1, 1:2) |
Словения
|
ПалаОдегар, Азиаго 300 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451910_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Майкл Хикс | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 35 | Броски | 21 | ||
| 18 декабря 2014 17:00 |
Белоруссия
|
5 : 1 (3:0, 1:0, 1:1) |
Норвегия
|
ПалаОдегар, Азиаго 350 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451911_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Робин Шир | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 29 мин | ||
| 25 | Броски | 22 | ||
| 18 декабря 2014 20:30 |
Латвия
|
2 : 4 (1:1, 0:2, 1:1) |
Италия
|
ПалаОдегар, Азиаго 600 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451912_74_5_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Яри-Пекка Паюла | ||||
|
|
||||
| 35 мин | Штраф | 14 мин | ||
| 19 | Броски | 15 | ||
| 20 декабря 2014 13:30 |
Норвегия
|
1 : 0 (Б) (0:0, 0:0, 0:0, 0:0, 1:0) |
Латвия
|
ПалаОдегар, Азиаго 350 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451913_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Теодор Хестнес — 00:00-65:00 | Вратари | 00:00-65:00 — Матисс Кивлениекс | Судья: Маркус Брилль | |
| Голы: | ||||
| Томас Ольсен (поб. бул.) — 65:00 | 1:0 | |||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 25 | Броски | 21 | ||
| 20 декабря 2014 17:00 |
Белоруссия
|
5 : 4 (OT) (1:3, 1:0, 2:1, 1:0) |
Австрия
|
ПалаОдегар, Азиаго 450 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451914_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Яри-Пекка Паюла | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 27 | Броски | 14 | ||
| 20 декабря 2014 20:30 |
Словения
|
9 : 5 (6:2, 1:2, 2:1) |
Италия
|
ПалаОдегар, Азиаго 1100 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451915_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Робин Шир | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 25 | Броски | 24 | ||
Лучшие бомбардиры
| Игрок | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Дмитрий Амброжейчик |
5 | 4 | 8 | 12 | 0 | +3 |
| Дмитрий Буйницкий |
5 | 8 | 3 | 11 | 0 | +2 |
| Людвиг Хофф |
5 | 2 | 6 | 8 | 31 | +1 |
| Марио Хубер |
5 | 2 | 6 | 8 | 2 | +4 |
| Марко Рихтер |
5 | 4 | 3 | 7 | 0 | +4 |
| Лукас Хаудум |
5 | 3 | 4 | 7 | 12 | +2 |
| Джованни Морини |
5 | 2 | 5 | 7 | 2 | +1 |
| Маркус Сёберг |
4 | 3 | 3 | 6 | 2 | +2 |
| Максимилиан Райзингер |
5 | 3 | 3 | 6 | 8 | +1 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451000_85B_7_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40% от всего игрового времени их сборной.
| Игроки | Мин | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Теодор Хестнес |
159:28 | 57 | 2 | 0.75 | 96.49 | 1 |
| Максим Городецкий |
140:00 | 47 | 3 | 1.29 | 93.62 | 0 |
| Матисс Кивлениекс |
240:33 | 97 | 7 | 1.75 | 92.78 | 0 |
| Даниэл Моранделл |
234:52 | 132 | 16 | 4.09 | 87.88 | 0 |
| Штефан Мюллер |
142:48 | 96 | 13 | 5.46 | 86.46 | 0 |
Примечание: Мин = Количество сыгранных минут; Бр = Броски; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/451/IHM451000_85A_6_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Лучшие игроки по амплуа:
- Вратарь: Матисс Кивлениекс
- Защитник: Маттиас Нёрстебё
- Нападающий: Дмитрий Амброжейчик
Лучшие игроки в каждой команде по версии тренеров:
- Марко Рихтер
- Дмитрий Амброжейчик
- Джованни Морини
- Оскар Батня
- Маттиас Нёрстебё
- Миха Логар
Группа B
| Команда, выходящая в группу А первого дивизиона чемпионата мира 2016 года | |
| Команда, переходящая в группу A второго дивизиона чемпионата мира 2016 года |
Таблица
| М | Сборная | И | В | ВО | ПО | П | ШЗ | ШП | РШ | О |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Казахстан |
5 | 5 | 0 | 0 | 0 | 23 | 9 | +14 | 15 |
| 2 | Украина |
5 | 2 | 1 | 0 | 2 | 10 | 11 | −1 | 8 |
| 3 | Польша |
5 | 2 | 0 | 1 | 2 | 13 | 15 | −2 | 7 |
| 4 | Франция |
5 | 2 | 0 | 1 | 2 | 11 | 13 | −2 | 7 |
| 5 | Япония |
5 | 1 | 1 | 0 | 3 | 15 | 17 | −2 | 5 |
| 6 | Венгрия |
5 | 0 | 1 | 1 | 3 | 9 | 16 | −7 | 3 |
Результаты
Время местное (UTC+1).
| 14 декабря 2014 13:00 |
Япония
|
3 : 2 (Б) (0:1, 1:0, 1:1, 0:0, 1:0) |
Франция
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453901_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Расмус Топпел | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 32 | Броски | 38 | ||
| 14 декабря 2014 16:30 |
Венгрия
|
1 : 0 (Б) (0:0, 0:0, 0:0, 0:0, 1:0) |
Польша
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 850 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453902_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Джонатан Алари | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 57 | Броски | 18 | ||
| 14 декабря 2014 20:00 |
Украина
|
1 : 5 (0:0, 1:4, 0:1) |
Казахстан
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453903_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Кен Моллар | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 15 | Броски | 45 | ||
| 15 декабря 2014 13:00 |
Польша
|
1 : 2 (1:0, 0:1, 0:1) |
Украина
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453904_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
Судья: Игорь Чернышов | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 12 мин | ||
| 43 | Броски | 39 | ||
| 15 декабря 2014 16:30 |
Франция
|
4 : 3 (0:1, 2:2, 2:0) |
Венгрия
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 700 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453905_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Кен Моллар | ||||
|
|
||||
| 16 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 32 | Броски | 39 | ||
| 15 декабря 2014 20:00 |
Казахстан
|
6 : 3 (1:0, 3:2, 2:1) |
Япония
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 100 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453906_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джонатан Алари | ||||
|
|
||||
| 12 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 35 | Броски | 26 | ||
| 17 декабря 2014 13:00 |
Казахстан
|
3 : 1 (1:0, 1:1, 1:0) |
Франция
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453907_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Кен Моллар | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 42 | Броски | 39 | ||
| 17 декабря 2014 16:30 |
Венгрия
|
3 : 4 (Б) (2:1, 1:1, 0:1, 0:0, 0:1) |
Украина
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 500 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453908_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Игорь Чернышов | ||||
|
|
||||
| 18 мин | Штраф | 16 мин | ||
| 55 | Броски | 28 | ||
| 17 декабря 2014 20:00 |
Польша
|
5 : 3 (0:0, 0:1, 5:2) |
Япония
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453909_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Расмус Топпел | ||||
|
|
||||
| 2 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 42 | Броски | 45 | ||
| 18 декабря 2014 13:00 |
Украина
|
3 : 1 (0:0, 2:1, 1:0) |
Япония
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453910_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Джонатан Алари | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 21 | Броски | 33 | ||
| 18 декабря 2014 16:30 |
Казахстан
|
3 : 1 (1:0, 0:1, 2:0) |
Венгрия
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 650 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453911_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Расмус Топпел | ||||
|
|
||||
| 14 мин | Штраф | 20 мин | ||
| 37 | Броски | 32 | ||
| 18 декабря 2014 20:00 |
Франция
|
3 : 4 (1:1, 0:1, 2:2) |
Польша
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 80 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453912_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Игорь Чернышов | ||||
|
|
||||
| 10 мин | Штраф | 4 мин | ||
| 30 | Броски | 33 | ||
| 20 декабря 2014 13:00 |
Польша
|
3 : 6 (1:2, 2:2, 0:2) |
Казахстан
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 50 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453913_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Расмус Топпел | ||||
|
|
||||
| 6 мин | Штраф | 8 мин | ||
| 30 | Броски | 53 | ||
| 20 декабря 2014 16:30 |
Япония
|
5 : 1 (1:0, 1:1, 3:0) |
Венгрия
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 1000 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453914_74_4_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Кен Моллар | ||||
|
|
||||
| 8 мин | Штраф | 10 мин | ||
| 33 | Броски | 29 | ||
| 20 декабря 2014 20:00 |
Франция
|
1 : 0 (0:0, 0:0, 1:0) |
Украина
|
Дунауйварош Йегчарнок, Дунауйварош 120 зрителей |
| [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453915_74_3_0.pdf Отчёт] | ||||
|---|---|---|---|---|
| Судья: Игорь Чернышов | ||||
|
|
||||
| 4 мин | Штраф | 6 мин | ||
| 33 | Броски | 30 | ||
Лучшие бомбардиры
| Игрок | И | Г | П | О | Штр | +/− |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Никита Михайлис |
5 | 5 | 6 | 11 | 0 | +9 |
| Аркадий Шестаков |
5 | 6 | 3 | 9 | 4 | +9 |
| Юсиро Хирано |
5 | 6 | 2 | 8 | 4 | +5 |
| Кирилл Савицкий |
4 | 4 | 3 | 7 | 2 | +5 |
| Патрик Вронка |
5 | 2 | 5 | 7 | 2 | +3 |
| Бартош Фрашко |
5 | 4 | 2 | 6 | 0 | +4 |
| Гийом Леклерк |
5 | 4 | 2 | 6 | 2 | +2 |
| Петер Винче |
5 | 4 | 2 | 6 | 4 | +1 |
| Радослав Савицкий |
5 | 3 | 3 | 6 | 2 | +3 |
Примечание: И = Количество проведённых игр; Г = Голы; П = Голевые передачи; О = Очки; Штр = Штрафное время; +/− = Плюс-минус
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453000_85B_10_0.pdf IIHF.com]
Лучшие вратари
В списке вратари, сыгравшие не менее 40% от всего игрового времени их сборной.
| Игроки | Мин | Бр | ПШ | КН | %ОБ | И"0" |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Эдуард Захарченко |
304:12 | 209 | 11 | 2.17 | 94.74 | 0 |
| Юрий Волосенко |
240:00 | 112 | 6 | 1.50 | 94.64 | 0 |
| Михаэль Луба |
304:25 | 224 | 15 | 2.96 | 93.30 | 0 |
| Виктор Гой |
243:01 | 134 | 10 | 2.47 | 92.54 | 1 |
| Сюн Фурукава |
269:29 | 146 | 13 | 2.89 | 91.10 | 0 |
Примечание: Мин = Количество сыгранных минут; Бр = Броски; ПШ = Пропущено шайб; КН = Коэффициент надёжности; %ОБ = Процент отражённых бросков; И"0" = «Сухие игры»
По данным: [stats.iihf.com/Hydra/453/IHM453000_85A_8_0.pdf IIHF.com]
Индивидуальные награды
Лучшие игроки по амплуа:
- Вратарь: Михаэль Луба
- Защитник: Пьер Крино
- Нападающий: Кирилл Савицкий
Лучшие игроки в каждой команде по версии тренеров:
- Фабьен Буржуа
- Петер Винче
- Юсиро Хирано
- Аркадий Шестаков
- Михаэль Луба
- Эдуард Захарченко
Напишите отзыв о статье "Первый дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015"
Примечания
- ↑ [www.iihf.com/iihf-home/sport/officials/assignments.html Referee assignments 2014/2015] (англ.). iihf.com.
Ссылки
- [www.wcasiagou20.com Официальные сайт. Группа A] (англ.). wcasiagou20.com.
- [www.iihf.com/competition/451/statistics.html Официальные результаты и статистика. Группа A] (англ.). iihf.com.
- [www.iihf.com/competition/453/statistics.html Официальные результаты и статистика. Группа B] (англ.). iihf.com.
- [r-hockey.ru/game.asp?CurrentTournier=6955 Информация о чемпионате. Группа A] (рус.). r-hockey.ru.
- [r-hockey.ru/game.asp?CurrentTournier=6956 Информация о чемпионате. Группа B] (рус.). r-hockey.ru.
|
||||||
Отрывок, характеризующий Первый дивизион чемпионата мира по хоккею с шайбой среди молодёжных команд 2015
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
