Инцидент в заливе Сидра (1981)

Первый инцидент в заливе Сидра — воздушный бой между истребителями ВМС США и ВВС Ливии в 1981 году.

В 1973 году ливийский лидер Муаммар Каддафи в одностороннем порядке провозгласил так называемую «линию смерти», объявив залив Сидра (Большой Сирт) ливийскими территориальными водами. США оспаривали этот факт. С 1980 года американо-ливийские отношения приобрели напряжённый характер. В августе 1981 года две авианосные группировки ВМС США демонстративно пересекли «линию смерти» и начали проводить учения в заливе.

18 августа, с самого начала учений ливийские самолёты стали выполнять регулярные облеты американских кораблей, однако постоянно перехватывались истребителями и выдворялись за пределы района учений. Утром 19 августа очередной облёт выполняла пара истребителей-бомбардировщиков Су-22. На перехват были отправлены два F-14 «Томкэт». Обе пары сближались на встречных курсах. В этот момент один из Су-22 неожиданно выпустил ракету «воздух-воздух». В ответ оба F-14 заняли удобные позиции для стрельбы и атаковали ливийцев ракетами AIM-9, в результате чего оба Су-22 были сбиты. Их пилоты катапультировались, и, по сообщению американских источников, были спасены ливийскими катерами.

Инцидент 1981 года не имел каких-либо заметных политических последствий.

См. также

• Инцидент в заливе Сидра (1989)

Ссылки

• [www.acig.org/artman/publish/article_356.shtml Tom Cooper. Libyan Wars, 1980—1989, Part 2]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Инцидент в заливе Сидра (1981)

Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.