Первый монархический съезд

Пе́рвый монархи́ческий съезд — международный съезд русских монархистов в Германии 16 (29 мая)—24 мая (6 июня) 1921, имевший своей целью положить начало организованной работе монархистов как в эмиграции, так и в России. Проходил в курортном местечке Рейхенгалль (Бавария).

Причины созыва

В условиях предполагавшегося скорого падения советской власти в России и активизации в этой связи деятельности республиканцев и социалистов, готовившихся занять место большевиков «для дальнейшего углубления революции», существовала необходимость создания единого монархического фронта в противовес республиканским и социалистическим течениям.

Цели съезда

Официальная цель съезда — хозяйственное восстановление России. Такая формулировка была выбрана, чтобы не привлекать излишнего внимания германских властей.

Мы берем на себя звание контрреволюционеров, звание почетное, но и обязывающее и в первую очередь в смысле искупления грехов, совершенных всеми монархистами

Задачи съезда

1. объединение всех монархистов;
2. установление плана работы будущего движения;
3. возглавление этого движения.

Ход событий на Съезде

Открытие Съезда было назначено на воскресенье 16/29 мая, а начало работы — на 17/30 мая 1921 года.

По ходу сбора монархистов в Рейхенгалле сразу обозначилось две группы участников:

• «правая группа» — организаторы Съезда — Н. Е. Марков, князь А. А. Ширинский-Шихматов, А. А. Римский-Корсаков;
• «умеренная группа», члены которой опасались, что они в ходе голосований образуют лишь незначительное меньшинство и возлагали свои надежды на приезд из Ниццы и Парижа групп, возглавляемых А. Ф. Треповым, надеясь, что после этого их положение относительно «берлинских зубров» уравновесится. «Левые», допуская Маркова, опасались выдвижения Соколова-Баранского и считали Н. Д. Тальберга слишком молодым, чтобы заседать в центральном органе.

29 мая. Открытие Съезда

29 мая — в день открытия Съезда — «берлинской группой» было решено сменить на посту председателя Съезда А. А. Римского-Корсакова А. Н. Крупенским с целью продемонстрировать «левым» свою беспристрастность и готовность идти на уступки для пользы общего дела.

В три часа дня началось молебствие, которое отслужил преосвященный Евлогий, обратившийся к собравшимся, после окончания службы, со словом приветствия.

Затем А. А. Римский-Корсаков объявил съезд открытым и предоставил слово Н. Е. Маркову — председателю временного бюро по созыву Съезда.

Николай Евгеньевич обрисовал общую текущую ситуацию и перешёл к причинам, побудившим инициаторов созвать Съезд монархистов. Марков упомянул, что во время Гражданской войны борьба с красными велась под самыми разными лозунгами и во имя самых разных интересов, кроме интересов самого русского народа: «Было много нового, но хорошего было мало, поэтому народ не пошел за этими движениями. Говорят, что страна, населенная 160 миллионами, не может погибнуть, не может погибнуть одна шестая часть вселенной».

Н. Е. Марков говорит о вере в возрождение России, однако предостерегает о нависшей над ней опасностью и призывает помнить примеры гибели других могущественных этносов.

Как бы не опоздала помощь. Ни белые, ни красные не имели успеха, посему пора выступить третьим. Пришло время нам самоопределиться. Красные выступали под красным интернационалом, белые объединялись под лозунгами республиканскими, мы объединим народ, восполнив синим цветом русский национальный флаг

В своем выступлении Марков также упомянул заслуги генерала Безобразова в деле сбора средств для съезда, указал на то, что все же есть государство (Бавария), нашедшее для себя возможным разрешить созыв Съезда и поблагодарил общество «Ауфбау» за оказанную помощь.

Речь Н. Е. Маркова сводилась к призыву «не вернуться к порядкам», но «вернуть порядок», который может дать только Царь. Прозвучала констатация необходимости длительной работы над собой, необходимость перерождения монархистов, так как «надо открыто признать, что лишь оскудение духа монархизма и отношение к самому монарху привели Россию к революции. Наш лозунг: „Вера, Царь, Народ“». Речь Маркова закончилась под овации, в которых собравшиеся выразили благодарность к человеку, давшему им возможность собраться в Рейхенгалле.

Далее прошли выборы президиума Съезда: 83 голосами председателем был избран А. Н. Крупенский. Результаты голосования показали единодушие собравшихся, а также то обстоятельство, что консолидировавшись, Трепов и Марков могут руководить Съездом.

Для решения профильных вопросов действовали следующие комиссии:

1. Восстановление России
2. Религиозно-нравственная
3. Военная
4. Иностранных дел
5. Финансово-экономическая
6. Пропаганды, учебного дела и издательская
7. Организационная и тактики монархического движения

Отрывок, характеризующий Первый монархический съезд

Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».