Пергам

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Древний город
Пергам
др.-греч. Πέργᾰμον
<tr><td colspan="2" style="text-align:center;">
Макет древнего Пергама</td></tr>
Страна
Древняя Греция
Состав населения
Современная локация
Турция, окраина Бергама
Координаты

Перга́м (Пергамо́н, др.-греч. Πέργᾰμον) — античный город в исторической области Мизия на западе Малой Азии, бывший центр влиятельного государства династии Атталидов. Основан в XII в. до н. э. выходцами из материковой Греции. В 283—133 до н. э. столица Пергамского царства. Наивысшего расцвета достиг при Евмене I (263—241 гг. до н. э.) и Евмене II (197—159 гг. до н. э.). Являлся одним из крупнейших экономических и культурных центров эллинистического мира. Его раннехристианская церковь фигурирует в Откровении Иоанна Богослова как одна из семи церквей Апокалипсиса.

Руины — на северо-западной окраине современного Бергама в Турции, в 26 км от Эгейского моря.





История

В древнегреческой мифологии Пергам был основан сыном Андромахи и Гелена (братом Гектора, первого мужа Андромахи). Новорожденный был наречен Пергамом в память о Троянской цитадели, которая называлась Пергам. После смерти Гелена Пергам с Андромахой переселились в Малую Азию, где Пергам основал новый город, получивший название по имени своего основателя.

При Атталидах в Пергаме была собрана вторая по величине (после Александрийской) библиотека античного мира. Согласно легенде, переданной Плинием Варрским, изобретение пергамента состоялось в Пергаме вследствие запрета египетских Птолемеев на вывоз папируса. Насчитывавшая в своё время 200 000 книг, библиотека была захвачена и вывезена в Римский Египет Марком Антонием.

Пергам упоминается в Новом Завете: в нем, согласно Иоанну Богослову, — одна из семи церквей Апокалипсиса, где расположен «престол сатаны» (Откр. 2:13).

Раскопки Пергама велись немецкими археологами Карлом Хуманом и Эрнстом Курциусом в 18781886, 19001906 и последующие годы. На равнине сохранились руины римского города, среди которых выделяется Красный зал времён «славных императоров». В 1336 году Пергам занимают турки эмирата Карасы, в 1356 данный бейлик был покорён османами. Название турецкого населённого пункта, расположенного на его месте — Бергама.

Достопримечательности

Эллинистический Пергам был окружен мощной стеной с так называемыми Воротами Евмена. Над городом господствовал акрополь (возведён в основном Эвменом II), расположенный в динамически-живописной композиции на террасах; на верхних площадках находились дворцы пергамских царей, арсенал и Траянеум, несколько ниже — святилище Афины Никефоры. Рядом с последним во 2-й половине III в. до н. э. были установлены замечательные по своей реалистической выразительности статуи, в том числе изображения галлов (скульптор Эпигон, известны в мраморных римских копиях (Умирающий галл и Галл Людовицов)). Одним из наиболее заметных сооружений был также комплекс алтаря Зевса (II век до н. э.)[1].

Другие городские достопримечательности — библиотека, храм Деметры (3 в. до н. э.), театр (II в. до н. э.). Одним из наиболее выдающихся сооружений был, славившийся на весь античный мир, Асклепиум.

В Пергаме обнаружены одни из древнейших душевых кабин. Развалины целого комплекса душевых (начало II в. до н. э.) найдены при раскопках гимнасия. Здесь использовались семь уровней душевых установок. Вода лилась на людей сверху из магистральной системы, а затем текла в другое купальное помещение, доходя до последнего, откуда попадала в отводную систему[2].

Напишите отзыв о статье "Пергам"

Примечания

  1. Бартенев И. А., Батажкова В. Н. Очерки истории архитектурных стилей. — М.: Изобразительное искусство, 1983. — С. 37. — 264 с.
  2. Джеймс П., Торп Н. Древние изобретения. — Мн. — 1997 — стр. 566 — ISBN 985-438-139-0

Ссылки

  • [pergamon.secondpage.de/about_en.html Pergamon - a collection of visualization projects of ancient Pergamum]
  • [digi.ub.uni-heidelberg.de/diglit/pergamonga Altertümer von Pergamon]

Отрывок, характеризующий Пергам

– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.