Перевалов, Виктор Дмитриевич

Виктор Перевалов
Имя при рождении:	Виктор Дмитриевич Перевалов
Род деятельности:	Президент Уральского государственного юридического университета
Дата рождения:	6 ноября 1941(1941-11-06) (82 года)
Место рождения:	село Большая Грязнуха, Каменский район, Свердловская область, РСФСР
Гражданство:	СССР СССР→ Россия Россия
Награды и премии:

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Перевалов, Виктор Дмитриевич (род. 6 ноября 1941 г., село Большая Грязнуха, Каменский район, Свердловская область, РСФСР) — российский правовед, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный юрист Российской Федерации. Президент Уральского государственного юридического университета, заведующий кафедрой теории государства и права Уральского государственного юридического университета.

Краткая биография

Виктор Дмитриевич Перевалов родился 6 ноября 1941 года в селе Большая Грязнуха Каменского района Свердловской области. Окончив в 1968 году Свердловский юридический институт, В.Д. Перевалов решил связать свою судьбу с этим вузом. Здесь он прошел все ступени научно-педагогической и административной работы — от преподавателя кафедры теории государства и права до Президента вуза, от студента до доктора юридических наук, профессора. В 1972 году он защитил кандидатскую диссертацию, в 1987 году — докторскую диссертацию на тему "Теоретические проблемы политико-правового развития ВЛКСМ в советской политической системе", а в 1989 году был утверждён в ученом звании профессора.

С 1988 года по 2001 год В.Д. Перевалов работал в должности проректора по научной работе, а с 2001 года по 2007 год — в должности ректора Уральского государственного юридического университета. Благодаря его высоким профессиональным качествам вузу удалось решить множество проблем в научно-исследовательской и учебной деятельности.

В.Д. Перевалов ведет серьезную научно-исследовательскую работу. Он является редактором и соавтором нескольких учебников по теории государства и права, политологии, конституционному праву Российской Федерации. По поручению Минобразования РФ он участвовал в разработке концепции юридического образования в Российской Федерации и Государственного образовательного стандарта по специальности «Юриспруденция». В.Д. Перевалов активно работает с аспирантами и соискателями, под его руководством защищен ряд кандидатских и докторских диссертаций. В.Д. Перевалов является председателем Диссертационного совета по защите диссертаций на соискание ученых степеней кандидата и доктора юридических наук. Как научный руководитель и консультант В.Д. Перевалов взрастил целый ряд талантливых ученых-юристов и преподавателей. Его перу принадлежит более 100 научных публикаций. Индекс Хирша — 8.

В.Д. Перевалов успешно сочетает научную и преподавательскую деятельность с активной общественной работой. В качестве Президента межрегиональной ассоциации юридических вузов России он плодотворно трудится на ниве консолидации усилий правоведов по формированию гражданского общества, в качестве члена Экспертного совета Конституционной комиссии Верховного Совета РСФСР В.Д. Перевалов принимал участие в разработке Конституции Российской Федерации, был разработчиком ряда федеральных нормативно-правовых актов, Устава Свердловской области и региональных законов.

Виктор Дмитриевич Перевалов пользуется большим авторитетом среди преподавателей, студентов и юридической общественности. Более чем 40-летняя профессиональная деятельность В.Д. Перевалова отмечена государственными наградами и почетными званиями от правоохранительных органов. В.Д. Перевалов — Почетный работник прокуратуры РФ, Почетный сотрудник МВД РФ, Почетный работник высшего профессионального образования РФ. В 2001 году он был удостоен Ордена Почёта.

Награды и звания

• Заслуженный юрист Российской Федерации
• Орден Почёта
• Медаль Анатолия Кони
• Президент межрегиональной Ассоциации юридических вузов России
• Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации
• Почётный гражданин Свердловской области
• Ректор года—2004

Ссылки

• [www.llr.ru/razdel4.php?id_r3=43&id_r4=1447&simb=П Биография Виктора Дмитриевича Перевалова]  (Проверено 5 декабря 2010)
• www.usla.ru/ch.php?cid=140&mid=140&obid=146&eid=161

Отрывок, характеризующий Перевалов, Виктор Дмитриевич

С неделю тому назад французы получили сапожный товар и полотно и роздали шить сапоги и рубахи пленным солдатам.
– Готово, готово, соколик! – сказал Каратаев, выходя с аккуратно сложенной рубахой.
Каратаев, по случаю тепла и для удобства работы, был в одних портках и в черной, как земля, продранной рубашке. Волоса его, как это делают мастеровые, были обвязаны мочалочкой, и круглое лицо его казалось еще круглее и миловиднее.
– Уговорец – делу родной братец. Как сказал к пятнице, так и сделал, – говорил Платон, улыбаясь и развертывая сшитую им рубашку.
Француз беспокойно оглянулся и, как будто преодолев сомнение, быстро скинул мундир и надел рубаху. Под мундиром на французе не было рубахи, а на голое, желтое, худое тело был надет длинный, засаленный, шелковый с цветочками жилет. Француз, видимо, боялся, чтобы пленные, смотревшие на него, не засмеялись, и поспешно сунул голову в рубашку. Никто из пленных не сказал ни слова.
– Вишь, в самый раз, – приговаривал Платон, обдергивая рубаху. Француз, просунув голову и руки, не поднимая глаз, оглядывал на себе рубашку и рассматривал шов.
– Что ж, соколик, ведь это не швальня, и струмента настоящего нет; а сказано: без снасти и вша не убьешь, – говорил Платон, кругло улыбаясь и, видимо, сам радуясь на свою работу.
– C'est bien, c'est bien, merci, mais vous devez avoir de la toile de reste? [Хорошо, хорошо, спасибо, а полотно где, что осталось?] – сказал француз.
– Она еще ладнее будет, как ты на тело то наденешь, – говорил Каратаев, продолжая радоваться на свое произведение. – Вот и хорошо и приятно будет.
– Merci, merci, mon vieux, le reste?.. – повторил француз, улыбаясь, и, достав ассигнацию, дал Каратаеву, – mais le reste… [Спасибо, спасибо, любезный, а остаток то где?.. Остаток то давай.]
Пьер видел, что Платон не хотел понимать того, что говорил француз, и, не вмешиваясь, смотрел на них. Каратаев поблагодарил за деньги и продолжал любоваться своею работой. Француз настаивал на остатках и попросил Пьера перевести то, что он говорил.
– На что же ему остатки то? – сказал Каратаев. – Нам подверточки то важные бы вышли. Ну, да бог с ним. – И Каратаев с вдруг изменившимся, грустным лицом достал из за пазухи сверточек обрезков и, не глядя на него, подал французу. – Эхма! – проговорил Каратаев и пошел назад. Француз поглядел на полотно, задумался, взглянул вопросительно на Пьера, и как будто взгляд Пьера что то сказал ему.
– Platoche, dites donc, Platoche, – вдруг покраснев, крикнул француз пискливым голосом. – Gardez pour vous, [Платош, а Платош. Возьми себе.] – сказал он, подавая обрезки, повернулся и ушел.
– Вот поди ты, – сказал Каратаев, покачивая головой. – Говорят, нехристи, а тоже душа есть. То то старички говаривали: потная рука торовата, сухая неподатлива. Сам голый, а вот отдал же. – Каратаев, задумчиво улыбаясь и глядя на обрезки, помолчал несколько времени. – А подверточки, дружок, важнеющие выдут, – сказал он и вернулся в балаган.


Прошло четыре недели с тех пор, как Пьер был в плену. Несмотря на то, что французы предлагали перевести его из солдатского балагана в офицерский, он остался в том балагане, в который поступил с первого дня.
В разоренной и сожженной Москве Пьер испытал почти крайние пределы лишений, которые может переносить человек; но, благодаря своему сильному сложению и здоровью, которого он не сознавал до сих пор, и в особенности благодаря тому, что эти лишения подходили так незаметно, что нельзя было сказать, когда они начались, он переносил не только легко, но и радостно свое положение. И именно в это то самое время он получил то спокойствие и довольство собой, к которым он тщетно стремился прежде. Он долго в своей жизни искал с разных сторон этого успокоения, согласия с самим собою, того, что так поразило его в солдатах в Бородинском сражении, – он искал этого в филантропии, в масонстве, в рассеянии светской жизни, в вине, в геройском подвиге самопожертвования, в романтической любви к Наташе; он искал этого путем мысли, и все эти искания и попытки все обманули его. И он, сам не думая о том, получил это успокоение и это согласие с самим собою только через ужас смерти, через лишения и через то, что он понял в Каратаеве. Те страшные минуты, которые он пережил во время казни, как будто смыли навсегда из его воображения и воспоминания тревожные мысли и чувства, прежде казавшиеся ему важными. Ему не приходило и мысли ни о России, ни о войне, ни о политике, ни о Наполеоне. Ему очевидно было, что все это не касалось его, что он не призван был и потому не мог судить обо всем этом. «России да лету – союзу нету», – повторял он слова Каратаева, и эти слова странно успокоивали его. Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса. Озлобление его против жены и тревога о том, чтобы не было посрамлено его имя, теперь казались ему не только ничтожны, но забавны. Что ему было за дело до того, что эта женщина вела там где то ту жизнь, которая ей нравилась? Кому, в особенности ему, какое дело было до того, что узнают или не узнают, что имя их пленного было граф Безухов?