Перегонец, Александра Фёдоровна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александра Перегонец

Кадр из фильма «Аэлита». А. Ф. Перегонец (справа) в роли Ихошки
Имя при рождении:

Перего́нец Александра Фёдоровна

Дата рождения:

15 ноября 1895(1895-11-15)

Место рождения:

Кузнецк,
Томская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

10 апреля 1944(1944-04-10) (48 лет)

Место смерти:

Симферополь,
СССР

Гражданство:

Российская империя Российская империя
СССР СССР

Профессия:

актриса

Карьера:

19161944

Награды:

Заслуженная артистка Крымской АССР

Александра Фёдоровна Перего́нец (18951944) — российская и советская актриса театра и кино, подпольщица, трагически погибшая в годы Великой Отечественной войны.





Биография

Александра Перегонец родилась 15 ноября 1895 года в Кузнецке (ныне Новокузнецк).

Она была пятой дочерью исправника по горному делу Фёдора Егоровича и его жены Марии Матвеевны[1]. По данным на 1858 год: казначей в Перемышле Перегонец Егор Игнатьевич, коллежский асессор с 1846 г. (имел знак отличия за XXV л. непорочной службы в 1851 г.)-[2] возможно дед. В 1897 году семья переехала в Калугу.

В 1914 году Александра закончила Калужскую женскую гимназию, ныне школа № 5 Калуги, со званием домашней учительницы[3]. Выступала в самодеятельных спектаклях, занималась в театральной студии клуба офицеров.

Творчество

Осенью 1914 года Александра поступила в петербургскую «Школу сценического искусства», организованную в 1908 году Андреем Петровским. На театральной сцене она с успехом исполняла роли Анны из «Вишнёвого сада», Норы и др.

С 1916 года работала в актёрском товариществе Петрозаводска, затем в Петроградском театре миниатюр в амплуа травести и инженю. Вышла замуж за артиста Ивана Александровича Вольского, с которым рассталась в 1928 году.

С 1917 года Александра Перегонец работает в разных театрах — в Новороссийске, Киеве, Харькове, Екатеринодаре, Ростове, Тифлисе; в то время актёров набирали, как правило, на один сезон. С 1922 года — в Московском театре «Летучая мышь»

В 1924 году по рекомендации драматурга Иосифа Прута снялась в фильме Якова Протазанова «Аэлита», где исполнила роль служанки Аэлиты Ихошки. Согласно сценарию, героиня А. Перегонец погибает от рук «марсианских фашистов»…

В 1920-е годы актриса работала в театрах Казани, Петрозаводска, Ленинграда (БДТ), Новосибирска, Иркутска. С 1931 года и до конца дней — актриса Крымского русского театра им. М. Горького в Симферополе.

Создала запоминающиеся образы Норы («Нора»), Луизы («Коварство и любовь»), Дианы («Собака на сене»), Насти («На дне») и др. Заслуженная артистка Крымской АССР[3], по другим данным — Заслуженная артистка РСФСР[4].

Подпольная деятельность

В 1941 году симферопольский театр не смог эвакуироваться — путь на Севастополь был отрезан. Труппа вернулась в Симферополь, который был оккупирован 1 ноября 1941 года.

Во время оккупации второй муж актрисы, Заслуженный артист РСФСР Анатолий Иванович Добкевич отказался стать городским головой Симферополя и был казнён оккупантами.

В мае 1942 года театр возобновил работу под новым названием «Симферопольский русский театр драмы и комедии». А. Ф. Перегонец получила разрешение создать при театре молодёжную студию, куда привлекла около 50 человек, спасая их тем самым от угона в Германию.

В 19431944 гг. А. Ф. Перегонец активно участвовала в подпольной деятельности разведывательно-диверсионной группы «Соколы» (по другим данным, «Сокол», по подпольной кличке руководителя группы). Группу возглавлял майор НКГБ Гиссак Арабаджи.

В подпольную группу входили около 60 человек, в том числе 10 сотрудников театра: актёры Зоя Павловна Яковлева и Заслуженный артист РСФСР Дмитрий Константинович Добромыслов, костюмеры Илья Николаевич Озеров и Елизавета Кучеренко, машинист сцены Павел Ипполитович Чечёткин, уборщица Прасковья Тарасовна Ефимова, ученик художника Олег Савватеев.

Организаторами группы были главный художник театра Николай Андреевич Барышев и актриса Александра Фёдоровна Перегонец. [4]

Это был один из тех редких случаев, когда важные задания были поручены не профессиональным разведчикам, а актёрам. В частности, планировалось проведение террористической операции — покушение на Гитлера осенью 1943 года, прибывающего в Крым на открытие моста через Керченский пролив. Однако «крымский мост» был разрушен, Гитлер не приехал, операция отменена.

Подпольщики переориентировались на разведывательную работу, готовились к диверсионным актам. В частности, они взорвали здание областного архива, откуда при отступлении не успели вывезти секретные документы[5]. В целом группа «Соколы» организовала 45 крупных диверсий, передала сотни разведывательных донесений.

В конце 1943 года Н. А. Барышев составил план Симферополя и нанёс на него разведывательные данные о военных объектах противника. Карта была передана партизанам и использована при освобождении города 51-й армией в 1944 году. Подпольщики поддерживали связь с крымскими партизанами, с подпольным обкомом. В театре был создан тайник, куда спрятали богатую коллекцию из 5000 театральных костюмов, которую немцы планировали вывезти. В марте 1944 года гестапо напало на след группы. 18 марта, сразу после спектакля, подпольщиков арестовали. Удалось спастись только Е. Я. Кучеренко, которая при отступлении немцев спасла здание театра от пожара[6].

Кто выдал подполье — до сих пор не вполне ясно. Предательница, работница театра Каблукова из фильма «Они были актёрами» — не более чем художественный вымысел. Автор книги «В крымском подполье», секретарь Крымского подпольного центра Иван Андреевич Козлов (1888—1957) подозревал в провале группы связную под псевдонимом «Лесная»[7]. На самом деле под этим псевдонимом скрывалась Скрипниченко Людмила Васильевна, офицер НКГБ. Она была убита в гестапо 29 марта 1944 года. В апреле погиб и её муж, Александр Иванович Скрипниченко, также профессиональный разведчик.[8]

По данным архивов КГБ, группа «Соколы» выдана агентом абвера М.Ящининым, работавшим на Симферопольской электростанции[4].

А. Ф. Перегонец вынесла страшные пытки, у неё были сожжены ноги[5]. 10 апреля 1944 года, за три дня до освобождения Симферополя советскими войсками, подпольщики были расстреляны в урочище «Дубки», на территории совхоза «Красный».

А. Ф. Перегонец похоронена на 1-м гражданском кладбище Симферополя.

Память

Напишите отзыв о статье "Перегонец, Александра Фёдоровна"

Примечания

  1. [theatre-music.narod.ru/32.html С. Рухля. Эта маленькая Перегонец/Санкт-Петербургские ведомости, 16.03.2007]
  2. Гражданские чины 8 класса. СПб. 1858.
  3. 1 2 [www.school5.kaluga.ru/index.php?page=history&part=1 Официальный сайт школы № 5 города Калуги]
  4. 1 2 3 [Пащеня В. Н. О деятельности некоторых подпольных патриотических организаций в Крымской АССР в годы оккупации в 1941—1944 гг. (по материалам Крымского управления КГБ СССР)//Культура народов Причерноморья — 2004. № 56, т. 1.- с.29-33.]
  5. 1 2 3 4 [www.rutv.ru/video.html?d=0&vid=51980 Документальный фильм «После премьеры — расстрел. История одного предательства»]
  6. [militera.lib.ru/memo/russian/kozlov_ia/22.html Козлов И. А. В крымском подполье. — М.: «Молодая гвардия», 1948. Глава двадцать вторая]
  7. И. Козлов. В крымском подполье. М.:Молодая гвардия, 1948. — 352 с.
  8. Скрипченко-Коровяковская Г. А. Правда о разведчице «Лесной»: О Л. В. Скрипниченко. — Симферополь: Таврия, 1990. — 164 с. — ISBN 5-7780-0325-0
  9. [www.mincult.crimea-portal.gov.ua/rus/index.php?v=5&tek=78&art=91 «Русский академический драматический театр им. М. Горького»]

Литература

  • Ландау С. Г. Александра Перегонец: Судьба актрисы — М:Искусство, 1990. — C. 271
  • Елизарова М. Н. Незабываемые годы. — Казань: Татарское книжное издательство, 1987

Ссылки

  • [www.fire-of-war.ru/podpolie/p1116.htm Симферополь. Годы, опалённые войной]

Отрывок, характеризующий Перегонец, Александра Фёдоровна

Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.