Перегудов, Владимир Николаевич

Владимир Николаевич Перегудов
Дата рождения:	28 июня 1902(1902-06-28)
Место рождения:	Балаково, Самарская губерния
Дата смерти:	19 сентября 1967(1967-09-19) (65 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Страна:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Научная сфера:	Проектирование подводных лодок
Место работы:	СПМБМ «Малахит»
Награды и премии:

Влади́мир Никола́евич Перегу́дов (1902—1967) — советский учёный, инженер-конструктор, кораблестроитель, начальник и главный конструктор Специального конструкторского бюро № 143 (СКБ-143), Главный конструктор дизельной подводной лодки проекта 613, первой отечественной атомной подводной лодки типа «Кит» (проект 627), Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР и Ленинской премии, участник Гражданской и Великой Отечественной войн, капитан 1-го ранга.

Биография

Родился 28 июня 1902 года в городе Балаково Самарской губернии (ныне в Саратовской области). Из крестьян. Русский.

В годы гражданской войны в составе комсомольского отряда специального назначения участвовал в ликвидации белогвардейских банд Попова в районе Балаково, затем работал секретарём чрезвычайной следственной комиссии в Балакове.

С 1921 года — в Военно-морском флоте. Окончил ускоренные курсы техников командного состава Балтийского флота в Петрограде, в 1926 году — Военно-морское инженерное училище имени т. Дзержинского.

В 1926—1927 годах Перегудов служил старшим военпредом морских сил Балтийского моря, ремонтным механиком на линкоре «Октябрьская революция». В 1927 году поступил слушателем факультета военного судостроения в Военно-морскую академию. В 1930 году, после защиты дипломного проекта «Эскадренная подводная лодка» ему была присвоена квалификация инженера-кораблестроителя. Назначен на должность начальника секции подводного плавания Научно-технического комитета ВМФ, участвовал в строительстве первых типов советских подводных лодок.

В 1934-35 годах откомандирован за рубеж для участия в совместной работе с компанией «Дешимаг», которая привела к созданию подлодок типа «Средняя».

В декабре 1937 года был репрессирован, летом 1938 года — освобождён с формулировкой «за отсутствием вины».

После войны работал преподавателем в Военно-морской академии имени А. Н. Крылова и в ВВМИУ имени Ф. Э. Дзержинского, также занимался проектированием подводных лодок, был генеральным конструктором средних ДПЛ проектов 608 и 613, все эти годы работал в ЦНИИ-45. В апреле 1953 года назначен начальником СКБ-143, специально созданного для проектирования атомных подлолодок. Был главным конструктором первых советских АПЛ проекта 627, за работу над которыми был удостоен звания Героя Социалистического Труда.

Впоследствии руководил работами по созданию АПЛ проектов 645ЖМТ и 705 «Лира» с жидкометаллическим теплоносителем, очень удачного проекта 671, а также нереализованного проекта 639.

Умер в 1967 году, похоронен на Серафимовском кладбище Санкт-Петербурга.

29 августа 2006 года решением Собрания депутатов Балаковского муниципального образования № 102 Перегудову было присвоено звание «Почётный гражданин Балаковского муниципального образования» посмертно.

Память

• В честь конструктора было названо вспомогательное судно специального назначения, оборудованное для измерения физических полей военных кораблей. В 2009 году «Владимир Перегудов» базировался на Северном флоте, в феврале отмечалось 20-летие корабля.
• В 2014 году именем Перегудова названа банка в Баренцевом море.

Награды

• Герой Социалистического Труда.
• Награждён двумя орденами Ленина, двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны 2-й степени, орденом Красной Звезды (31 марта 1944), а также медалями.
• Лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=10438 Перегудов, Владимир Николаевич]. Сайт «Герои Страны».

• [podlodka.info/content/view/674/241/ Перегудов Владимир Николаевич]
• [www.korabel.ru/persones/detail/375.html Биография на сайте Корабел. Ру]

Отрывок, характеризующий Перегудов, Владимир Николаевич

«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.