Передача Макао КНР

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Передача Макао Китаю (официально «передача Португальской республикой суверенитета над Макао Китайской Народной республике»; 20 декабря 1999 г.) ознаменовала конец Португальской колониальной империи. Макао стал вторым особым административным регионом Китая в рамках политики Одна страна — две системы, гарантированный до 2049 г. Португальский язык сохранил статус официального, наряду с китайским. Одним из основных последствий передачи стал массовый наплыв иммигрантов из КНР, которые составляют до 40 % населения региона.



Предпосылки

Дату передачи Макао КНР установила Совместная китайско-португальская декларация по вопросу Макао[en], подписанная после долгих переговоров в Пекине 13 апреля 1987 г.

Церемония передачи

Днем 19 декабря 1999, 127-й португальский губернатор Макао Васко Жуаким Рока Вийера спустил португальский флаг в Макао, что означало факт превращения Макао в особый административный район КНР. Официальная передача суверенитета над территорией завершилась в полночь в культурном центре ботанического сада Макао. Торжественные мероприятия начались вечером и закончились на рассвете от 20 декабря.

Вечер 19 декабря начался с китайских танцев дракона и льва. Они сопровождались демонстрацией фрагментов исторических событий и особенностей Maкао, которые повествовали о смешении здесь культур и религий, Востока и Запада, в результате которого появилась макао-португальцы. На заключительном этапе церемонии 422 ребёнка, которые символизировали 422 года существования Португальского Макао, с несколькими международными звездами исполнили на сцене песню «Похвала за Мир».

См. также


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Передача Макао КНР"

Отрывок, характеризующий Передача Макао КНР

Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.