Перелом нижней челюсти

Перело́м ни́жней че́люсти — повреждение нижней челюсти с нарушением её целостности.

Этиология

Этиология перелома нижней челюсти мало чем отличается от общей этиологии переломов костей.

• Травматические переломы: могут быть получены бытовым, спортивным, огнестрельным или другим способом.
• Патологический перелом: возникает при минимальном внешнем воздействии на патологически измененную костную ткань.

Патогенез

Неогнестрельные переломы происходят по «слабым линиям» кости и, как правило, являются двойными или тройными, что объясняется характерной подковообразной формой кости.

Патологические переломы обусловлены наличием заболеваний кости — хронического остеомиелита, злокачественных новообразований, фиброзного остита и других.

Клиническая картина

Клиническая картина характеризуется болевым синдромом, смещением отломков, их подвижностью; нередко наблюдается видимая деформация челюстно-лицевой области. Кроме того, как правило, имеют место изменение прикуса, нарушения речи и жевания, обильное слюнотечение.

При переломе альвеолярного отростка определяющий симптом — нарушение артикуляции. Течение переломов может осложняться остеомиелитом и околочелюстной флегмоной. Рентгенограмма помогает уточнить локализацию и характер перелома. Своеобразие клинических проявлений во многом определяется локализацией перелома.

Огнестрельные переломы имеют более разнообразную локализацию, обычно сочетаются с ранением глаз, носа, других костей черепа, сопровождаются обильным носовым и ротовым кровотечением. Возможна аспирация крови, рвотных масс, зубов и другие осложнения (асфиксия, менингит).

Существуют типичные места переломов. Как правило, они находятся в тех местах, где кость испытывает наибольшую нагрузку, или там, где её прочность ниже. К наиболее распространённым переломам относятся: • углы нижней челюсти (проекция третьих моляров); • в проекции ментального отверстия; • середина (центр) тела нижней челюсти; • суставной отросток;

Неотложная помощь

Неотложная помощь состоит из транспортной иммобилизации, остановки кровотечения, предупреждения асфиксии и противошоковых мероприятий. Транспортную иммобилизацию производят жёсткой подбородочной пращевидной повязкой. Для предупреждения асфиксии больного усаживают либо укладывают на бок. Если язык западает (при бессознательном состоянии пострадавшего), его иногда прошивают лигатурой или фиксируют для обеспечения проходимости дыхательных путей. Может возникать необходимость в трахеотомии.

Лечение

Лечение перелома нижней челюсти заключается в сопоставлении отломков и их фиксации. Иммобилизация обеспечивается проволочными назубными шинами, проволочными или полимерными нитями, остеосинтезом металлическими стержнями, а также с помощью специальных аппаратов. Раны ушивают, при обширных дефектах накладывают проволочные пластиночные швы. Важно обеспечить питание больного высококалорийной пищей, вводимой с помощью поильника или чайной ложки. Для предотвращения травматического остеомиелита вводят антибиотики.

Прогноз

При неосложнённых переломах и своевременном лечении целостность кости и функция нижней челюсти восстанавливаются в течение 3 — 4 недель. Переломы ветви, суставного или височного отростков нижней челюсти могут повлечь за собой стойкие функциональные нарушения.

Отрывок, характеризующий Перелом нижней челюсти

«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.