Перемёт (тюколка, дрыголка) — орудие лова, главным образом хищной рыбы, тип крючковой снасти. Состоит из прочной бечёвки и прикреплённых к ней коротких поводков с крючками, на которые насаживается приманка. В словаре Даля сказано:
Снасть эта, как полагают, портит много рыбы, и потому запрещена, но она в деле повсюду, в Черном и Каспийском море и в реках их.
Перемёт обычно ставят поперёк течения реки. Оба конца перемёта привязывают к сторожкам, состоящим из бечёвки, к нижнему концу которой прикреплён груз (грузило), а к верхней — поплавок. Можно также натягивать перемёт и между двумя вбитыми в дно колами, использовать любые другие неподвижные и полуподвижные элементы (подводные детали причалов и пристаней, бакены, буи…). Самое главное — чтобы перемёт оставался на одном месте и был заглублен в воду. В качестве насадки хорошо себя зарекомендовал пескарь, насаженный на крючок за спинку или за жабру через рот. В Азовском море в качестве наживки хороша местная мелкая креветка.
Рыбная ловля |
---|
| Рыболовство |
| |
---|
| Рыбалка Зимняя рыбалка |
Снасти | |
---|
| | |
---|
| | |
---|
| Искусственные приманки | |
---|
| Принадлежности | |
---|
| Другое... | |
---|
</div> | </table></td></tr></table>
Напишите отзыв о статье "Перемёт"Отрывок, характеризующий Перемёт– Мерзавцы, подлецы! – закричал старик, отстраняя от нее лицо. – Губить армию, губить людей! За что? Поди, поди, скажи Лизе. – Княжна бессильно опустилась в кресло подле отца и заплакала. Она видела теперь брата в ту минуту, как он прощался с ней и с Лизой, с своим нежным и вместе высокомерным видом. Она видела его в ту минуту, как он нежно и насмешливо надевал образок на себя. «Верил ли он? Раскаялся ли он в своем неверии? Там ли он теперь? Там ли, в обители вечного спокойствия и блаженства?» думала она.
– Mon pere, [Отец,] скажите мне, как это было? – спросила она сквозь слезы.
– Иди, иди, убит в сражении, в котором повели убивать русских лучших людей и русскую славу. Идите, княжна Марья. Иди и скажи Лизе. Я приду.
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
|