Перенсон, Адольф Густавович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адольф Густавович Перенсон
Имя при рождении:

Adolf Perenson

Дата рождения:

1885(1885)

Место рождения:

Нарва,
Российская империя

Дата смерти:

10 мая 1919(1919-05-10)

Место смерти:

Красноярск

Гражданство:

Российская империя Российская империя
РСФСР

Образование:

незаконченное высшее

Партия:

РСДРП1905 года)

Основные идеи:

большевизм

Род деятельности:

врач, революционер

Адольф Густавович Перенсон (эст. Adolf Perenson) — Участник Гражданской войны, деятель революционного движения России, социал-демократ, борец за установление Советской власти в Сибири.





Биография

Родился в Нарве в 1885 году. Учился в Кронштадтской гимназии, учась в последнем классе которой, вступил в марксистский кружок. После окончания гимназии поступил в Санкт-Петербургскую Военно-медицинскую академию. В 1905 г. вступил в РСДРП(б), вёл подпольную партийную работу на Выборгской стороне. В 1908 г. за попытку организации вооружённого восстания в Кронштадте был осуждён к пяти годам каторжных работ.[1] Заключение отбывал в Зерентуйской и Кутомарской каторжных тюрьмах (Восточная Сибирь). После завершения каторги вышел на поселение в Селингинскую волость (Забайкалье), а затем в село Богучаны Енисейской губернии. Весной 1914 года добился разрешения выехать в город Енисейск.

В апреле 1917 г. при поддержке большевиков был избран председателем Енисейского совета, деятельность которого одобрил В.И. Ленин в статье «К чему ведут контрреволюционные шаги Временного правительства».

В 1918 г. работает в Красноярске заместителем председателя объединённого губернского исполкома Советов рабочих и солдатских депутатов Енисейской губернии. Руководил организацией отрядов Красной гвардии.

В момент Чехословацкого восстания находился на совещании советских работников в Иркутске. Решил, несмотря на опасность, попытаться пробраться в Красноярск, но был опознан на станции Нижнеудинская и арестован. Почти год содержался в тюрьме в качестве заложника.[2] Расстрелян 11 мая 1919 г. в губернской тюрьме вместе с Яковом Боградом, Ольгердом Петерсоном, Ракомблем Менчуком, Иваном Коншиным, Федором Вейманом, Семеном Иофером, Эрнестом Щульцем, и Яном Станислауэ в отместку за жестокое убийство красными повстанцами старшего унтер-офицера 8 роты 10-го чехословацкого полка Вондрашека.[3]

Память

Именем Перенсона названа одна из центральных улиц Красноярска (бывший Почтамтский переулок).[4]

Напишите отзыв о статье "Перенсон, Адольф Густавович"

Литература

  • С. В. Студенцова, А. П. Сливина, Иван Андреевич Прядко. Перенсон Адольф Густавович // Солдаты великой борьбы. — Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1968. — С. 111-113. — 167 с.
  • Борис Федорович Багаев. Красноярск в трёх революциях : хроника революционных событий в Енисейской губернии. — Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1974. — 118 с.
  • Г. Н. Кожевников, И. А. Прядко, А. П. Сливина. 1895-1920 гг.. — Красноярск: Красноярское книжное изд-во, 1974. — 103 с.

Примечания

  1. [www.memo.ru/nerczinsk/bio_15.htm Нерчинская каторга 1900—1917: Биографические справки]. Мемориал. Проверено 16 марта 2014.
  2. Фёдор Волков. Взлет и падение Сталина. — Москва: Спектр, 1992. — С. 14-37. — 336 с.
  3. А. В. Мармышев, А. Г. Елисеенко. [www.krskstate.ru/dat/bin/atlas_let_attach/1010_graghd_voyna.pdf Гражданская война в Енисейской губернии]. — Красноярск: Версо, 2008. — 153 с.
  4. Владимир Тугаринов. [res.krasu.ru/streets/streets/perenson.htm Их именами названы улицы г.Красноярска: Улица А.Г. Перенсона]. Кольцо красноярских краеведческих и научно-образовательных веб-ресурсов (22 марта 1999). Проверено 16 марта 2014.

Отрывок, характеризующий Перенсон, Адольф Густавович

И, отделавшись от молодого человека, не умеющего жить, она возвратилась к своим занятиям хозяйки дома и продолжала прислушиваться и приглядываться, готовая подать помощь на тот пункт, где ослабевал разговор. Как хозяин прядильной мастерской, посадив работников по местам, прохаживается по заведению, замечая неподвижность или непривычный, скрипящий, слишком громкий звук веретена, торопливо идет, сдерживает или пускает его в надлежащий ход, так и Анна Павловна, прохаживаясь по своей гостиной, подходила к замолкнувшему или слишком много говорившему кружку и одним словом или перемещением опять заводила равномерную, приличную разговорную машину. Но среди этих забот всё виден был в ней особенный страх за Пьера. Она заботливо поглядывала на него в то время, как он подошел послушать то, что говорилось около Мортемара, и отошел к другому кружку, где говорил аббат. Для Пьера, воспитанного за границей, этот вечер Анны Павловны был первый, который он видел в России. Он знал, что тут собрана вся интеллигенция Петербурга, и у него, как у ребенка в игрушечной лавке, разбегались глаза. Он всё боялся пропустить умные разговоры, которые он может услыхать. Глядя на уверенные и изящные выражения лиц, собранных здесь, он всё ждал чего нибудь особенно умного. Наконец, он подошел к Морио. Разговор показался ему интересен, и он остановился, ожидая случая высказать свои мысли, как это любят молодые люди.


Вечер Анны Павловны был пущен. Веретена с разных сторон равномерно и не умолкая шумели. Кроме ma tante, около которой сидела только одна пожилая дама с исплаканным, худым лицом, несколько чужая в этом блестящем обществе, общество разбилось на три кружка. В одном, более мужском, центром был аббат; в другом, молодом, красавица княжна Элен, дочь князя Василия, и хорошенькая, румяная, слишком полная по своей молодости, маленькая княгиня Болконская. В третьем Мортемар и Анна Павловна.
Виконт был миловидный, с мягкими чертами и приемами, молодой человек, очевидно считавший себя знаменитостью, но, по благовоспитанности, скромно предоставлявший пользоваться собой тому обществу, в котором он находился. Анна Павловна, очевидно, угощала им своих гостей. Как хороший метрд`отель подает как нечто сверхъестественно прекрасное тот кусок говядины, который есть не захочется, если увидать его в грязной кухне, так в нынешний вечер Анна Павловна сервировала своим гостям сначала виконта, потом аббата, как что то сверхъестественно утонченное. В кружке Мортемара заговорили тотчас об убиении герцога Энгиенского. Виконт сказал, что герцог Энгиенский погиб от своего великодушия, и что были особенные причины озлобления Бонапарта.
– Ah! voyons. Contez nous cela, vicomte, [Расскажите нам это, виконт,] – сказала Анна Павловна, с радостью чувствуя, как чем то a la Louis XV [в стиле Людовика XV] отзывалась эта фраза, – contez nous cela, vicomte.
Виконт поклонился в знак покорности и учтиво улыбнулся. Анна Павловна сделала круг около виконта и пригласила всех слушать его рассказ.
– Le vicomte a ete personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] – шепнула Анна Павловна одному. – Le vicomte est un parfait conteur [Bиконт удивительный мастер рассказывать], – проговорила она другому. – Comme on voit l'homme de la bonne compagnie [Как сейчас виден человек хорошего общества], – сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Виконт хотел уже начать свой рассказ и тонко улыбнулся.
– Переходите сюда, chere Helene, [милая Элен,] – сказала Анна Павловна красавице княжне, которая сидела поодаль, составляя центр другого кружка.
Княжна Элен улыбалась; она поднялась с тою же неизменяющеюся улыбкой вполне красивой женщины, с которою она вошла в гостиную. Слегка шумя своею белою бальною робой, убранною плющем и мохом, и блестя белизною плеч, глянцем волос и брильянтов, она прошла между расступившимися мужчинами и прямо, не глядя ни на кого, но всем улыбаясь и как бы любезно предоставляя каждому право любоваться красотою своего стана, полных плеч, очень открытой, по тогдашней моде, груди и спины, и как будто внося с собою блеск бала, подошла к Анне Павловне. Элен была так хороша, что не только не было в ней заметно и тени кокетства, но, напротив, ей как будто совестно было за свою несомненную и слишком сильно и победительно действующую красоту. Она как будто желала и не могла умалить действие своей красоты. Quelle belle personne! [Какая красавица!] – говорил каждый, кто ее видел.
Как будто пораженный чем то необычайным, виконт пожал плечами и о опустил глаза в то время, как она усаживалась перед ним и освещала и его всё тою же неизменною улыбкой.
– Madame, je crains pour mes moyens devant un pareil auditoire, [Я, право, опасаюсь за свои способности перед такой публикой,] сказал он, наклоняя с улыбкой голову.
Княжна облокотила свою открытую полную руку на столик и не нашла нужным что либо сказать. Она улыбаясь ждала. Во все время рассказа она сидела прямо, посматривая изредка то на свою полную красивую руку, которая от давления на стол изменила свою форму, то на еще более красивую грудь, на которой она поправляла брильянтовое ожерелье; поправляла несколько раз складки своего платья и, когда рассказ производил впечатление, оглядывалась на Анну Павловну и тотчас же принимала то самое выражение, которое было на лице фрейлины, и потом опять успокоивалась в сияющей улыбке. Вслед за Элен перешла и маленькая княгиня от чайного стола.