Переплут
Поделись знанием:
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
Переплу́т — бог у восточных славян.
Переплут среди других языческих богов упоминается в «Слове св. Григория» по Софийскому списку и «Слове Иоанна Златоуста» о том, «како первое погании веровали в идолы», где сообщается лишь, что в честь Переплута пили, «вертячеся в розех». Смысл этого оборота остается неясным: это может означать, что пили из рогов, или что, пили во время вождения хороводов. За неимением фактических данных, сказать что-либо определённое о Переплуте нет возможности[1]
В интерпретации современных родноверов, Переплут — дух земли, или пашни, или поля, или лугаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3055 дней].
Напишите отзыв о статье "Переплут"
Примечания
- ↑ Гальковский Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси. [lib.swarog.ru/books/0source/galk/12.php § 12. Мокошь. Переплут. Позвизд. Ладо, Леле и Полеле]
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Переплут
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
