Перес Гальдос, Бенито
Поделись знанием:
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
| Бени́то Пе́рес Гальдо́с | |
| Benito Pérez Galdós | |
 Бенито Перес Гальдос с собакой. 1890 | |
| Имя при рождении: |
Бени́то Пе́рес Гальдо́с (Benito Pérez Galdós) |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Годы творчества: |
1870—1920 |
Бени́то Пе́рес Гальдо́с (исп. Benito Pérez Galdós, 10 мая 1843, Лас-Пальмас-де-Гран-Канария — 4 января 1920, Мадрид) — крупнейший представитель критического реализма в испанской литературе.
Содержание
Биография
В 19-летнем возрасте переехал в Мадрид, где и прожил преобладающую часть жизни. Прославился серией исторических романов «Национальные эпизоды» (46 тт., 1872—1912), охватывающих ключевые эпизоды испанской истории XIX в. К 1912 полностью ослеп, но продолжал диктовать свою прозу.
Творчество
Творчество Переса Гальдоса, воссоздавшего возвышение и утверждение среднего класса в испанском обществе, сложилось под влиянием романов Диккенса, Бальзака и Толстого. «Лучше всего удаётся Гальдосу изображение старого мира. Он непримиримый враг аристократической косности, религиозного изуверства, ханжества и лицемерия. Для изобличения их Гальдос находит самые язвительные слова, самые реалистические краски, местами переходящие в злую сатиру», — отмечал литературовед Б. А. Кузьмин[1].
Признание
Член Испанской королевской академии (1897), депутат парламента от республиканской партии (1907).
Начиная с 1918 года, многие романы писателя экранизировались, некоторые — не по одному разу. Три экранизации (Виридиана, Назарин, Тристана) принадлежат Луису Бунюэлю.
Публикации
Проза
| Год | Оригинальное название | Название |
|---|---|---|
| 1870 | La sombra | |
| 1870 | La Fontana de Oro | Золотой фонтан |
| 1871 | El audaz | Смельчак |
| 1876 | Doña Perfecta | Донья Перфекта |
| 1877 | Gloria | Глория |
| 1878 | La familia de León Roch | Семья Леона Роча |
| 1878 | Marianela | |
| 1881 | La desheredada | Обездоленная |
| 1882 | El amigo Manso | Друг Мансо |
| 1883 | El doctor Centeno | Доктор Сентено |
| 1884 | Tormento | Мука |
| 1884 | La de Bringas | Семья Брингас |
| 1884-85 | Lo prohibido | Запретное |
| 1886-87 | Fortunata y Jacinta | Фортуната и Хасинта |
| 1887 | Celín, Trompiquillos y Theros | |
| 1888 | Miau | |
| 1889 | La incógnita | |
| 1889 | Torquemada en la hoguera | Торквемада на костре |
| 1889 | Realidad | |
| 1890-91 | Ángel Guerra | Анхэль Гиерра |
| 1892 | Tristana | Тристана |
| 1892 | La loca de la casa | |
| 1893 | Torquemada en la cruz | Торквемада на кресте |
| 1894 | Torquemada en el purgatorio | Торквемада в чистилище |
| 1895 | Torquemada y San Pedro | Торквемада и святой Пётр |
| 1895 | Nazarín | Насарин |
| 1895 | Halma | Альма |
| 1897 | Misericordia | Сострадание |
| 1897 | El abuelo | Дед |
| 1905 | Casandra | Касандра |
| 1909 | El caballero encantado | Очарованный кабальеро |
| 1909 | La razón de la sinrazón |
Национальные эпизоды
Национальные эпизоды представляют собой четыре цикла по десять романов и один, состоящий из шести книг, написанных Гальдосом в период с 1873 по 1913 годы и описывающих историю Испании, начиная с Трафальгарской битвы и заканчивая 1874, годом падения либералов и первой испанской республики.
Драматургия
| Год | Оригинальное название | Название |
|---|---|---|
| 1861 | Quien mal hace, bien no espere | |
| 1865 | La expulsión de los moriscos | |
| 1867 | Un joven de provecho | |
| 1892 | Realidad | |
| 1893 | La loca de la casa | |
| 1893 | Gerona | Херона |
| 1894 | Las de San Quintín | |
| 1894 | Los condenados | |
| 1895 | Voluntad | Волонтёр |
| 1896 | La fiera | |
| 1896 | Doña Perfecta | Донья Перфекта |
| 1901 | Electra | Электра |
| 1902 | Alma y vida | Душа и жизнь |
| 1903 | Mariucha | |
| 1904 | El abuelo | Дед |
| 1905 | Amor y ciencia | |
| 1905 | Bárbara | |
| 1908 | Zaragoza | Сарагоса |
| 1908 | Pedro Minio | |
| 1910 | Casandra | Касандра |
| 1913 | Celia en los infiernos | |
| 1914 | Alceste | |
| 1915 | Sor Simona | |
| 1916 | El tacaño Salomón | |
| 1918 | Santa Juana de Castilla | |
| 1921 | Antón Caballero |
Мемуарная проза
| Год | Оригинальное название | Название |
|---|---|---|
| 1890 | Crónicas de Portugal | Португальские хроники |
| 1897 | Discurso de ingreso en la Real Academia Española | |
| 1906 | Memoranda, artículos y cuentos | |
| La novela en el tranvía | ||
| 1923 | Política española I | Испанская политика I |
| 1923 | Política española II | Испанская политика II |
| 1923 | Arte y crítica | Искусство и критика |
| 1923 | Fisonomías sociales | |
| 1923 | Nuestro teatro | Наш театр |
| 1924 | Cronicón 1883 a 1886 | Хроника 1883—1886 |
| 1927 | Toledo. Su historia y su leyenda | Толедо. История и легенда |
| 1929 | Viajes y fantasías | Путешествия и фантазии |
| 1930 | Memorias | Воспоминания |
Публикации на русском языке
- Волонтер. СПБ, 1879
- Хамелеон. СПБ, 1880
- Друг Маисо. СПБ, 1880
- Донья Перфекта. СПБ, 1882
- Двор Карла IV. СПБ, 1893
- Осада Сарагосы. СПБ, 1896
- Желанный король. СПБ, 1900
- Собр. соч., перев. М. Ватсон. Т.1-2. М.: Изд. «Звено», 1910—1911
- Очарованный кавальеро. Л., 1923 (переизд.: Л., 1927)
- Донья Перфекта. М., 1956
- Повести о ростовщике Торквемаде. М., 1958
- Трафальгар. М., 1961
- 19 марта и 2 мая. Байлен. Наполеон в Чамартине. М., 1972
- Херона. Кадис. М., 1973
- Хуан Мартин эль Эмпесинадо. Сражение при Арапилях. М.: Художественная литература, 1975
- Тристана. Таинство соблазна. М.: Гелеос, 2007
Напишите отзыв о статье "Перес Гальдос, Бенито"
Примечания
- ↑ Кузьмин Б. А. «Золотой фонтан» // Борис Кузьмин. О Голдсмите, о Байроне, о Блоке…— М.: Художественная литература, 1977. — С. 253.
Ссылки
- [www.cervantesvirtual.com/bib_autor/Galdos Страница в Виртуальной библиотеке Мигель де Сервантес] (исп.)
- [www.casamuseoperezgaldos.com/portal/home.cmpg Страница музея Гальдоса] (исп.)
Отрывок, характеризующий Перес Гальдос, Бенито
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Господи боже наш, в него же веруем и на него же уповаем, не посрами нас от чаяния милости твоея и сотвори знамение во благо, яко да видят ненавидящий нас и православную веру нашу, и посрамятся и погибнут; и да уведят все страны, яко имя тебе господь, и мы людие твои. Яви нам, господи, ныне милость твою и спасение твое даждь нам; возвесели сердце рабов твоих о милости твоей; порази враги наши, и сокруши их под ноги верных твоих вскоре. Ты бо еси заступление, помощь и победа уповающим на тя, и тебе славу воссылаем, отцу и сыну и святому духу и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь».
В том состоянии раскрытости душевной, в котором находилась Наташа, эта молитва сильно подействовала на нее. Она слушала каждое слово о победе Моисея на Амалика, и Гедеона на Мадиама, и Давида на Голиафа, и о разорении Иерусалима твоего и просила бога с той нежностью и размягченностью, которою было переполнено ее сердце; но не понимала хорошенько, о чем она просила бога в этой молитве. Она всей душой участвовала в прошении о духе правом, об укреплении сердца верою, надеждою и о воодушевлении их любовью. Но она не могла молиться о попрании под ноги врагов своих, когда она за несколько минут перед этим только желала иметь их больше, чтобы любить их, молиться за них. Но она тоже не могла сомневаться в правоте читаемой колено преклонной молитвы. Она ощущала в душе своей благоговейный и трепетный ужас перед наказанием, постигшим людей за их грехи, и в особенности за свои грехи, и просила бога о том, чтобы он простил их всех и ее и дал бы им всем и ей спокойствия и счастия в жизни. И ей казалось, что бог слышит ее молитву.
С того дня, как Пьер, уезжая от Ростовых и вспоминая благодарный взгляд Наташи, смотрел на комету, стоявшую на небе, и почувствовал, что для него открылось что то новое, – вечно мучивший его вопрос о тщете и безумности всего земного перестал представляться ему. Этот страшный вопрос: зачем? к чему? – который прежде представлялся ему в середине всякого занятия, теперь заменился для него не другим вопросом и не ответом на прежний вопрос, а представлением ее. Слышал ли он, и сам ли вел ничтожные разговоры, читал ли он, или узнавал про подлость и бессмысленность людскую, он не ужасался, как прежде; не спрашивал себя, из чего хлопочут люди, когда все так кратко и неизвестно, но вспоминал ее в том виде, в котором он видел ее в последний раз, и все сомнения его исчезали, не потому, что она отвечала на вопросы, которые представлялись ему, но потому, что представление о ней переносило его мгновенно в другую, светлую область душевной деятельности, в которой не могло быть правого или виноватого, в область красоты и любви, для которой стоило жить. Какая бы мерзость житейская ни представлялась ему, он говорил себе:
«Ну и пускай такой то обокрал государство и царя, а государство и царь воздают ему почести; а она вчера улыбнулась мне и просила приехать, и я люблю ее, и никто никогда не узнает этого», – думал он.
