Переулок Огородная Слобода
Поделись знанием:
Координаты: 55°45′55″ с. ш. 37°38′29″ в. д. / 55.76528° с. ш. 37.64139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76528&mlon=37.64139&zoom=17 (O)] (Я)Переулок Огородная СлободаПереулок Огородная Слобода
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
| переулок Огородная Слобода Москва | |
 Дворец детей и молодежи | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
320 м |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Чудовский переулок, |
| Почтовый индекс |
101000 |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.765696&lon=37.642375&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%9E%D0%B3%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%BD%D0%B0%D1%8F%20%D0%A1%D0%BB%D0%BE%D0%B1%D0%BE%D0%B4%D0%B0%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA&sll=37.642375%2C55.765696&sspn=0.04391%2C0.018566 на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.76583,37.64250&q=55.76583,37.64250&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Переу́лок Огоро́дная Слобода́ (до 1922 — Чудовский или Чудовской переулок, в 1922—1933 — Фокин переулок, в 1933—1994 — Переулок Стопани) расположен в Басманном районе Центрального административного округа города Москвы. Проходит от Гусятникова переулка до Малого Харитоньевского переулка (параллельно Мясницкой улице). Нумерация домов ведётся от Гусятникова переулка. На улице сохраняются отдельные дома рядовой деревянной застройки XIX века.
Содержание
Происхождение названия
Получил название в 1994 году по именованию местности в северо-восточной части Земляного города, которая в XVII веке была занята дворцовыми огородами и дворами огородников (Огородная слобода).
Изначально назывался Чудовский переулок — по подворью Чудова монастыря, в XVII—XIX в. находившемуся по северной стороне Малого Харитоньевского переулка. В 1676 году располагавшийся по современному Малому Харитоньевскому переулку загородный двор думного дворянина С. И. Заборовского купил Чудов монастырь, откуда и пошло название переулка. В 1922—1933 годах — Фокин переулок; также какое-то время назывался Барышников (Барышевский) переулок по фамилиям домовладельцев. В 1933—1994 годах — переулок Стопани в память об А. М. Стопани (1871—1932), партийном деятеле, одном из руководителей бывшего Общества старых большевиков, помещавшегося в этом переулке (тогда же Гусятников переулок назывался Большевистским)[1].
Примечательные здания и сооружения
- Ogorodnaya Sloboda 2 Jan 2010 02 a.jpg
№ 2/5. посольство Швейцарии.
- Moscow, Ogorodnaya Sloboda 3-3.jpg
№ 3, 5
- Moscow, Gusyatnikov 7.jpg
Деревянные дома в сквере Дворца Пионеров
- Moscow, Ogorodnaya Sloboda 9.jpg
№ 9
По нечётной стороне:
- № 1/3 — доходный дом С. Ф. и А. А. Плещеевых (1910, архитектор Б. М. Нилус)
- № 3 — доходный дом (архитектор А. Д. Чичагов)
- № 5 — особняк «крестьянина текстильного села Озеры Коломенского уезда Михаила Щербакова», 1885, арх. П. А. Дриттенпрейс. С 1936 — корпус кружков и студий технического творчества Московского городского дома пионеров, позднее Дворца пионеров имени Н. К. Крупской; в настоящее время арендован московским офисом Xerox
- № 9 — двухэтажный деревянный дом (предположительно 1870—1880-е гг., архитектор А. А. Мейнгард), объект культурного наследия Москвы.
По чётной стороне:
- № 2/5 — особняк Д. А. Беренса (1892, архитектор Н. И. Якунин). В 1919 — управление продовольственной армии Наркомпрода. Современное посольство Швейцарии
- № 4 — на участке, расчищенном ещё до войны, устроен сквер Дворца пионеров со статуей молодого Ленина. В глубине сквера — три деревянных домика (Гусятников переулок, 7)
- № 6 — особняк чаепромышленников Высоцких (1900, архитектор Р. И. Клейн), неоднократно надстраивался и расширялся с сохранением первоначального облика. В советское время — клуб телеграфистов, контора общества старых большевиков, в 1936—1962 — Московский городской дом пионеров (так называемый «гордом на Стопани»), в доме неоднократно бывала Н. К. Крупская[2]; после открытия нового комплекса зданий городского Дворца на Ленинских горах — районный Дворец пионеров и школьников имени Н. К. Крупской. Ныне Дворец творчества детей и молодежи ЦАО
- № 12 — «Дом старых большевиков и полярников», стиль — конструктивизм. Предположительно проект разработан в мастерской Мельникова. Заселён в 1934 году. В разные годы в доме проживали и бывали в гостях известные дипломаты, деятели науки, искусства и советского государства. В том числе бывший полпред РСФСР в Тегеране Александр Голубь, мать Ф. Э. Дзержинского. К своему сыну Евгению заходили в гости режиссёр Юрий Завадский и актриса Вера Марецкая.
- № 14 — доходный дом Е. Ф. Фроловой (1913—1914, архитектор С. М. Гончаров). В доме жил сценарист М. Ю. Блейман[3].
Транспорт
- Станция метро Чистые пруды (один квартал пешком)
Напишите отзыв о статье "Переулок Огородная Слобода"
Литература
- Романюк С. К. Из истории московских переулков. — М.: Сварог и К, 1998. ISBN 5-85791-035-8
Примечания
- ↑ Вострышев М. И. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 398. — 688 с. — ISBN 978-5-699-33874-0.
- ↑ Трофимов В. Г. Москва. Путеводитель по районам. — М.: Московский рабочий, 1972. — С. 205. — 400 с. — 45 000 экз.
- ↑ Московская энциклопедия / С. О. Шмидт. — М.: Издательский центр «Москвоведение», 2007. — Т. I, Лица Москвы. — С. 180. — 639 с. — 10 000 экз. — ISBN 978-5-903633-01-2.
Ссылки
- [www.basman.ru/ Официальный сайт управы Басманного района]
- [archive.is/20130417061200/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=26740 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ]
- Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- [www.mom.ru/Map/O/pereulok_Ogorodnaya_Sloboda(Stopani)205_45.htm Схема переулка.]
Отрывок, характеризующий Переулок Огородная Слобода
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
