Переулок Хользунова
Поделись знанием:
Координаты: 55°43′47″ с. ш. 37°34′44″ в. д. / 55.729750° с. ш. 37.579000° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.729750&mlon=37.579000&zoom=12 (O)] (Я)Переулок ХользуноваПереулок Хользунова
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
| переулок Хользунова Москва | |
 Переулок Хользунова. Перекрёсток с Малой Пироговской. Здание Военторга (№ 18/19). | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
0,87 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Большой Трубецкой переулок, |
| Почтовый индекс |
119034 (14стр3, 14стр4, 14стр5, 16стр1, 16стр2, 16стр3, 16стр4, 16стр6, 16стр7, 16стр9, 6, 6стр2, 7, 8, 8стр1, 10, 14стр1, 14стр2); 119435 (18/19стр1, 18/19стр2, 18/19стр3, 18/19стр4) |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.731090&lon=37.578406&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?text=Россия,%20Москва,%20Хользунова%20переулок&sll=37.578406,55.731090&vrb=1 на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.73111,37.57833&q=55.73111,37.57833&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Переу́лок Хользуно́ва — улица в центре Москвы в Хамовниках между Комсомольским проспектом и Большой Пироговской улицей. На углу переулка Хользунова и Комсомольского проспекта расположена станция метро «Фрунзенская», а на пересечении с Оболенским переулком — здание Главной военной прокуратуры.
Содержание
Происхождение названия
Раннее название Большой Трубецкой переулок было дано по существовавшей здесь обширной усадьбе князей Трубецких, по которой названа соседняя Трубецкая улица. В 1939 году переименован в переулок имени В. С. Хользунова[1] в память о Герое Советского Союза лётчике Викторе Степановиче Хользунове (1905—1939), который отличился в воздушных боях в Испании и погиб в 1939 году. В 1957 году к переулку присоединён 2-й Архивный переулок, называвшийся по расположению при комплексе зданий архивов (сохранился 1-й Архивный переулок), после чего была изменена и форма названия — переулок Хользунова.
Описание
Переулок Хользунова начинается от Комсомольского проспекта, здесь в правом боковом фасаде Дворца Молодёжи, расположен единственный выход станции метро «Фрунзенская». Переулок проходит на северо-запад, оставляя слева парк Усадьба Трубецких в Хамовниках, справа на него выходит Несвижский переулок, сразу за парком справа на него выходит Оболенский переулок, а слева Усачёва улица, затем он пересекает Малую Пироговскую улицу и заканчивается на Большой Пироговской.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне:
- № 3 — Хамовнический морг города Москвы;
- № 7 — Анатомический театр Высших женских курсов (1907, архитектор С. У. Соловьёв), сейчас — Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы, Танатологические отделения: № 2;
По чётной стороне:
- № 6 — жилой дом. Здесь жили советские государственные и партийные деятели: председатель Совета министров СССР в 1980—1985 годах Н. А. Тихонов[2], министр высшего и среднего специального образования СССР В. П. Елютин[3]; в 1988—2010 годах — хирург, академик В. Д. Фёдоров[4].
- № 8 — школа № 40; Вокальная школа постановки голоса академического и эстрадного пения № 96;
- № 14 — Классическая мужская гимназия № 8 имени П. Г. Шелапутина с церковью Святого Григория Богослова (1899—1901, архитектор Р. И. Клейн), сейчас — Главная военная прокуратура;
- № 16 — Региональный благотворительный общественный фонд Героев Советского Союза и Героев РФ;
- № 18, строение 2 — Федеральное казённое предприятие Управление торговли Московского округа ВВС и ПВО.
Напишите отзыв о статье "Переулок Хользунова"
Примечания
- ↑ Указ Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1939 года «Об увековечении памяти Героя Советского Союза В. С. Хользунова».
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9674 Тихонов Николай Александрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1441 Елютин Вячеслав Петрович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11630 Фёдоров Владимир Дмитриевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
Ссылки
- [www.uprava-hamovniki.ru/ Официальный сайт управы района Хамовники]
- [archive.is/20140729005438/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=30100 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ]
- Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- [www.mom.ru/Map/Kh/pereulok_Kholzunova201_7.htm Схема переулка Хользунова]
Отрывок, характеризующий Переулок Хользунова
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
