Перибол
Перибол (от др.-греч. περίβολος) — в античной и средневековой фортификации пространство между внешней стеной (протейхизмой) и внутренней стеной[1], также двор вокруг древнегреческого или древнеримского храма, ограждённый с целью отделить святыню от всего несвященного и сама ограда храма[2] (внутренняя часть святилища называлась «теменос»). В древних захоронениях археологи называют периболом ограду вокруг нескольких могил[3].
Перибол при храме обычно строился в тех случаях, когда сам храм находился в заселённой части города с тем, чтобы здание не примыкало напрямую к жилым домам[4]. В периболе ставились статуи, строились жилища для жрецов, а в храмах, посвящённых богам здоровья, и помещения для больных. Большие храмы имели зачастую большие периболы, в которых располагались меньшие храмы, посвящённые другим богам: например, в периболе храма Зевса Олимпийского в Афинах располагались храмы Крона и Реи, а также теменос Геи.
Напишите отзыв о статье "Перибол"
Примечания
- ↑ Юрий Николаевич Воронов, Олег Хухутович Бгажба. [books.google.com/books?ei=v-ycVKTeIc-7ogT7tYCgAQ&id=88dBAAAAYAAJ&q=перибол Материалы по археологии Цебельды]. Изд-во «Мецниереба», 1985. С. 51.
- ↑ Храм // Реальный словарь классических древностей = Reallexikon des klassischen Altertums : Лейпциг: BG Teubner Verlag, 1855 : [пер. с нем.] / авт.-сост. Ф. Любкер. — М. : Директмедиа Паблишинг, 2007. — ISBN 5-94865-171-2.</span>
- ↑ Sarah Tarlow, Liv Nilsson Stutz (ред.) [books.google.com/books?id=V4MvPbrHbCEC&pg=PA552&q=peribolos The Oxford Handbook of the Archaeology of Death and Burial]. Oxford University Press, 2013. С. 552. (англ.)
- ↑ А. Лактионов. [books.google.com/books?id=VZOKAQAAQBAJ&pg=PA288 Ритуальные традиции античности]. // Античная мифология: Энциклопедия. Мидгард, 2004. С. 288.
</ol>
Ссылки
- Stephen Turnbull. [books.google.com/books?id=p4Ahnz2ltv0C&pg=PA13 Перибол в Константинополе]. // The Walls of Constantinople AD 324-1453. Osprey Publishing, 2012. С. 13. (англ.)
|
Это заготовка статьи об античности. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Перибол
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
