Перилла
| Перилла | |||||||||||||||||||
 | |||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||
|
Perilla L. | |||||||||||||||||||
| Дочерние таксоны | |||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||
Пери́лла (лат. Perílla) — монотипный[2] род однолетних травянистых растений семейства Яснотковые. Единственный вид — Perilla frutescens. В кулинарии распространено название шисо[3].
Ботаническое описание
Травянистые растения высотой до 1 метра с прямым восходящим четырёхгранным стеблем.
Нижние листья крупные, длинночерешковые, яйцевидной формы, верхние — продолговато-яйцевидные, сидячие или короткочерешковые. Расположение листьев — супротивное. Существуют разновидности периллы с зелёными и красными листьями, а также пестролистные.
Цветки пазушные, собранные в кисти или метёлки, на коротких волосистых цветоножках. Прицветники линейно-ланцетной формы, опушённые. Чашечка колокольчатой или бокальчатой формы, густо покрытая волосками, двугубая. Венчик колокольчатый, снаружи покрытый опушением, неясно двугубый. Тычинок 4, почти равных венчику по длине, с расходящимися пыльниками.
Плод сухой, распадающийся на 4 орешка, округлые, голые, с сетчатой поверхностью.
Применение
Перилла ценится прежде всего как масличное растение: в её семенах содержится до 45 % быстровысыхающего масла, которое используется для производства лаков и олифы, а также изготовления типографских красок, водонепромокаемых тканей.
В некоторых странах Азии это масло после специальной очистки используется также в пищу и как лекарственное средство[4].
Листья периллы используются в кулинарии некоторых стран Азии как салатное растение, добавляются в качестве пряности в различные блюда.
Некоторые разновидности с особо красивой окраской и формой листьев выращивают в качестве декоративных растений.
Культивация
Считается, что впервые выращивать периллу начали в Китае[4]. В этой стране, а также в Японии находились основные площади, занятые посевами периллы. В России её начали возделывать вначале на Дальнем Востоке, куда она попала из Северо-Восточного Китая, затем периллу стали выращивать в европейской части России, а также на Украине, Северном Кавказе и в Закавказье. В конце XIX века это растение было завезено иммигрантами из Азии в США и Канаду, где быстро прижилось и стало в некоторых местах обычным сорняком[5].
См. также
Напишите отзыв о статье "Перилла"
Литература
- Горшкова С. Г. [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1954_21.djvu Род 1303. Перилла — Perilla] // Флора СССР : в 30 т. / начато при рук. и под гл. ред. В. Л. Комарова. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1954. — Т. XXI / ред. тома Б. К. Шишкин. — С. 630—633. — 703 с. — 3000 экз.</span>
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ По данным ITIS. См. карточку организма
- ↑ [eda.ru/wiki/ingredienty/greenery/15536/listja-shiso Листья шисо]. Проверено 5 мая 2014.
- ↑ 1 2 Жуковский П. М. Культурные растения и их сородичи. — Издание 3-е, перераб. и доп. — Л.: Издательство "Колос", 1971. — С. 382—383.
- ↑ [plants.usda.gov/java/profile?symbol=PEFR4# PLANTS Profile for Perilla frutescens (L.) Britton beefsteakplant | USDA Plants] (англ.)
|
Это заготовка статьи по ботанике. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Перилла
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
