Перипл Эритрейского моря
Поделись знанием:
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Пери́пл Эритре́йского мо́ря (др.-греч. Περίπλους τῆς Ἐρυθράς Θαλάσσης) — древнегреческое географическое сочинение предположительно третьей четверти I века н. э., содержащее описание побережья Красного моря, Аденского залива и Аравийского моря, вдоль которого пролегали торговые пути египетских купцов, в том числе в Индию (см. индо-римская торговля). Произведение содержит немало уникальной информации и пользуется большим вниманием в науке[1].
В тексте упомянуты сотни географических названий, подробно описаны предметы торговли на различных портовых рынках, содержатся сведения о флоре и фауне.
В византийской рукописной традиции оно оказалось приписано Флавию Арриану, автору «Перипла Понта Евксинского», под чьим именем и было впервые опубликовано в 1533 году. Однако в современной науке считается несомненным, что Арриан не мог быть его автором (как по стилистическим, так и по хронологическим соображениям), и предполагается, что сочинение было либо написано купцом, плававшим по этим маршрутам, либо составлено по рассказам таких купцов.
Точная датировка текста неизвестна, предлагались даты от конца I в. до н. э. до III века н. э., однако наиболее популярна датировка серединой — второй половиной I века н. э., М. Д. Бухарин останавливается на 70-х годах[2].
Состав текста[3]:
- Путь вдоль восточного побережья Африки, от Миос Гормос (ныне Старый Кусейр) до Опоны (на мысе Хафун в Сомали[4]) (1-11)
- и далее до Рапты (возможно, современный Дар эс-Салам[5]) (12-18), которую автор называет «последним рынком» на берегу Африки и отмечает, что далее океан неисследован, поворачивает к югу и сливается с Западным морем (18).
- Далее начинается описание побережья вдоль западного и южного берегов Аравии (19-33),
- Кратко описано восточное побережье Аравии, Персидский залив и южное побережье Ирана (34-37),
- от дельты Инда мимо западного побережья Индии до её крайнего юга (38-59), причем автор упоминает мыс Комар (ныне Коморин) и местную богиню (59).
- краткое описание восточного побережья Индии, с упоминанием Тапробаны и Хрисы (60-64),
- отдалённые народы (65-66).
В тексте упомянуто несколько имен современных автору царей, идентификация которых помогает уточнить время его создания:
- царь Аксума 'Зоскал (§ 5), вероятно За-Хакал[6].
- царь Савэ (Ма’афир) в Аравии Холеб, он же Мофарит (§§ 16, 22), отождествляемый с правителем по имени Кулайб Йухан’им (после 50 года), чье имя известно из найденной в 1986 г. надписи[7].
- царь Сабы и гомеритов (химьяритов) Харибаил (§§ 23, 26, 31), или Кариб’ил Ватар Йухан’им I, начавший править около 50 года[8].
- царь Манбан, правящий в Миннагаре, области Ариака (§ 41). Его обычно отождествляют с правителем саков Нахапаной, правившим в 40-60-х годах[9]
- цари Сараган и Сандан (§ 52). Имя Сараган, как считается, соответствует династии Шатакарни, а именно её царю Шри Гаутамипутре Шатакарни (правил в 50-60-е годы)[10] либо его предшественнику Шивасвати Шатакарни[11]. Имя Сандан, согласно наиболее распространенному мнению, передает название династии Сатавахана[12].
- царь Кепробот, правящий в Музирисе (§ 54). Предполагается, что имя соответствует Кералапутра — титулу правителей царства Чера[13]; либо, при конъектура Кероботр — тамильской форме Черапутра[14].
- царь Пандион (§§ 54, 58, 59), то есть правитель царства Пандья[13].
Также автор упоминает Семирамиду, Александра Великого и правивших после него в Индии Аполлодота и Менандра (§ 47), и говорит о том, что кормчий Гиппал впервые открыл путь через открытое море (§ 57)[15].
См. также
Напишите отзыв о статье "Перипл Эритрейского моря"
Литература
- ↑ библиографию см. Бухарин 2007, с.332-403
- ↑ обзор гипотез см. Бухарин 2007, с.201-246
- ↑ о составе: Бухарин 2007, с.11
- ↑ Бухарин 2007, с.89
- ↑ Бухарин 2007, с.94-95
- ↑ Бухарин 2007, с.75
- ↑ Бухарин 2007, с.97, 106
- ↑ Бухарин 2007, с.107-108
- ↑ Бухарин 2007, с.141-142; Таронян 2007, с.468
- ↑ Бухарин 2007, с.157
- ↑ Таронян 2007, с.560
- ↑ Бухарин 2007, с.158-162; Таронян 2007, с.554
- ↑ 1 2 Бухарин 2007, с.169
- ↑ Таронян 2007, с.432-433
- ↑ о Гиппале см. Бухарин 2007, с.174-186
Переводы
- [depts.washington.edu/silkroad/texts/periplus/periplus.html The Periplus of the Erythraean Sea: Travel and Trade in the Indian Ocean by a Merchant of the First Century. Translated by William H. Schoff. (New York: Longmans, Green, and Co., 1912)]
- Frisk H., Le Périple de la Mer Erythrée (Göteborg, 1927)
- Casson L., The Periplus Maris Erythraei: Text With Introduction, Translation, and Commentary (Princeton University Press, 1989) ISBN 0-691-04060-5. P.51-93.
- Бухарин М. Д. Неизвестного автора «Перипл Эритрейского моря»: Текст, перевод, комментарий, исследования. СПб, Алетейя. 2007. 440 стр. ISBN 978-5-903354-83-2 (в примечаниях: Бухарин 2007)
- Псевдо-Арриан. Плавание вокруг Эритрейского моря. / Пер. С. П. Кондратьева. // Вестник древней истории. 1940. № 2. — С. 264—281.
- Параграфы 1-18. / Пер. Г. М. Бауэра. // История Африки. Хрестоматия. — М., 1979. — С.92—102;
- 2-е изд. — М., 1990. — С. 99—110.
- Параграфы 19-33. // Рункова Е. А. Южная Аравия. I в. до н. э. — III век н. э. — М., 1995. С.128-133.
- Параграфы 38-66. // Древний Восток в античной и раннехристианской традиции (Индия, Китай, Юго-Восточная Азия). / Пер. Г. А. Тароняна. — М., Ладомир, 2007. — С.144-152. (в примечаниях: Таронян 2007)
Отрывок, характеризующий Перипл Эритрейского моря
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
