Перков, Степан Павлович

Степан Павлович Перков
Дата рождения	22 декабря 1901(1901-12-22)
Место рождения	д. Долганки, Томская губерния, Российская империя
Дата смерти	27 сентября 1944(1944-09-27) (42 года)
Место смерти	СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	пехота
Годы службы	1919—1944
Звание
Командовал	54-я стрелковая дивизия, 132-й стрелковый корпус
Сражения/войны	Советско-финская война (1939—1940), Великая Отечественная война
Награды и премии

Степан Павлович Перков (22 декабря 1901 — 27 сентября 1944) — советский военачальник, участник Великой Отечественной войны.

Биография

Степан Павлович Перков родился 22 декабря 1901 года в деревне Долганка, ныне Крутихинского района Алтайского края. Русский.

В Красной Армии с 1919 года. Во время Гражданской войны в России красноармейцем участвовал в боях с войсками адмирала А. В. Колчака, генерала П. Н. Врангеля и с вооружёнными формированиями Н. И. Махно.

В 1923 году окончил 9-е пехотные командные курсы в г. Сумы и за последующие 16 лет прошёл путь от командира отделения до начальника штаба дивизии. За это время также окончил: в 1926 году — повторное отделение при Московской пехотной школе и в 1933 году — Московские курсы мотомехвойск РККА. С сентября 1939 года — начальник штаба 88-й стрелковой дивизии. Участвовал в советско-финской войне.

Начало Великой Отечественной войны С. П. Перков встретил в той же должности. В первые дни войны 88-я стрелковая дивизия, входившая в состав Архангельского военного округа, охраняла побережье Белого моря. В начале августа 1941 года дивизия была переброшена на Северный фронт, где в составе 14-й армии участвовала в обороне Ленинграда. До сентября дивизия 1941 года вела тяжёлые бои с превосходящими силами противника, стремившимися захватить станцию Лоухи и перерезать железную дорогу Мурманск — Ленинград. После стабилизации линии фронта дивизия оборонялась в Карелии в составе Кемской оперативной группы Карельского фронта. В марте 1942 года 88-я стрелковая дивизия за проявленную в боях отвагу, стойкость, мужество, дисциплину и организованность, героизм личного состава была переименована в 23-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Тогда же полковник С. П. Перков был назначен командиром 54-й стрелковой дивизии 26-й армии Карельского фронта. 1 сентября 1943 года ему было присвоено воинское звание «генерал-майор».

В августе 1944 года был назначен командиром 132-го стрелкового корпуса 26-й армии Карельского фронта, который в сентябре вышел на госграницу СССР с Финляндией. 27 сентября 1944 года был убит осколками противотанковой мины.

Похоронен в Архангельске на Кузнечевском кладбище.

Награды

• орден Красного Знамени
• орден Отечественной войны 1-й степени
• орден Красной Звезды
• медаль «XX лет Рабоче-Крестьянской Красной Армии»

Источники

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 424-425. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Перков, Степан Павлович

– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.