Перовская, Софья Львовна
Софья Львовна Перовская | |
Род деятельности: |
одна из руководителей «Народной воли» |
---|---|
Дата рождения: | |
Место рождения: | |
Подданство: | |
Дата смерти: |
3 (15) апреля 1881 (27 лет) |
Место смерти: | |
Отец: | |
Мать: |
Варвара Степановна Веселовская |
Со́фья Льво́вна Перо́вская (1 [13] сентября 1853, Санкт-Петербург — 3 [15] апреля 1881, Санкт-Петербург) — одна из руководителей «Народной воли», непосредственно руководившая убийством Александра II.
Содержание
Биография
Отец, Лев Николаевич Перовский — потомок графа Алексея Кирилловича Разумовского[1]; был губернатором Петербурга, потом членом совета министерства внутренних дел. Мать — Варвара Степановна Веселовская, из небогатой, но старинной русской дворянской семьи.
- 1869 год — поступает на Аларчинские женские курсы, сблизилась с сёстрами Александрой и Верой Корниловыми, создавшими там кружок самообразования.
- В конце 1870 года, отвергнув требование отца прекратить знакомство с «сомнительными личностями», в 17-летнем возрасте уходит из дома. Живёт в доме друзей Веры Корниловой, оттуда (когда отец стал искать её через полицию) уезжает в Киев. Возвращается лишь после обещания отца выдать ей паспорт, и в 1871 году добивается сертификата о получении знаний в объёме мужской гимназии.
- 1871 год — создаёт небольшой народнический кружок, слившийся с кружком М. А. Натансона.
- В 1872 году члены обоих кружков вошли в кружок Н. В. Чайковского.
Со всеми женщинами в кружке у нас были прекрасные товарищеские отношения. Но Соню Перовскую мы все любили. С Кувшинской, и с женой Синегуба, и с другими все здоровались по-товарищески, но при виде Перовской у каждого из нас лицо расцветало в широкую улыбку, хотя сама Перовская мало обращала внимания и только буркнет: «А вы ноги вытрите, не натаскивайте грязи».
Сдаёт экзамен на диплом народной учительницы, оканчивает фельдшерские курсы.
- С 1872 года участвует в «хождении в народ», работая в школах.
- 1873 год — в Петербурге организует конспиративную квартиру и одновременно преподаёт рабочим в Петербурге (в их числе Пётр Алексеев).
- Январь 1874 года — арест, несколько месяцев в Петропавловской крепости.
- 1877—1878 годы — судится по «процессу 193-х», но оправдана. Участвует в неудачной вооружённой попытке освободить осуждённого товарища по кружку — И. Н. Мышкина.
- Летом 1878 года вновь арестована, отправлена в ссылку в Олонецкую губернию, но по дороге, воспользовавшись тем, что охранявшие её жандармы заснули, бежит и переходит на нелегальное положение.
- 1879 год — участвует в Воронежском съезде «Земли и воли», пытаясь предотвратить назревавший раскол.
- С осени 1879 года — член Исполнительного комитета, а затем Распорядительной комиссии «Народной воли», активный участник создания «Рабочей газеты».
- В ноябре 1879 года участвует в подготовке взрыва царского поезда под Москвой. Играла роль жены путевого обходчика Сухорукова (народовольца Л. Н. Гартмана); из домика, в котором они поселились, был проведён подкоп под полотно железной дороги и заложена мина (однако взрыв произошёл после того, как царь миновал опасное место).
- Весной 1880 года участвует в подготовке покушения на Александра II в Одессе.
- 1881 год — руководит наблюдательным отрядом, а после ареста лидера партии А. И. Желябова (гражданского мужа Перовской) возглавляет дело и доводит его до конца, лично начертив план расстановки метальщиков и взмахом белого платка подав И. И. Гриневицкому сигнал бросить бомбу.
Когда я подняла глаза, то увидела, что она дрожит всем телом. Потом она схватила меня за руки, стала нагибаться все ниже и ниже и упала ничком, уткнувшись лицом в мои колени. Так оставалась она несколько минут. Она не плакала, а вся была как в лихорадке. Потом она поднялась и села, стараясь оправиться, но снова судорожным движением схватила меня за руки и стала сжимать их до боли…
Надеясь освободить арестованных товарищей после цареубийства, не покинула Петербург.
- 10 (22) марта 1881 года опознана, арестована и предана суду. Обвинителем на нём выступил её друг детства Н. В. Муравьёв.
- 3 (15) апреля 1881 года вместе с Желябовым, Н. И. Кибальчичем, Т. М. Михайловым и Н. И. Рысаковым повешена на плацу Семёновского полка.
Мы затеяли большое дело. Быть может, двум поколениям придется лечь на нём, но сделать его надо.
— Софья Перовская
Адреса в Санкт-Петербурге
- Июль 1880 — 28 февраля 1881 года — доходный дом — 2-я Рота, д. 15, кв. 4.
Память
Памятники и музеи
- Памятник Софье Перовской в Калуге был установлен в конце октября 1986 года на улице Софье Перовской (в настоящее время носит название Воскресенской ул.; на карте города Калуги до сих пор существует тупик Софьи Перовской). Создатель памятника — известный скульптор, народный художник Удмуртской АССР, лауреат Государственной премии СССР, преподаватель Московского высшего художественно-промышленного училища Александр Бурганов.
- Памятник Софье Перовской установлен недалеко от Севастополя в одноимённом совхозе.
- В селе Любимовка города Севастополя расположен музей Софьи Львовны Перовской.
Литературные произведения
- В поэме Александра Блока «Возмездие» есть фрагмент с описанием Софьи Перовской («Большой ребячий лоб не скрыт простой и скромною прической…»).
- Александр Городницкий памяти Софьи Перовской посвятил свою песню о казни Перовской и Желябова «Свадьба»[2].
- Долгий В. Г. [narovol.narod.ru/art/lit/porog1.htm Порог: Повесть о Софье Перовской]. — М.: Политиздат, 1974. — 439 с. — (Пламенные революционеры).
- Краснов П. Н. Цареубийцы. — М.: Панорама, 1994. — ISBN 5-85220-396-3.
- Трифонов, Юрий Валентинович, роман о народовольцах «Нетерпение», Софья Перовская — один из его героев — 1973
- Одна из персонажей исторического романа Эдварда Радзинского. Князь. Записки стукача. — М.: АСТ, 2013. — ISBN 978-5-17-082193-8.
- Исикава Такубоку посвятил Перовской стихотворение «В старом чемодане» (1913). Примечательно, что свою дочь поэт назвал Соней в честь Софьи Перовской.
Фильмы
- «Софья Перовская» — фильм, Мосфильм, 1967 год. В роли Перовской — Александра Назарова.
- «Единственная любовь дочери губернатора» (документальный фильм, режиссёр Елизавета Трусевич, кинокомпания «СтоЛент», 2009).
Названия
Официальным советским марксизмом деятельность народовольцев признавалась политически чуждой, но вместе с тем деятельность цареубийц героизировалась, а их именами назывались различные объекты. Именем Софьи Перовской были названы:
- Улица Софьи Перовской — названия многих улиц в населённых пунктах бывшего СССР (в том числе с 1918 по 1991 год так называлась Малая Конюшенная улица в Санкт-Петербурге).
- Совхоз имени Софьи Перовской под Севастополем.
- Пароход «Софья Перовская» — грузовой пароход дедвейтом 900 т, ex Оркан. Построен в Англии в 1900, с 1928 в составе СГК, с 1934 в составе СГМП, с 1945 — МГМП. Разделан в 1960 году.
- Теплоход «Софья Перовская» — лесовоз типа Мирный. Построен в Финляндии для ММП, с 1975 года передан БМП
См. также
Напишите отзыв о статье "Перовская, Софья Львовна"
Примечания
- ↑ Перовские — дворянский и графский род, происходящий от графа Алексея Кирилловича Разумовского. Внебрачные дети графа (5 сыновей и 4 дочери) получили фамилию Перовские, от подмосковного села Перова. Старший из них, Николай (умер в 1858 году), был при Александре I губернатором в Крыму и феодосийским градоначальником. Его сын Лев Николаевич — отец Софьи Львовны. См. статью о дворянском роде — Перовские.
- ↑ А. Городницкий. [www.gorodnit.spb.ru/text.par?id=27 Памяти народовольцев]
Литература
- Тихомиров Л. А. [elib.shpl.ru/ru/nodes/27327-tihomirov-l-a-sofya-lvovna-perovskaya-1-13-marta-1881-goda-geneve-1899#page/1/mode/grid/zoom/1 Софья Львовна Перовская.] — Geneve, 1899.
- Тихомиров Л. А. А. И. Желябов и С. Л. Перовская. — Донская речь, 1906.
- Дерзновение / Д. Валовой, М. Валовая, Г. Лапшина. — М.: Мол. гвардия, 1989. — 314[6] c., ил. С. 240—252.
- С. Степняк-Кравчинский. Софья Перовская [scepsis.ru/library/id_2992.html scepsis.ru], [saint-juste.narod.ru/Perovskaia.html saint-juste] // Сочинения. — Т. 1. — М.: Художественная литература, 1987.
- Сегал Е. А. [narovol.narod.ru/art/lit/perov1.htm Софья Перовская]. — М.: Молодая гвардия, 1962. — 400 с. — (Жизнь замечательных людей).
- В. Скобло. Софья Перовская. Март 1881.
- Игорь Волгин. Софья Перовская (статья) // День поэзии (сб.). — М: Советский писатель, 1970.
- Суд над цареубийцами. Дело 1-го марта 1881 года / Под редакцией В. В. Разбегаева. — СПб.: Изд. им. Н. И. Новикова., 2014. — Т. 1,2. — 698 с. — (Историко-революционный архив). — ISBN 978-5-87991-110-7.
Ссылки
- [web.archive.org/web/20051101135509/narovol.narod.ru/Person/perovsk.htm На сайте Народной Воли]
- А. И. Корнилова-Мороз. [narovol.ru/chaikov.htm Перовская и кружок чайковцев]
- И. И. Попов. [www.narovol.narod.ru/art/lit/monolog.htm Монолог из поэмы «Перовская»]
- Е. Евтушенко. [narovol.narod.ru/art/lit/evtushenko.htm Казанский университет] (отрывок)
- Г. И. Кепинов. [narovol.narod.ru/art/monum/kepinov.htm Портрет в мраморе С. Л. Перовской]
- [narovol.narod.ru/art/paint/pysezkiy.htm Пясецкий Зарисовки на судебном процессе первомартовцев]
- [web.archive.org/web/20060509061432/narovol.narod.ru/document/perovzamet.htm Заметки С. Л. Перовской 1871—1872 гг.]
- [web.archive.org/web/20060509051318/narovol.narod.ru/document/perovlett.htm Письмо С. Л. Перовской к матери]
- Г. Головков. [www.beenergy.ru/authors/26272-perovskaja-i-zheljabov.-ljubov-borba-smert.html Перовская и Желябов. Любовь, борьба, смерть]
- [elib.shpl.ru/ru/nodes/27320#page/1/mode/grid/zoom/1 Дело 1-го марта 1881 г. Процесс Желябова, Перовской и др.: (правительственный отчет) / Со ст. и примеч. Льва Дейча . — СПб., 1906]
Отрывок, характеризующий Перовская, Софья Львовна
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 13 сентября
- Родившиеся в 1853 году
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 15 апреля
- Умершие в 1881 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Перовские
- Народовольцы
- Социалисты России
- Революционеры России
- Заключённые Петропавловской крепости
- Казнённые революционеры
- Казнённые за убийство
- Повешенные в Российской империи
- Похороненные на кладбище Памяти жертв 9-го января
- Казнённые в XIX веке