Ковильян, Перу да

Перу да Ковильян

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Пе́дру или Пе́ру да Ковилья́н (порт. Pêro da Covilhã, ок. 1450 — 1530, Эфиопия) — португальский путешественник и мореплаватель XV века, который прожил тридцать лет при дворе эфиопских императоров. Его заслуги: указание на возможность обогнуть Африку морем, описание индийских гаваней и золотых рудников в Софале, первое точное ознакомление европейцев с Эфиопией.

Отличился в кастильской войне при Афонсу V, затем служил в Берберии, а после — в гвардии короля Жуана II. Превосходно владел арабским языком. В 1487 году вместе с Афонсу де Паивой был отправлен королём Жуаном II на поиски пресвитера Иоанна и земли, из которой в Европу привозят корицу и прочие специи. 7 мая 1487 года португальцы, снабженные необходимой информацией и деньгами, отправились в путь и под видом торговцев прибыли в Каир, откуда Ковильян в сопровождении нескольких мавров отплыл в сторону Индии, посетив Суэц (Торо), Аден, Ормуз, Гоа, Каликут и Софальский берег в Мозамбике, в то время как его товарищ Паива отправился в Абиссинию (Эфиопию). Они договорились встретиться в Каире. По возвращении в Каир в 1490 году Ковильян узнал о смерти Паивы в Эфиопии. Во время пребывания в Египте он написал для короля отчёт о своём путешествии, в котором дал ему совет искать путь в Индию не по суше, а по морю, плывя южнее Гвинеи в сторону Острова Луны (Мадагаскара). Послание Ковильяна, доставленное в Португалию евреями-торговцами, прославило его имя, и несколько лет спустя замысел морского путешествия в Индию был осуществлён Васко да Гамой.

Между тем сам Ковильян в 1493 году поехал по следу Паивы в Эфиопию, где император Александр принял его весьма ласково, наделил землями и дал хорошее место при дворе, однако вернуться на родину не разрешал до самой смерти. В 1507 году к нему присоединился какой-то падре из экспедиции Тристана да Кунья. В 1520 году в Эфиопию прибыло португальское посольство, для которого Ковильян добился от императора различных льгот, но так и не получил разрешения вернуться. В общей сложности, Ковильян провёл в Эфиопии более трёх десятков лет жизни. Записи Ковильяна после его смерти были потеряны.

Литература

• Струан Рейд, Патриция Фара и Фелиси Эверетт - текст. Росс Уаттон, Стивен Конлин и Питер Деннис - иллюстрации. Рассел Пантер - оформление. Энтони Маркс - редактор серии. Перевод с английского А.М. Голова. История открытий. Популярная энциклопедия. — Москва: Росмэн, 1998. — 152 с. — тираж ? экз. — ISBN ?.

Ссылки

• [www.vidaslusofonas.pt/pero_da_covilha.htm Биография Ковильяна]  (порт.)

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Ковильян, Перу да

– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.