Персиус, Людвиг

Людвиг Персиус

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Людвиг Персиус (нем. Ludwig Persius; 15 февраля 1803, Потсдам, — 12 июля 1845, там же) — прусский архитектор, ученик Карла Фридриха Шинкеля.

Персиус ассистировал Шинкелю при возведении дворца Шарлоттенхоф и Римских купален в парке Сан-Суси в Потсдаме. Он также участвовал в создании «Большого фонтана», Фриденскирхе, Оранжерейного дворца и смотровой башни на горе Руиненберг напротив дворца Сан-Суси.

Биография

Людвиг Персиус посещал школу и гимназию в Потсдаме. В 1817—1819 годы он работал помощником строительного инспектора Готтхильфа Хеккера и был членом профессионального объединения плотников. В 1819 году он поступил учиться на землемера в берлинскую архитектурную академию и в марте 1821 года сдал экзамен на землемера. Начиная с 1821 года Персиус работал в Потсдаме в качестве контролёра на строительстве, в том числе под руководством Карла Фридриха Шинкеля на строительстве дворца и церкви в поместье графа Потоцки близ Кракова. В 1824 году Персиус вступил в союз архитекторов. В качестве исполнительного архитектора Персиус работал у Шинкеля в Глинике. В 1826 году Людвиг Персиус сдал экзамен на архитектора в берлинской архитектурной академии и получил должность строительного контролёра в Шарлоттенхофе.

В 1829 году Персиус был назначен строительным инспектором при королевском правительстве в Потсдаме. В 1833 году он получил первый самостоятельный заказ на переоборудование декоративных мельниц вблизи Римских купален под жилой дом для садовника Хандманна. В 1834 году Людвиг Персиус стал королевским придворным строительным инспектором.

В 1840 году Персиус отправился в поездку по Рейну и посетил Гейдельберг и Бахарах, а также замок Штольценфельс и крепость Эренбрайтштайн. В 1841 году Персиус направился в Париж, побывав по дороге в Мюнхене, Страсбурге, Андернахе, Ремагене, Бад-Годесберге и Кёльне. В 1842 году состоялась ещё одна поездка Персиуса, в ходе которой он посетил монастырь Ленин, Корин, Галле и Эрфурт.

В 1841 году Фридрих Вильгельм IV назначил Персиуса придворным архитектором. В 1842 году Персиус стал советником по вопросам строительства. В 1843—1844 годах Персиус работал в Бад-Мускау по заказу князя Германа фон Пюклера-Мускау.

В 1843 году Персиус вновь отправился путешествовать по рейну и посетил Бинген, Бад-Годесберг и Трир. В 1844 году Персиус отправился в Бад-Мускау и Голландию. В 1845 году он побывал в Италии, проехав через Ним, Марсель, Геную, Рим, Неаполь, Виченцу, Падую, Венецию и Верону.

В последние годы Людвиг Персиус работал над дворцом Бабельсберг в Потсдаме. 12 июля 1845 года Людвиг Персиус умер и был похоронен на Борнштедтском кладбище в Потсдаме.

Литература

• Eva Börsch-Supan: Ludwig Persius. Das Tagebuch des Architekten Friedrich Wilhelms IV. Deutscher Kunstverlag, München 1980, ISBN 978-3-422-00718-5
• Sabine Bohle-Heintzenberg / Manfred Hamm: Ludwig Persius. Architekt des Königs. Gebrüder Mann Verlag 2002, ISBN 978-3-7861-1713-1
• Ludwig Persius — Architekt des Königs, Baukunst unter Friedrich Wilhelm IV.. Hrsg. von der Stiftung Preußische Schlösser und Gärten Berlin-Brandenburg, Potsdam 2003, ISBN 978-3-7954-1586-0
• Hillert Ibbeken: Ludwig Persius — Das architektonische Werk heute / The Architectural Work Today. Edition Axel Menges 2005, ISBN 978-3-932565-46-5
• Andreas Meinecke (Bearb.): Ludwig Persius. Bauberichte, Briefe und architektonische Gutachten. Eine kommentierte Quellenedition. Hrsg. von der Stiftung Preußische Schlösser und Gärten Berlin-Brandenburg. Deutscher Kunstverlag, München 2006, ISBN 3-422-06634-9

Отрывок, характеризующий Персиус, Людвиг

– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.