Перси, Генри, 1-й граф Нортумберленд
| Генри Перси англ. Henry Percy | ||
| ||
|---|---|---|
| 1368 — 1405 | ||
| Предшественник: | Генри, 3-й барон Перси | |
| Преемник: | Владение конфисковано | |
| ||
| 1377 — 1405 | ||
| Предшественник: | Новообразование | |
| Преемник: | Владение конфисковано | |
| ||
| 1377 — 1377 | ||
| Предшественник: | Маргарет Норфолк | |
| Преемник: | Джон Фицалан, 1-й барон Арундел | |
| ||
| 1399 — 1405 | ||
| Предшественник: | Уильям Ле Скроуп | |
| Преемник: | Джон I Стенли | |
| Рождение: | 10 ноября 1341 замок Алник, Нортумберленд, Англия | |
| Смерть: | 19 февраля 1408 (66 лет) Брамем-Мур, Йоркшир, Англия | |
| Род: | дом Перси | |
| Отец: | Генри, 3-й барон Перси | |
| Мать: | Мэри Ланкастер | |
Генри Перси (англ. Henry Percy; 10 ноября 1341, замок Алник, Нортумберленд, Англия — 19 февраля 1408, Брамем-Мур, Йоркшир, Англия) — 4-й барон Перси из Алника с 1368, 1-й граф Нортумберленд с 1377, лорд острова Мэн с 1399, лорд-маршал Англии 1377—1403, английский военачальник времён Столетней войны, сын Генри, 3-го барона Перси и Мэри Ланкастер, дочери Генри Кривая Шея, 3-го графа Ланкастера. В 1405 году из-за восстания против короля все его владения были конфискованы.
Содержание
Биография
Будучи близким родственником короля Англии Эдуарда III, Генри пользовался его доверием, благодаря чему король назначил Генри на ряд высоких должностей в администрации Северной Англии. С 1359 года участвовал в военных экспедициях Эдуарда III во Францию, где командовал отрядами. В 1366 году король посвятил Генри в рыцари ордена Подвязки.
В 1368 году Генри командовал английской армией, которая отправилась из Кале в Пуату, однако уже в следующем году заболел и был вынужден вернуться в Англию. В 1371 году он вернулся во Францию, где в августе участвовал во взятии Монконтура.
В 1377 году Генри вернулся в Англию и был послан королём Эдуардом в Шотландию с десятитысячной армией, чтобы отомстить шотландцам за сожжение Роксборо. В том же году он был назначен хранителем шотландских марок.
После смерти Эдуарда III Генри первоначально поддерживал его сына и наследника Ричарда II, который во время своей коронации даровал Генри титул герцога Нортумберленда и назначил его лордом-маршалом Англии. Из-за непрекращающихся стычек с шотландцами ему постоянно приходилось находиться в своих владениях, организуя оборону вместе со своим сыном, Генри Хотспуром. В 1378 году после восьмимесячной осады Генри удалось взять Берик. В 1393 году по поручению короля Генри участвовал в переговорах о мире с Шотландией.
Однако позже отношения Генри с королём Ричардом испортились. Одним из поводов послужило создание рядом с его владениями в 1397 году графства Уэстморленд, графом которого стал Ральф де Невилл. А когда в 1399 году король приказал Генри явиться ко двору, заподозрив его в измене, тот бежал в Шотландию и поддержал Генри, графа Дерби, который захватил английский трон и сам короновался под именем Генриха IV. Во время коронации Генри Перси получил титул короля острова Мэн и ряд высоких административных должностей в Чешире, Уэльсе и в областях на границе с Шотландией, где 14 сентября 1402 года Генри разгромил шотландскую армию в битве при Хомилдон-Хилле.
Но вскоре отношения с Генрихом IV также испортились. В 1403 году Генри Перси вместе с сыном Генри Хотспуром и братом Томасом Перси, графом Вустером присоединился к восстанию баронов и архиепископа Йоркского Ричарда ле Скрупа, недовольных усилением королевской власти. Целью восставших было возведение на королевский престол Эдмунда Мортимера, 5-го графа Марча. Однако восстание оказалось неудачным и 21 июля 1403 года в битве при Шрусбери королевская армия разбила восставших, при этом погиб сын Генри, Генри Хотспур. Поскольку сам Генри в битве не участвовал, то ему удалось избежать обвинения в измене, однако его лишили должности лорда-маршала.
В 1405 году Генри принял участие в восстании Оуайна Глиндура. После того, как армия восставших 29 мая 1405 года оказалась разбита в битве у Шиптон-Мура, Генри бежал в Шотландию, откуда перебрался во Францию. Все его владения были конфискованы.
В 1408 году Генри вторгся в Англию с шотландской армией, однако 29 февраля погиб в битве у Брамем-Муре.
Генри Перси является одним из персонажей исторических хроник Уильяма Шекспира «Король Ричард II» и «Король Генрих IV».
Брак и дети
1-я жена: с 12 июля 1358 года (Брансепет, Дарем, Англия) Маргарет де Невилл (12 февраля 1341 — 11/13 мая 1372), дочь Ральфа де Невилла, 2-го барона Невилла из Рэби, вдова Уильяма де Роса, 3-го барона Роса из Хелмси. Дети:
- Ральф (ок. 1359 — 15 сентября 1397)
- Томас (1362—1388)
- Генри «Горячая Шпора» Перси (20 мая 1364 — 21 июля 1403)
- Алан
- Маргарет
2-я жена: до 3 октября 1383 Мод Ласи (ум. 18 декабря 1398), дочь Томаса Ласи, 2-го лорда Ласи из Кокермаусса
Напишите отзыв о статье "Перси, Генри, 1-й граф Нортумберленд"
Литература
- Устинов В. Г. Столетняя война и Войны Роз. — М.: АСТ: Астрель, Хранитель, 2007. — 637 с. — (Историческая библиотека). — 1500 экз. — ISBN 978-5-17-042765-9.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL1.htm#HenryPercydied1408B EARLS of NORTHUMBERLAND 1377-1527 (PERCY)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 2 июня 2009. [www.webcitation.org/66awYzUzz Архивировано из первоисточника 1 апреля 2012].
Отрывок, характеризующий Перси, Генри, 1-й граф Нортумберленд
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.
Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
