Персонажи рассказов о Шерлоке Холмсе

Персонажи рассказов и повестей о Шерлоке Холмсе Артура Конана Дойла.

Шерлок Холмс

Шерлок Холмс (англ. Sherlock Holmes)  — главный персонаж рассказов, сыщик-консультант.

Доктор Ватсон

Доктор Джон Ватсон (англ. Dr. John H. Watson) — друг, ассистент и биограф Шерлока Холмса. В переводах произведений Конан Дойля на русский язык чаще упоминается как доктор Уотсон.

Миссис Хадсон

Миссис Хадсон (англ. Mrs Hudson) — квартирная хозяйка на Бейкер-стрит 221В, пожилая вдова шотландского происхождения.

Майкрофт Холмс

Майкрофт Холмс (англ. Mycroft Holmes) — родной брат Шерлока Холмса, старше его на семь лет. Занимает значимый пост в правительстве Великобритании.

Мэри Морстен

Мэри Морстен (англ. Mary Morstan, род. в 1860 или 1861 году, умерла в 1893 или 1894) — супруга доктора Ватсона.

Впервые появляется в произведении «Знак четырёх», в качестве клиентки Шерлока Холмса. До семнадцати лет воспитывалась в частном пансионе в Эдинбурге.

Это была совсем молодая девушка, блондинка, хрупкая, изящная, одетая с безупречным вкусом и в безупречно чистых перчатках. Но в её одежде была заметна та скромность, если не простота, которая наводит на мысль о стеснённых обстоятельствах. На ней было платье из тёмно-серой шерсти, без всякой отделки, и маленькая шляпка того же серого тона, которую слегка оживляло белое перышко сбоку. Лицо её было бледно, а черты не отличались правильностью, но зато выражение этого лица было милое и располагающее, а большие синие глаза светились одухотворенностью и добротой.

— Глава II «Мы знакомимся с делом», роман «Знак четырёх»

Мэри должна была наследовать богатства, но в последний момент они оказались утеряны. Сразу после того, как это выяснилось, Ватсон признался ей в любви. Впоследствии они решили пожениться, чем был чрезвычайно огорчён Холмс.

Холмс издал вопль отчаяния. — Я так боялся этого! — сказал он. — Нет, я не могу вас поздравить.
— Вам не нравится мой выбор? — спросил я, слегка уязвлённый.
— Нравится (…) Но любовь вещь эмоциональная, и, будучи таковой, она противоположна чистому и холодному разуму.

Смерть Мэри Морстен упомянута вскользь Шерлоком Холмсом в рассказе «Пустой Дом» словами:

Каким-то образом Холмс успел узнать о смерти моей жены, но его сочувствие проявилось скорее в тоне, нежели в словах.
— Работа — лучшее противоядие от горя, дорогой Уотсон, — сказал он, — а нас с вами ждет сегодня ночью такая работа, что человек, которому удастся успешно довести её до конца, сможет смело сказать, что он недаром прожил свою жизнь.

До этого сам Ватсон говорит, что супруга его родила сына, однако и сын, и миссис Ватсон скончались. После её смерти Ватсон перебирается обратно на Бейкер-стрит.

Ирэн Адлер

Ирэн Адлер (англ. Irene Adler) — женщина, появляющаяся в рассказе «Скандал в Богемии». Она сумела разгадать замысел Холмса, когда тот под видом священника, раненного в драке с нищими, проник в её дом, и она сбежала. Холмс считал это дело своим поражением (несмотря на то, что добился своей главной цели), об Ирэн Адлер говорил: «Эта женщина» (the Woman), а вместо вознаграждения, предложенного королём Богемии, предпочёл взять фотографию вышеупомянутой особы. «Адлер» (нем. Adler) в переводе с немецкого означает «орёл». Правда, скорей она не враг, а достойный соперник. Как сообщает Ватсон, после встречи с Ирэн Адлер Холмс, ранее подтрунивавший над женским умом, прекращает отпускать всякие шуточки на этот счет.

Ватсон подчеркивает, что Холмс не был в буквальном смысле влюблен в Ирэн Адлер — подобные чувства «чужды его холодному уму». Но, безусловно, она вызывает у него искренний интерес. В вольных экранизациях рассказов о Холмсе (например, в сериале «Шерлок» или в фильме Гая Ричи) тема взаимной влюбленности сыщика и Ирэн Адлер значительно расширена. Конан Дойл с самого начала, в первых строках «Скандала в Богемии», называет Ирэн Адлер покойной; они с Холмсом никогда не будут вместе. Возможно, именно эта печальная нота впоследствии позволила кинематографистам сделать образ Ирэн Адлер драматическим и сложным (хотя в фильмах она, как правило, все-таки остается живой).

Ирэн Адлер упоминается ещё в четырёх рассказах о Шерлоке Холмсе — «Установление личности», «Голубой карбункул», «Пять апельсиновых зёрнышек», «Его последний поклон», но во всех них — это лишь упоминание о деле «Скандал в Богемии».

Американская писательница Керол Нельсон Дуглас написала 9 романов об Ирэн Адлер.

Полицейские

Мистер Лестрейд

Мистер Лестрейд (англ. Mr. Lestrade) — детектив Скотланд-Ярда. Чаще всего из полицейских детективов появляется в произведениях Конан Дойля о Холмсе, в частности, Лестрейд является персонажем 2 из 4 повестей о Шерлоке Холмсе (кроме «Долины страха», где появляется Алек Макдональд, и «Знака четырёх», где действует Этелни Джонс). Во второй главе «Этюда в багровых тонах» Лестрейд описывается как «щуплый человечек с изжелта-бледной крысьей физиономией и острыми чёрными глазками». В третьей главе той же повести говорится, что Лестрейд «похож на хорька». Инспектор весьма высокого мнения о своих профессиональных способностях, говорит о себе как о «человеке бывалом». В начале следствия часто пытается иронизировать над Холмсом, но, в конце концов, бывает вынужден признать правоту Шерлока. Может оказаться обладателем ценной информации и не понять этого («Знатный холостяк»).

Киновоплощения

• Деннис Хой, «Приключения Шерлока Холмса» (1939—1946)
• Виктор Камаев, «Собака Баскервилей» (1971)
• Фрэнк Финлей, «Убийство по приказу» (1979)
• Борислав Брондуков, «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (1979—1986)
• Роджер Эштон-Гриффитс, «Молодой Шерлок Холмс» (1985)
• Джеффри Джонс, «Без единой улики» (1988)
• Эдди Марсан, «Шелок Холмс» (2009) и «Шерлок Холмс: Игра теней» (2011)
• Руперт Грейвс, «Шерлок» (телесериал, 2010 — н. в.)
• Шон Пертви, «Элементарно» (телесериал, 2012 — н. в.)
• Михаил Боярский, «Шерлок Холмс» (2013)

Тобиас Грегсон

Тобиас Грегсон (англ. Tobias Gregson) — инспектор Скотланд-Ярда. Появляется в самом первом произведении о Холмсе «Этюд в багровых тонах», в рассказе «Случай с переводчиком», «В Сиреневой Сторожке», а также в рассказе «Алое кольцо». Шерлок Холмс в первой повести отзывается о нём так: «Грегсон — самый толковый сыщик в Скотленд-Ярде. Он и Лестрейд выделяются среди прочих ничтожеств. Оба расторопны, энергичны, хотя банальны до ужаса. Друг с другом на ножах. Они ревнивы к славе, как профессиональные красавицы». Грегсон описывается как «высокий, белолицый человек с льняными волосами». Всего Грегсон появляется в 4 произведениях Конан Дойля о Холмсе.

Этелни Джонс

Этелни Джонс — полицейский инспектор. Появляется в произведении о Холмсе «Знак четырёх». Может подозревать любого человека в качестве убийцы. Берётся за дело, чтобы прославить себя. Не любит Шерлока Холмса, считает его достойным конкурентом, но прибегает к его помощи. Не очень умён. В книге его внешность описывается так:

… в комнату вошёл, тяжело ступая, грузный, большой мужчина в сером. У него было красное, мясистое лицо, с которого хитро поглядывали на нас из-под припухших, одутловатых век маленькие блестящие глазки.

Инспектор Брэдстрит

Инспектор Брэдстрит (также в переводах встречается вариант Бродстрит, англ. Inspector Bradstreet) — детектив Скотланд-Ярда. Появляется в трёх рассказах Конан Дойля о Холмсе — «Палец инженера», «Голубой карбункул» и «Человек с рассечённой губой». В последнем рассказе инспектор описывается как «высокий грузный человек».

Стэнли Хопкинс

Стэнли Хопкинс (англ. Stanley Hopkins) — молодой детектив Скотланд-Ярда. Появляется в трёх рассказах Конан Дойля о Холмсе, которые вошли в сборник «Возвращение Шерлока Холмса».

Хопкинс появляется в рассказе «Пенсне в золотой оправе», действие которого происходит в 1894 году, где о нём говорится как о «молодом, подающем надежды детективе, к служебной карьере которого Холмс проявлял интерес». В рассказе «Чёрный Питер», действие которого происходит в 1895 году, имеется описание Хопкинса доктором Ватсоном:

«К нам вошёл худощавый, подвижный человек лет тридцати. На нём был скромный шерстяной костюм, но его выправка свидетельствовала о том, что он привык носить военный мундир. Я сразу узнал Стэнли Хопкинса, молодого инспектора полиции, который, по мнению Холмса, подавал большие надежды. Хопкинс, в свою очередь, считал себя учеником знаменитого сыщика и восхищался его научными методами».

В рассказе «Убийство в Эбби-Грейндж», действие которого происходит в 1897 году, Холмс говорит, что «Хопкинс вызывал меня семь раз, и ещё не было случая, чтобы он приглашал меня понапрасну». Тем не менее, Холмс был разочарован Хопкинсом, и сказал, что "его методы никуда не годятся".

Противники

Себастьян Моран

Себастьян Моран (англ. Sebastian Moran, род. в 1843 году в Лондоне) — второй по опасности человек в Лондоне после профессора Мориарти. Полковник в отставке, бывший офицер Индийской армии Её Величества. Служил в Первом сапёрном бангалорском полку.

Сын сэра Огастеса Морана, кавалера ордена Бани, бывшего британского посланника в Персии. Окончил Итонский колледж и Оксфордский университет. Участвовал в Джовакской, Афганской, Чарасиабской (дипломатическим курьером), Шерпурской и Кабульской кампаниях.

Автор книг «Охота на крупного зверя в Западных Гималаях» (1881) и «Три месяца в джунглях» (1884).

Убил сэра Рональда Адэра револьверной пулей из духового ружья, сделанного слепым немецким механиком фон Хердером, покушался на жизнь Шерлока Холмса, но сыщик использовал восковую фигуру как мишень для отвлечения внимания и арестовал Морана.

В рассказах «Знаменитый клиент» (действие происходит в 1902 году) и «Его прощальный поклон» (действие происходит в 1914 году) Холмс упоминает Морана как ещё живого. Если бы Моран был признан виновным в убийстве сэра Рональда Адэра, то по британским законам того времени он был бы повешен. Ряд шерлоковедов предполагает, что улик, собранных Холмсом по этому делу, оказалось недостаточно, и полковник был оправдан.

Также появляется в романе Джона Гарднера «Возвращение Мориарти», по сюжету которого после своего ареста был отравлен по приказу Мориарти.

Профессор Мориарти

Профессор Джеймс Мориарти (англ. Professor James Moriarty) — глава мощной криминальной организации, гений преступного мира и король зла, заклятый враг Холмса. Доктор Ватсон думал, что Мориарти во время своей гибели захватил с собой на дно Рейхенбахского водопада ещё и Шерлока Холмса, но впоследствии это оказывается неправдой (см. «Возвращение Шерлока Холмса», «Пустой дом»).

Вот как описывает его Шерлок Холмс:

Он происходит из хорошей семьи, получил блестящее образование и от природы наделён феноменальными математическими способностями. Когда ему исполнился двадцать один год, он написал трактат о биноме Ньютона, завоевавший ему европейскую известность. После этого он получил кафедру математики в одном из наших провинциальных университетов, и, по всей вероятности, его ожидала блестящая будущность. Но в его жилах течёт кровь преступника. У него наследственная склонность к жестокости. И его необыкновенный ум не только не умеряет, но даже усиливает эту склонность и делает её ещё более опасной. Тёмные слухи поползли о нём в том университетском городке, где он преподавал, и в конце концов он был вынужден оставить кафедру и перебраться в Лондон, где стал готовить молодых людей к экзамену на офицерский чин…

— рассказ «Последнее дело Холмса»

Самый блестящий ум Европы, возглавляющий к тому же все силы ада.

— повесть «Долина Ужаса»

Также Холмс описывает его как «Наполеона преступного мира». Данная фраза заимствована Артуром Конан Дойлем от одного из инспекторов Скотланд-Ярда по делу Адама Ворта — международного преступника XIX века, который послужил прототипом литературного Мориарти.

Стоит отметить, что профессор Мориарти, ставший ярким примером вымышленного злодея и даже успевший стать кочующим персонажем в культуре (равно как и «роковая женщина», Ирэн Адлер), в оригинальных произведениях Конан Дойла непосредственно сам появляется всего лишь в одном рассказе — «Последнее дело Холмса». Кроме того, имеется описание внешности Мориарти:

Этот человек удивительно похож на пресвитерианского проповедника, у него такое худое лицо, и седая шевелюра, и высокопарная речь. Прощаясь, он положил мне руку на плечо — прямо отец родной, благословляющий сына на встречу с жестоким, холодным миром.

— повесть «Долина Ужаса»

Обладает несметными богатствами. Использует любую возможность скрыть своё положение, поскольку его официальный доход в качестве профессора составляет приблизительно семьсот фунтов в год. Вот как высказывается по этому поводу сам Шерлок Холмс:

…Он старается скрыть размеры своего богатства. Ни единый человек не должен этого знать. Думаю, у него не меньше двадцати банковских счетов, причем вполне вероятно, что основной капитал находится за границей, где-нибудь в Германии или Франции.

— повесть «Долина Ужаса»

Также появляется и в книгах, являющихся продолжением повествований о Шерлоке Холмсе, но написанных другими авторами. Например, в романе Джамьянга Норбу «Мандала Шерлока Холмса», в романах Джона Гарднера «Возвращение Мориарти», «Месть Мориарти», «Мориарти. Последняя глава», в романе Энтони Горовица «Дом шёлка». В итоге Мориарти погиб в схватке с Шерлоком Холмсом у Рейхенбахского водопада

Киновоплощения

• Густав Лунд, «Sherlock Holmes i Livsfare» (1908)
• Джордж Зукко, «Приключения Шерлока Холмса» (1939)
• Лайонел Атвил, «Шерлок Холмс и секретное оружие» (1943)
• Генри Дэниэл, «Женщина в зелёном» (1945)
• Джон Хьюстон, «Шерлок Холмс в Нью-Йорке» (1976)
• Лоренс Оливье, «Семипроцентный раствор» / The Seven-Per-Cent Solution (1976)
• Виктор Евграфов, «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (1980—1986)
• Эрик Портер, «Приключения Шерлока Холмса» (1984-85)
• Энтони Хиггинс, «Молодой Шерлок Холмс» (1985)
• Пол Фримен, «Без единой улики» (1988)
• Энтони Эндрюс, «Руки убийцы» / Hands of a Murderer (1990)
• Мюзикл «Кошки» (1998) / кот Маккавити (намек на Мориарти)
• Ричард Роксберг «Лига выдающихся джентльменов» (2003)
• Эндрю Скотт, «Шерлок» (телесериал, 2010—) н. в.
• Джаред Харрис, «Шерлок Холмс: Игра теней» (2011)
• Алексей Горбунов, «Шерлок Холмс» (2013)
• Натали Дормер, «Элементарно» (телесериал, 2013 — н. в.)

Клиенты Шерлока Холмса

Клиентами знаменитого сыщика являлись люди от самого низшего слоя до королей («Скандал в Богемии»). Чаще всего Холмс заранее видит клиента, стоя у окна. Он обращает на это внимание доктора Ватсона, рассказывая о том, как они ищут дом на Бейкер-стрит 221-б. После того как Холмс разгадывает загадку клиента, последний перестаёт быть ему интересным, и Холмс более не общается с ним.

Отрывок, характеризующий Персонажи рассказов о Шерлоке Холмсе

Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
И он опять сел на место, не обращая более внимания на до слез доведенную дочь.
– Напротив, эта прическа очень идет княжне, – сказал князь Василий.
– Ну, батюшка, молодой князь, как его зовут? – сказал князь Николай Андреевич, обращаясь к Анатолию, – поди сюда, поговорим, познакомимся.
«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.