Домашний компьютер

Бытовой (домашний) компьютер — компьютер, предназначенный для применения в быту. Термином бытовой или домашний компьютер обозначаются относившиеся к дешёвому сегменту представители второго поколения микрокомпьютеров, появившиеся на рынке в 1977 году и получившие широкое распространение в 1980-е годы. В отличие от более дорогих и мощных машин, обычно называвшихся профессиональными или, позднее, персональными компьютерами (калька с англоязычного термина Personal Computer), домашние компьютеры отличались меньшей ценой, более дружественным к пользователю (обычно непрофессионалу, напр., стереотипная домохозяйка) интерфейсом и улучшенным удобством конструкции.

Бытовые компьютеры стали широко доступными, когда началось массовое производство микропроцессоров, а также микросхем большой степени интеграции, что привело к резкому сокращению размеров компьютеров и их сильному удешевлению. Это позволило использовать компьютеры в домашних условиях. Если ранее, в середине 70-х, микрокомпьютеры представляли собой не более чем дорогие и маломощные игрушки для профессионалов и энтузиастов, то к концу десятилетия наиболее мощные их образцы смогли конкурировать с недорогими мини-ЭВМ, породив сегмент профессиональных компьютеров (превратившихся затем в рабочие станции), тогда как самые простые конфигурации стали доступны по цене частному потребителю. В дальнейшем, в связи с ростом использования в бытовой сфере IBM PC-совместимых ПК (т. н. персональных, изначально весьма дорогих и позиционировавшихся IBM как предназначенные для 100% профессионального, в основном офисного, применения, но с развитием технологий сильно подешевевших и универсализировавшихся), термин «бытовой (домашний) компьютер» был вытеснен термином «персональный компьютер» (ПК).

Краткая история

Истоки

После феноменального успеха выпущенного компанией Apple Computer в 1977 году компьютера Apple II, завоевавшего популярность у пользователей, в частности с помощью электронной таблицы VisiCalc (одной из основных причин хитового статуса которой было её продвижение в качестве средства подсчёта налогов: из-а особенностей налогового законодательства США ежегодное составление декларации домохозяйствами и малыми предприятиями — крайне сложный и кропотливый процесс, который ранее включал в себя расчерчивание и многократную правку огромных балансовых таблиц), на рынок в конце 1970-х — начале 1980-х хлынул поток машин всех типов. Среди прочих встречались и такие экзотические, как Jupiter ACE, операционная система которого была основана на языке программирования Forth; компьютер появился на рынке на краткий миг и вновь исчез. Некоторые продержались довольно долго — например, BBC Micro и Commodore 64, которые и по сей день имеют поклонников.

Однако появление в августе 1981 года IBM PC (по внутренней, малоизвестной широкому потребителю, системе классификации IBM, называвшегося «IBM 5150») привело в итоге к доминированию IBM PC-совместимых персональных компьютеров и новых поколений игровых приставок. Значительно более дорогой, ориентированный на профессиональное применение, громоздкий и пугающий IBM PC был, тем не менее, гораздо более мощным, нежели 8-разрядные бытовые компьютеры предыдущих поколений, и, вдобавок, имел, в отличие от них, модульную, расширяемую архитектуру, что позволяло подобрать его конфигурацию под требуемую задачу, не тратя лишних денег. Кроме того, благодаря решению IBM не патентовать BIOS своего компьютера, спустя некоторое время появилось великое множество аппаратно и программно совместимых клонов, позволявших запускать программное обеспечение IBM PC без изменений, что привело к резкому падению цен и консолидации индустрии вокруг IBM-PC-соместимых машин как промышленного стандарта.

В то же время стремительно устаревающие 8-битные машины продолжали терять популярность. Некоторые из них, такие, как MSX и Apple II, сделали попытку перейти в 16-битный класс, но без особого успеха. Пока Apple II сдавал позиции под напором IBM PC, Apple Computer в 1984 году выпустила новый компьютер Apple Macintosh, явившийся ответом на IBM PC и характерным примером нового поколения домашних компьютеров. Несмотря на незначительный объём памяти (128К) и монохромный экран невысокого разрешения (512х384), он обладал чрезвычайно мощным 24/32-битным процессором Motorola 68000, революционным графическим интерфейсом пользователя, и по розничной цене ($2500, примерно $5500 в долларах 2013 года) соответствовал скорее профессиональным компьютерам. Другими известными представителями этого класса стали Commodore Amiga и Atari ST, но их популярность оказалась недолгой — из-за неразумной бизнес-политики их производители обанкротились в середине 90-х.

В итоге к середине 90-х годов рынок домашних компьютеров оказался поделен между машинами всего двух платформ — IBM PC-совместимых ПК от различных производителей на любой вкус и кошелёк, занимающих до 90% рынка, и сконцентрировавшихся на более дорогом сегменте Apple Macintosh, колеблющихся на уровне 10%. Эта ситуация оказалась на удивление устойчивой и сохраняется с незначительными колебаниями вот уже около 20 лет. В то же время граница между бытовыми и профессиональными машинами к концу 90-х оказалась окончательно размытой из-за фактической смерти сегмента рабочих станций под управлением ОС UNIX — значительно выросшая мощность персональных компьютеров, не связанных ограничениями компаний-производителей из-за их открытой архитектуры, сделала UNIX-станции невыгодными и привела к их вытеснению более мощными конфигурациями ПК, 100% совместимыми с машинами бытового сегменты, пусть и значительно более производительными.

Технические особенности

Большинство бытовых компьютеров внешне походили друг на друга, имели исполнение в форме клавиатуры-моноблока с недорогой в производстве клавиатурой (мембранной или резиновой), отображали 20—40 колонок в текстовом режиме на обычном телевизоре. Многие использовали обычные широко распространённые аудиокассеты (медленные и подчас ненадёжные) для хранения информации, поскольку дисководы в то время были очень дороги, особенно в Европе (зачастую дисковод стоил дороже самого компьютера, так как имел более сложную конструкцию и, соответственно, был дороже в производстве). В конце концов, низкая цена для потребителя была важнее и позволяла увеличить количество людей, покупающих компьютер впервые. В качестве основного покупателя рассматривалась семья с детьми школьного возраста.

Все современные настольные машины имеют операционную систему (ОС), которая обеспечивает взаимодействие между оператором и аппаратурой компьютера (памятью, процессором и пр.). Домашние компьютеры часто имели собственную ОС, частью которой был интерпретатор языка программирования Бейсик (англ. BASIC), записанный в одну или более микросхем ПЗУ. Термин «прикладное программное обеспечение», как правило, используется для приложений, выполняющихся в рамках операционной системы и предназначенных для решения конкретных задач; к таким приложениям относятся, например, текстовые процессоры и игры. По мере устаревания домашних компьютеров, многие из них, ставшие весьма популярными, обретали вторую жизнь в виде эмуляторов — программ, позволяющих одному компьютеру исполнять программы, написанные для другого компьютера. Таким образом, многие из прикладных программ для рассматриваемых нами машин могут быть исполнены на современных ПК, а сами компьютеры стали прикладными программами для других компьютеров.

Бытовые компьютеры основывались, главным образом, на 8-разрядных процессорах, типичным представителем которых (и наиболее распространенным в домашних компьютерах) является процессор MOS6502 производства MOS Technology или Zilog Z80. В течение первой половины 1980-х разрабатывалось и продавалось великое множество 8-разрядных домашних компьютеров. В дальнейшем, с окончательным устареванием 8-битных машин к началу 1990-х, роль домашних компьютеров заняли дешёвые конфигурации PC-совместимых машин и Mac'ов, а к середине 2010-х в этом сегменте всё большую долю занимают планшетные компьютеры.

Эпохальные бытовые компьютеры

1970-е годы

• Июнь 1977 года: Apple II (Северная Америка) — многоцветный графический режим, восемь слотов расширения.
• Август 1977 года: Tandy Radio Shack TRS-80 (Северная Америка) — первый домашний компьютер, стоивший менее 600 долл.
• Декабрь 1977 года: Commodore PET (Северная Америка) — первый компьютер, в комплект поставки которого входили клавиатура, монитор, накопитель на магнитной ленте (специальный фирменный магнитофон).
• 1979 год: Atari 400/800 (Северная Америка) — первый компьютер с набором специализированных микросхем и программируемым видеопроцессором.

1980-е годы

• 1980 год: Sinclair ZX80 — первый домашний компьютер с ценой менее 100 английских фунтов.
• 1980 год: Commodore VIC-20 (Северная Америка) — цена ниже 300 долл.; первый компьютер в мире, преодолевший планку в один миллион проданных экземпляров.
• 1980 год: TRS-80 Color Computer (Северная Америка) — основан на процессоре Motorola 6809, использована многопользовательская и многозадачная операционная система OS-9.
• Июнь 1981 года: Texas Instruments TI-99/4A (Северная Америка) — базовая модель — менее успешный TI-99/4; первый домашний компьютер с 16-разрядным процессором Texas Instruments TMS9900.
• Август 1981 года: IBM PC (Северная Америка) — предок всех ныне существующих аппаратно IBM PC-совместимых платформ. Оригинал назывался IBM 5150. Был создан группой из 12 инженеров и конструкторов под руководством Дона Эстриджа во флоридском подразделении компании IBM — Entry Systems.
• 1981 год: Sinclair ZX81 (Европа) — стоил 49,95 английских фунтов в виде набора для сборки; 69,95 фунтов — собранный и готовый к использованию; появился на рынке как Timex Sinclair 1000 в США в 1982 году.
• 1981 год: BBC Micro (Европа) — в течение всего десятилетия являлся основным компьютером в сфере образования в Великобритании; развитая версия языка Бейсик для этого компьютера (BBC BASIC) включала в себя язык ассемблера для процессора MOS Technology 6502; огромное количество портов ввода-вывода.
• Апрель 1982 года: ZX Spectrum (Европа) — самый продаваемый английский компьютер; помог становлению индустрии программного обеспечения в Соединённом Королевстве.
• Август 1982 года: Commodore 64 (C64) (Северная Америка) — самый продаваемый компьютер всех времён и народов: продано более 20 миллионов машин.
• 1983 год: MSX (Япония) — стандарт на архитектуру, разработанный ASCII и Microsoft и основанный на процессоре z80; компьютеры этого стандарта производились различными компаниями.
• Ноябрь 1983 года: появился первый IBM PC-совместимый домашний компьютер IBM PCjr (PC junior), не получивший, однако, широкого распространения. Его клон — Tandy 1000 — был более успешным.
• Январь 1984 года: Apple Macintosh (Северная Америка) — первый домашний компьютер с манипулятором типа «мышь», полностью графическим интерфейсом, первый 16/32-разрядный.
• 1984 год: Amstrad CPC и PCW ranges (Европа) — британский стандарт до появления IBM PC; следующий по продажам после C64 в Германии.
• 1985 год: Atari ST (Северная Америка) (первый домашний компьютер со встроенным MIDI-интерфейсом; также первый компьютер с 1 мегабайтом ОЗУ стоимостью менее 1000 долл.)
• Июль 1985 год: Commodore Amiga (Северная Америка) — оригинальный чипсет для обработки и вывода графики и звука; многозадачная операционная система AmigaOS.
• 1987 год: Acorn Archimedes (Европа) — основан на мощном 32-разрядном микропроцессоре разработки Acorn — ARM; самый мощный домашний компьютер в своём классе на момент появления.

1990-е годы

• 1990 год: IBM PS/1 — серия домашних компьютеров фирмы IBM.
• 1992 год: Amiga 1200 — начало выпуска самой популярной low-end модели Amiga.
• 1994 год: Amiga 4000T — начало выпуска самой популярной high-end модели Amiga.
• 1994 год: IBM Aptiva — первый компьютер серии Aptiva.

2000-е годы

• 2001 год: IBM заявила о прекращении выпуска IBM Aptiva и уходе с рынка домашних компьютеров.

Бытовые компьютеры в СССР/России

История домашних компьютеров в СССР, в общем-то, мало чем отличается от истории их на Западе, тем более, что в конце 1980-х практически все западные популярные модели появились и в Советском Союзе. Как и на Западе, 8/16-разрядные домашние компьютеры в 1990-х были вытеснены ПК. В отличие от стран Запада, в СССР не пользовались большой популярностью компьютеры фирмы Commodore International — Commodore 64 и Amiga, главным образом из-за стоимости и невозможности собрать вручную. Кроме того, поставкам Амиг в Советский Союз мешало то обстоятельство, что процессоры Motorola серии 680x0 использовались в системах наведения крылатых и баллистических ракет США, из-за чего были включены в список КОКОМ (список оборудования, материалов и технологий, поставка которых социалистическим странам запрещена).

В Советском Союзе первым серийно производившимся (с 1985 года) бытовым компьютером для домашнего применения считается разработанный в 1983 году компьютер «Электроника БК-0010», сделанный на основе 16-разрядного (что было редкостью даже на Западе) микропроцессора К1801ВМ1. Впоследствии компьютер был модифицирован. В 1990 году выпущена модель БК-0011, а позднее — БК-0011М. Для этих машин энтузиастами создано огромное количество различного программного обеспечения (включая операционные системы) и периферийного оборудования. В отличие от других компьютеров, созданных или производившихся в СССР, БК стал и demo-машиной.

До этого компьютера различными энтузиастами были предприняты попытки в разработке собственных компьютеров. Первый из них появился в 1983 году — немногим позже, чем на Западе.

Он назывался «Микро-80» — советский любительский 8-разрядный микрокомпьютер на основе микропроцессора К580ИК80А; принципиальная схема и подробные инструкции по его сборке были опубликованы в журнале «Радио» в 1983 году. Из-за сложности в сборке, а также из-за отсутствия в свободной продаже необходимых микросхем, компьютер не получил широкого распространения, однако начало было положено. Следующим был «Радио 86РК», схема которого была опубликована в журнале «Радио» в 1986 году. Он был проще в сборке, микросхемы можно было купить, а кроме того, он был совместим с «Микро-80». Эта машина стала по-настоящему массовой, что практически сразу привело к появлению клонов, полностью или частично совместимых с базовой моделью. Программное обеспечение, изначально довольно скудное, быстро создавалось самими пользователями. От своих западных аналогов клоны «Микро-80»/«Радио 86РК» отличались отсутствием графического режима и монохромным изображением.

Первым серийно производившимся персональным компьютером в СССР (1984 год) стал ПЭВМ «Агат» — ограниченно совместимый с Apple II. Он претерпел несколько модификаций, и, несмотря на достаточно высокую стоимость и слабость аппаратной части, мешавшие широкому распространению, сыграл свою роль во внедрении персональных компьютеров. Этот компьютер предназначался для внедрения в школы, а поскольку цена его была довольно высока, около 4000 рублей, в качестве домашнего компьютера он использовался очень редко.

Был также разработан весьма перспективный компьютер Союз-Неон ПК-11/16 на базе 16-разрядного процессора КН1806ВМ2. К сожалению, продвинутое аппаратное обеспечение (сделанное на эксклюзивных чипах и практически не поддающееся ремонту) не было поддержано программным обеспечением, и этот компьютер так и остался неизвестным широким массам.

Настоящий бум домашних компьютеров в Советском Союзе начался в конце 80-х годов. Выпускались такие машины, как «Сура», «Нейрон», «Микроша» и другие.

В СССР появились клоны популярного 8-разрядного ZX Spectrum, выполненные различными схемотехническими решениями. За исключением микропроцессора, выпуск аналогов которого был освоен достаточно быстро, все комплектующие были доступны, что позволило быстро наладить как серийное производство, так и кустарную/любительскую сборку. Многие из этих клонов настолько продвинуты и изменены по сравнению с оригиналом, что роднит их разве что название — «Спектрум».

Другие 8-разрядные компьютеры (Atari, Commodore 64/Commodore 128) в СССР/России встречались нечасто, однако в игровых клубах, распространённых в начале 1990-х, часто использовались Atari.

Широкое распространение получил 16-разрядный IBM-совместимый компьютер Поиск. Выпускались и другие домашние компьютеры, совместимые с IBM: Ассистент-128, Электроника МС 1502.

32-разрядные Atari большого распространения не получили, их место заняли IBM PC-совместимые машины. Amiga же получила ограниченное распространение (около 15 тыс. пользователей в 1995 году) и собрала вокруг себя обширное сообщество, существующее и сегодня.

Ссылки

• [www.leningrad.su/museum/ Soviet Digital Electronics Museum] — фотографии советских домашних компьютеров
• [pc-museum.com/ Rune’s PC Museum]
• [www.retromadness.com/ Computer History Museum] — онлайновый музей, посвящённый бытовым компьютерам и играм
• [www.homecomputer.de/ HCM — Home Computer Museum] — музей, посвящённый бытовым компьютерам
• [arstechnica.com/articles/culture/total-share.ars/ Total share: 30 years of personal computer market share figures] Ars Technica

Отрывок, характеризующий Домашний компьютер

– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».