Перфильев, Василий Степанович
| Василий Степанович Перфильев | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 14 сентября 1878 — 25 апреля 1887 | |||
| Предшественник: | Петр Павлович Дурново | ||
| Преемник: | князь Владимир Михайлович Голицын | ||
| Рождение: | 19 января 1826 Москва | ||
| Смерть: | 21 июня 1890 (64 года) Москва | ||
| Образование: | Александровский лицей | ||
Василий Степанович Перфильев (1826 — 1890) — русский государственный деятель, Московский губернатор, почетный опекун.
Биография
Сын генерала от кавалерии С. В. Перфильева. Воспитывался в Александровском лицее, где окончил курс в 1845 г. с правом на чин 9-го класса, в котором и был утвержден в 1846 г. В том же году П. был зачислен на службу в штат Московской провиантской комиссии, а в 1850 г. вышел в отставку с чином коллежского асессора. На дворянских выборах 1857 г. П. был избран и в 1858 г. утвержден в должности предводителя дворянства Кирсановского уезда Тамбовской губернии, где у него было большое имение, полученное в приданое за женой гр. Прасковьей Федоровной Толстой, дочерью гр. Ф. И. Толстого ("Американца"). В 1861 г. с высочайшего соизволения П. был назначен членом Тамбовского губернского по крестьянским делам присутствия, в 1864 г. получил чин надворного советника, а за труды по приведению в действие Положения о крестьянах получил в 1868 г. установленный знак отличия. В 1866 г. за отлично-усердную и ревностную службу П. был награждён орденом св. Анны 2-й ст. и произведен в коллежские советники. В 1869 г. за поземельное устройство государственных крестьян П. награждён был знаком отличия, а в 1870 г. назначен Московским вице-губернатором. Награждённый в 1871 г. орденом св. Владимира 3-й ст. и произведенный в статские советники, П. уже в 1873 г. был пожалован в действительные статские советники, а в следующем году по распоряжению министра внутренних дел назначен председателем попечительства над арестантами московской исправительной тюрьмы. В том же году П. был пожалован в звание камергера двора Его Императорского Величества, в 1875 г. назначен председателем особого Комитета, учрежденного для наблюдения за производством работ по постройке здания центральной пересыльной тюрьмы, а в 1876 г. ему был пожалован орден св. Станислава 1-й ст. В следующем году Перфильеву была объявлена Высочайшая благодарность за успешную деятельность по призыву запасных нижних чинов и поставке лошадей в действующую армию. В 1878 г. он был награждён орденом св. Анны 1-й ст. и назначен Московским губернатором. В следующем году назначенный председателем частных собраний Попечительского Совета заведений общественного призрения, П. в 1883 г. был пожалован в тайные советники, а за полезные труды по промышленно-художественной выставке, бывшей в Москве, ему было объявлено высочайшее благоволение. В 1884 г. П. был избран товарищем председателя управления "Красного Креста". а в 1886 г. награждён орденом св. Владимира 2-й ст. и персидским орденом "Льва и Солнца" 1-й ст. В 1887 г. согласно прошению П. был уволен от должности Московского губернатора и назначен почетным опекуном Московского присутствия Опекунского Совета учреждений Императрицы Марии, а в 1888 г. ему повелено быть управляющим Императорским Московским вдовьим домом. П. скончался в Москве 21-го июня 1890 г. и похоронен на Ваганьковском кладбище.
Напишите отзыв о статье "Перфильев, Василий Степанович"
Отрывок, характеризующий Перфильев, Василий Степанович
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
