Перфильев, Степан Васильевич (1734)

Степан Васильевич Перфильев
Петербургский губернатор
22.09.1773 — 10.09.1774
Предшественник:	Степан Фёдорович Ушаков
Преемник:	Карл Карлович Унгерн-Штернберг
Рождение:	1734(1734)
Смерть:	23 марта (3 апреля) 1793(1793-04-03) Санкт-Петербург
Место погребения:	Лазаревское кладбище Александро-Невской лавры
Род:	Перфильевы
Военная служба
Принадлежность:	Россия Россия
Звание:	генерал-майор
Награды:

Степа́н Васи́льевич Перфи́льев (1734—1793) — генерал-майор, активный деятель масонства, санкт-петербургский губернатор (22 сентября 1773 — 10 сентября 1774).

Биография

С. В. Перфильев происходил из дворянского рода Перфильевых, восходящего к началу XVII века. С 29-го сентября 1756 г. он состоял комиссаром при Шляхетном корпусе. Состоя при том же корпусе, Перфильев 20-го марта 1758 г. был произведён в поручики, а 16-го ноября 1760 г. — в капитан-поручики.

31-го декабря 1761 г. он был пожалован флигель-адъютантом императора Петра III, и ему поручено было наблюдение за заговорщиками Алексеем и Григорием Орловыми. В ночь с 27-го на 28-е июня 1762 г., когда А. Г. Орлов спешил в Петергоф к императрице Екатерине II с предупреждением, что капитан Пассек арестован и следует приступить к решительным действиям, Г. Г. Орлов оставался в Петербурге и задерживал при себе Перфильева, чтобы занять его и отвлечь от наблюдений.

Однако уже в 1764 и 1765 гг. С. В. Перфильев состоял вместе с князем И. С. Барятинским и С. А. Порошиным при цесаревиче Павле Петровиче в качестве одного из воспитателей. Будучи в чине полковника, он был избран депутатом от Судайского уезда в Комиссию о сочинении Нового Уложения 1767 г. В чине генерал-майора 28-го мая 1773 г. он был награждён орденом св. Анны 1-й степ.

С 22-го сентября 1773 г. Перфильев был петербургским губернатором, от каковой должности уволен в отставку 10-го сентября 1774 года.

Перфильев был в составе главной провинциальной русской масонской ложи; в 1773—1774 гг. он состоял в должности великого провинциального хранителя сокровищ, а в 1782—83 гг. Новиков в письме к петербургскому масону А. А. Ржевскому даже рекомендовал Перфильева в будущие члены национального капитула.

Перфильев был в дружеских отношениях с Г. Р. Державиным и князем А. И. Мещерским. Знаменитую оду «На смерть Мещерского» Державин посвятил Перфильеву. Умер Перфильев в 1793 г. и 24-го марта погребён на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Источник

• s:РБС/ВТ/Перфильев, Степан Васильевич (генерал-майор)

Отрывок, характеризующий Перфильев, Степан Васильевич (1734)

– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.