Перье, Казимир Пьер
| Казимир Пьер Перье Casimir Pierre Perier<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 13 марта 1831 – 16 мая 1832 | ||
| Монарх: | Луи-Филипп I | |
| Предшественник: | Жак Лаффитт | |
| Преемник: | Жан де Дьё Сульт | |
| Рождение: | 11 октября 1777 | |
| Смерть: | 16 мая 1832 (54 года) | |
| Награды: |
| |
Казимир Пьер Перье (фр. Casimir Pierre Périer; 11 октября 1777, Гренобль — 16 мая 1832, Париж) — французский банкир, политик, и государственный деятель, который, с 13 марта 1831 года по 16 мая 1832 года будучи премьер-министром, возглавлял кабинет министров Июльской монархии.
Содержание
Биография
Казимир Пьер Перье родился и вырос в семье французского банкира Клода Перье. Был четвёртым сыном в семье.
В 1796 году служил в армии и участвовал в Первом итальянском походе.
В 1802 году основал в Париже вместе с братом Сципионом банкирский дом, доставивший ему крупное состояние.
В 1817 году вступил на политическое поприще брошюрой, направленной против финансовой политики министерства и открывшей ему доступ в палату депутатов.
Он занял место на скамьях оппозиции и упорно боролся со всеми реакционными мероприятиями министерств, в особенности Жана-Батиста Виллеля. Вместе с Б. Констаном, Лафайетом и другими он был одним из тех шестидесяти оппозиционных депутатов, которые оставили заседания палаты вследствие насилия над Манюелем (1823).
Перье всячески поддерживал кабинет министров Жана Батиста Мартиньяка, который пришёл на смену кабинету Виллеля.
Во время Июльской революции 1830 года парижская квартира Перье была одним из центров, где собирались вожди парламентской оппозиции. Он был членом депутатской группы, отправленной 28 июля к командующему парижским гарнизоном маршалу Огюсту Фредерику Луи Мармону с просьбой об отмене вызвавших восстание ордонансов.
На следующий день он был избран членом муниципальной комиссии (временного правительства), призвавшей на французский престол Людовика-Филиппа.
3 августа Перье был избран президентом палаты депутатов. Состоял членом, без портфеля, министерства 11 августа, но не вступил в слишком, по его мнению, радикальное министерство Жака Лаффитта и вновь занял президентское место в палате.
13 марта 1831 года, после падения министерства Лаффитта, Перье сформировал и возглавил новый кабинет министров, заняв в нем пост министра внутренних дел.
При назначениях на должности, Казимир Пьер Перье проявил чрезвычайную строгость к либеральным и республиканским убеждениям кандидатов, но зато крайнюю снисходительность к легитимистским. Он открыто заявлял свою враждебность всем крайним принципам и стремился к созданию консервативной партии, которая объединила бы сторонников нового правительства с более умеренными из приверженцев павшего.
При нем был проведён реакционный закон о сборищах, отменена под давлением общественного мнения наследственность пэрского достоинства.
Все время управления Перье было наполнено волнениями в Париже, Вандее и других местах; в особенности серьезен был бунт в городе Лионе. Перье усмирял восстания с железной суровостью. В иностранной политике он проявлял по временам большую энергию: при нем французские войска заняли Анкону в виде противовеса австрийской оккупации северной части папских владений; при нем же была предпринята первая экспедиция против Нидерландов.
«Порядок был заветной мечтой Казимира Перье, — так определял его характер Пьер Поль Ройе-Коллар в надгробной речи, — во что бы то ни стало он желал спасти порядок, за него боролся он с той страстью, которая не знает уступок…»
Настойчивый, всегда чрезвычайно упорно преследовавший раз намеченную цель, при этом раздражительный, он не пользовался любовью ни товарищей, ни даже короля, для которого он сделал так много. Это объясняется тем, что он по натуре не был царедворцем и в сношениях с королём сохранял свойственные ему неуступчивость, самостоятельность и гордость. Отводя широкую область королевским прерогативам, Перье, в то же время, не дозволял королю нарушать права парламента. Более, чем кто-либо, он содействовал укреплению парламентарной монархии Людовика-Филиппа.
Казимир Пьер Перье скончался от холеры 16 мая 1832 года в Париже, где позднее в его честь была воздвигнута статуя.
Семья
13 октября 1805 года, Перье женился в семейном замке Визиль близ Гренобля на богатой наследнице, Мари-Сесиль Лоуренс (так называемый Полин) Лойе фр. Marie Cécile Laurence (dite Pauline) Loyer (1788—1861). Огромное приданое супруги помогло Казимиру Перье решить все финансовые трудности и отодвинуть брата от управления банковской конторой, которая была создана ими совместно.
Позднее у них родились два сына:
- Огюст Казимир-Перье (Auguste Casimir-Perier) (1811—1876), министр внутренних дел в правительстве Луи Адольфа Тьера и отец Жана Казимира-Перье — шестого президента Франции.
- Поль Перье, Чарльз (1812—1897).
Библиография
Изданния речей Перье:
- «Opinions et discours».
- «Casimir Pé rier».
- «C. P., d éputé de l’opposition, 1817—30».
- «La politique conservatrice de С. Р».
Напишите отзыв о статье "Перье, Казимир Пьер"
Примечания
- При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
- Частично использованы материалы англоязычного и франкоязычного разделов Википедии.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Перье, Казимир Пьер
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
