Пер-Рамсес

столица Египта в эпоху XIX-XX династии
Пер-Рамсес (букв. «дом Рамсеса»)
Страна	Египет
Дата основания	1278 г. до н. э.
Дата упразднения	1110 г. до н. э.
Известные насельники	фараоны Рамсес II, Рамсес III
Статус	археологический памятник

Пер-Рамсес (букв. «дом Рамсеса», современное арабское название Кантир) — столица древнего Египта, сооружённая около 1278 года до н. э. и находившаяся на востоке дельты Нила примерно в 1 км от Авариса — старой столицы гиксосов. Основана Рамзесом II на месте летнего дворца его отца Сети I, возможно построенного при Рамсесе I.

Рамзес III изменил название города с «Дома Рамзеса II» на «Дом Рамзеса III, повелителя Иуну, великого в победах». Современное название, означающее буквально «бирюзового цвета», город получил в связи с обнаруженной при его раскопках плиткой бирюзового цвета.

Есть версии, что этот город был одним из тех мест, где происходили события библейского Исхода (Исх. 1:11, 12:37, Чис. 33:3–5). Израильтяне были в принудительном порядке привлечены к сооружению Пер-Рамсеса, и оттуда позднее произошёл их исход из Египта.

Пер-Рамсес

Местонахождение и размеры

Пер-Рамсес находился на восточной окраине дельты Нила, между пелусийским рукавом дельты Нила и дренажной системой Бахр-эль-Бакар. Во времена процветания города его территория, в том числе территории, используемые для орошения и других хозяйственных целей, составляла до 30 квадратных километров. Центр города находился в области современного места и лежит на удалении примерно 30 км на севере от Заказика а также примерно 9 км на севере от Факуса.

Город

Очертания города до настоящего времени известны лишь приблизительно в связи с тем, что он подвергся массивным разрушениям и в древности, и в новые времена. Как свидетельствуют древнеегипетские источники, город соответствовал по своей роскоши и величине древним столицам — Фивам и Мемфису.

Пер-Рамсес был не только красивым городом, но и имел военное значение, как свидетельствуют находки оружейных мастерских, конюшен и казарм. Расположение города на востоке дельты Нила позволяло египетской армии достаточно быстро добраться по дороге Хора в Левант. Положение города между пелусийским рукавом Нила и заболоченными территориями Бахр эль-Бакар хорошо защищало его от возможных нападений. Помимо того, пелусийский рукав Нила был транспортной артерией Египта, соединявший город как со Средиземным морем, так и с остальным Египтом.

Пер-Рамсес во времена Рамзеса III

Папирус Анастаси II пишет о событиях времён Рамзеса III:

Его Величество (Рамзес III) построил себе укреплённый дворец, именуемый «Великий в победах». Он находится между Речену и Тамери, изобилует пищей и запасами. Он построен по образцу Гермонтиса, а его протяжённость — такая же, как у Хут-ка-Птаха. Солнце восходит на обеих своих световых горах (понятие из египетской мифологии), а опускается в центре этого города. Все люди покидают свои города и селятся в округе (этого города). На западе (города) располагается храм Амона, на юге — храм Сета. Астарта находится на востоке, а Уто — на севере. Укреплённый дворец, который находится в этом городе, (так же велик), как обе световых горы неба. Рамзес II в нём как бог, «Монту в Обеих землях» как докладчик, «Господин Солнце» как визирь Чати, дружественно настроенный к Египту.

Конец Пер-Рамзаса и переезд в Танис

Около 1110 г. до н. э., то есть в конце 20-й династии, город был заброшен. Предположительно это произошло из-за обмеления рукава Нила близ Пелусия. В связи с переносом столицы в удалённый на 30 км Танис туда было перевезено большое количество монументов из Пер-Рамсеса, в связи с чем, на основании надписей на этих памятниках, Танис первоначально отождествляли с Пер-Рамсесом.

Впоследствии город и его название были забыты. Со времени 21 династии крупные здания города использовались как источник строительного камня.

Современные останки и раскопки

В связи с тем, что в античности город подвергся масштабным разрушениям, к настоящему времени от него почти ничего не сохранилось. Ещё в XIX веке на месте города были видны несколько теллей, которые, однако, вскоре исчезли. В настоящее время на месте города можно увидеть разве что основание статуи Рамзеса II, когда-то достигавшей в высоту 10 метров, и высокое основание колоннады из гранита. В соседней деревне Самана находится источник Рамзеса II.

С конца XIX века люди стали обращать внимание на древние находки в окрестностях Кантира. После открытия большого количества фаянсовой плитки, которая сильно напоминала плитку из храмового дворца в Мединет-Абу, Кантир стали рассматривать как возможное местонахождение бывшей столицы, Пер-Рамсеса. Это мнение особенно укрепилось в научном мире после опубликования в 1954 г. статьи Лабиба Хабахи, и окончательно было подтверждено опубликованными в 1970-е года работами австрийского археолога Манфреда Битака. Таким образом, была отклонена гипотеза о том, что Пер-Рамсесу соответствовал Танис (этого мнения придерживался, в частности, французский археолог Пьер Монте, проводивший в Танисе раскопки.

С 1950-х гг. раскопки в Кантире проводит группа археологов из Хильдесхаймского музея римлян и Пелицеуса под руководством Эдгара Пуша в сотрудничестве с группой Австрийского археологического института, которая под руководством Манфреда Битака проводит раскопки в нескольких километрах южнее, в Телль эль-Даба, где находилась древняя столица гиксосов Аварис.

В результате использования геомагнитной разведки было установлено местонахождение многочисленных руин города, скрытых под землёй.

Литература

• Ricardo A. Caminos: Late-Egyptian Miscellanies. London 1954.
• Labib Habachi: Features of the Deification of Ramesses II. Abhandlungen des Deutschen archäologischen instituts Kairo. Ägyptische Reihe. Bd 5. Glückstadt 1969.
• Mahmud Hamza: Excavations of the Department of Antiquities at Qantîr (Faqûs District). In: Annales du Service des Antiquites de l’Egypte. Kairo 30.1930, S. 31-68.
• Edgar B. Pusch: Piramesse-Qantir. in: Susanne Petschel, Martin von Falk (Hrsg.): Pharao siegt immer — Krieg und Frieden im Alten Ägypten. Katalog zur Ausstellung Gustav-Lübcke-Museum März — 31. Oktober 2004. Bönen 2004, S. 240—263. ISBN 3-937390-16-2
• S. Adam: Recent Discoveries in the Eastern Delta (Dec. 1950 — May 1955). in: Annales du Service des Antiquités de l’Egypte (ASAE). Kairo 55.1957, S. 301—324. (besonders S. 318—324)
• Labib Habachi: Khatâ'na — Qantîr: Importance. in: Annales du Service des Antiquités de l’Egypte (ASAE). Kairo 52.1954, S. 443—562.
• Labib Habachi, E. M. Engel: Tell el-Dab´a. 1. Tell. el-Dab´a and Qantir. The Site and its Connection with Avaris and Piramesse. Wien 2001. ISBN 3-7001-2986-6

Кино

• Versunkene Metropolen: Operation Piramesse. Dokumentation, 45 Min., Produktion: ZDF, Erstsendung: 24. Juni 2007, [terra-x.zdf.de/ZDFde/inhalt/7/0,1872,5557159,00.html ZDF-Dossier mit 2 Videos und Bilderserie]
• Lost Cities of the Ancients: The Vanished City of the Pharao. Dokumentation, 58 Min., Produktion: BBC/National Geographic, 2006

Ссылки

• [www.auaris.at/index.html Ausgrabungen des ÖAI]
• [www.bibleorigins.net/RamesesMapAvaris.html Einige Karten der Stadt] (englisch)

Отрывок, характеризующий Пер-Рамсес

– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.