Песня года
| Песня года | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры | |
| Годы проведения |
1971—1991, 1993 — настоящее время |
| Страны | |
| Язык |
русский |
| Тематика | |
| Лейблы |
Первая программа ЦТ (1971—1991) |
«Пе́сня го́да» (в 1971—1999 годах — «Песня-71», «Песня-72» и т. д.) — телевизионный фестиваль песни в СССР, затем в России. Дипломы лауреатов фестиваля вручаются непосредственно авторам произведений.
С первых лет своего существования фестивалю придано значение главного события года в музыкальном песенном жанре (эстрады, затем поп-музыки, в некоторых случаях рок-музыки), которое он сохранил до сих пор, что подтверждается телевизионными рейтингами.
В течение года каждый месяц на фестивале проводились «отборочные выпуски» (в разные годы от 4 до 22, последний — осенью 2004), в декабре проходят телевизионные съёмки финального концерта (финал), который выходит в эфир в первые дни января следующего года. Состав участников, в том числе и финала, определяется по усмотрению организаторов, декларирующих основным критерием отбора популярность той или иной песни в течение года. Большинство песен исполнялись под фонограмму.
История
Фестиваль «Песня года» был придуман в 1972 году главным редактором Главной редакции музыкальных программ ЦТ Ниной Григорьянц, режиссёром главной редакции музыкальных программ ЦТ Виктором Черкасовым и дирижёром эстрадно-симфонического оркестра ЦТ Юрием Силантьевым, как своеобразное соревнование песен: в течение года в эфир выходили предварительные выпуски, из которых лучшие песни звучали в финальном концерте. История фестивалей прошла своеобразную «либерализацию», совпадая с историей страны. На первых фестивалях песни подбирались строго по идеологическим принципам, проходили согласование в художественных советах, отвечали высоким моральным и нравственным нормам, певцы обладали вокальными данными и исполнительским мастерством высокого уровня. Многие песни звучали без фонограммы, в сопровождении оркестра (1971—1976). В период Перестройки идеологические запреты стали сниматься. После распада СССР в 1991 году фестиваль было решено не проводить вообще, однако усилиями ведущей Ангелины Вовк[1] в 1993 он снова возродился. В период бурных 1990-х годов фестиваль стал «ресторанным», отвлекая зрителей от переживаний экономической разрухи. В нынешний период фестиваль стал прежде всего телевизионным шоу больших размахов, своеобразным бизнес-проектом, в котором важными стали не столько художественная или нравственная ценность песен, исполнительское мастерство участников, сколько их коммерческая популярность.
Все участники, вышедшие в финал, считаются «победителями» (по 1991 год — лауреатами), дипломы фестиваля вручаются авторам песен. Наибольшее количество раз выходили в финал (рекордные 41 раз) два участника: 84 песни спела София Ротару (1973—2014, кроме 2002) и 67 песен Лев Лещенко (1971—2014, кроме 1989, 2005, 2007)[2]. Значимы в истории фестиваля также Иосиф Кобзон (участвовал в 38 финалах), Валерий Леонтьев (33), Валентина Толкунова (25), Лайма Вайкуле (24), Филипп Киркоров (24), Игорь Николаев (24), Ирина Аллегрова (24), Эдита Пьеха (22), Алла Пугачёва (19) и другие[2].
На 44 фестивалях в финалах прозвучало 2179 песен, и только три были исполнены «на бис» (дважды), вопреки жёстким рамкам телевизионного эфира, ввиду бурного восторга зрителей в зале:
- «Песенка крокодила Гены» (1972, исп. Сережа Парамонов и Большой детский хор Всесоюзного радио и Центрального телевидения[3]);
- «Надежда» (1975, исп. Муслим Магомаев)[4]
- «Когда цвели сады» (1977, исп. Анна Герман, видеозапись утеряна)[5];
Наиболее значимыми ведущими фестиваля были Ангелина Вовк и Евгений Меньшов (18 раз, в 1988—2006), фестивали вели также профессиональные дикторы и журналисты Центрального телевидения СССР Анна Шилова и Игорь Кириллов (1971-75), Светлана Жильцова и Александр Масляков (1976—1979), и др. С 2007 года фестиваль ведут Лера Кудрявцева и Сергей Лазарев.
С 1971-го по 1991 год финал проводился в концертной студии «Останкино», в 1985-м — во дворце спорта «Динамо», в 1993—1997, 1999—2003 и в 2005 — в Государственном Кремлёвском дворце, в 1998 — в концертном зале гостиницы «Космос», в 2004 — в ГЦКЗ «Россия», с 2006 в спортивном комплексе «Олимпийский» (собирая до 22 000 зрителей).
С 1971 по 1999 год аббревиатура фестиваля выглядела как «Песня-71», «Песня-72» и так далее. С 2000 года фестиваль стал именоваться как «Песня года» с приставкой всех четырёх цифр года.
С осени 2004 года перестали выходить ежемесячные эфиры фестиваля, в связи со скандальным уходом компании АРС вместе с Игорем Крутым с Первого канала, фестиваль транслировали в первые дни 2005 года только на телеканале Муз-ТВ. В итоге, с 2005 года «Песня года» перестала существовать как песенный фестиваль и стала выходить только один раз в год в новогодние праздники как «новогодний фестиваль» или «главный концерт страны».
В 2005 году — трансляция на НТВ.[6] С 2006 года — на телеканале «Россия».
Напишите отзыв о статье "Песня года"
Примечания
- ↑ Александр Мельман. [www.mk.ru/culture/2011/01/27/561242-chya-pesenka-speta.html Чья “песенка” спета?], Московский Комсомолец (27 января 2011). Проверено 1 января 2015.
- ↑ 1 2 [pesnyagoda.my1.ru/singers.html Сравнительный список исполнителей по количеству исполненных песен]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=Mnf4_06aJOQ Youtube: Live / Серёжа Парамонов / Песенка крокодила Гены / Песня-72]
- ↑ [rutube.ru/tracks/974515.html «Надежда — мой компас земной…» — поёт Муслим Магомаев]
- ↑ [pesnyagoda.my1.ru/1976_79.html ПЕСНЯ ГОДА. 1976-79]
- ↑ [izvestia.ru/news/310081 Алла Пугачева вернула НТВ новогодних зрителей — Известия]
Ссылки
[pesnyagoda.my1.ru Неофициальный сайт фестиваля]
Отрывок, характеризующий Песня года
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»
Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
