Пест
Пест, пестик — продолговатый или грибовидный инструмент для толчения, растирки или дробления чего-либо в ступе. Изготавливается из дерева, камня или металла.
Другое название этого инструмента «курант». Старинные же названия (пехталь, пехтило, боёк, кий, киёк, толкач) в настоящее время практически вышли из употребления.
От слова «пест» произошёл термин пестик, которым сейчас обозначают часть цветка. Пестиками также раньше называли стержни, пальцы, снаряды в виде пестов, которые растирали, продавливали или пробивали что-либо.
В фольклоре пест служит одним из атрибутов Бабы-Яги: «Ведьма в ступе едет, пестом упирает, помелом след заметает».
Слово пестовать в старину служило для обозначения педагогической, образовательно-воспитательной работы.
Старинные русские поговорки связанные с пестом
- Замешался, как пест в ложках
- Попал в люди, как пест в ложки
- Свинья не боится креста, а боится песта
- Безмену пест не замена
См. также
Напишите отзыв о статье "Пест"
Литература
- Владимир Даль. Толковый словарь живого великорусского языка.
Отрывок, характеризующий Пест
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
